Английский детектив. Лучшее - Флеминг Ян - Страница 70
- Предыдущая
- 70/156
- Следующая
Так мы и застряли там, он снаружи, а я, скрючившись, в трубе, в ожидании, когда он сдастся и уйдет. Время от времени он светил внутрь фонариком, наверное, от нечего делать, но я ни разу не шелохнулась и не издала ни единого звука.
Иногда я слышала, как он начинал ходить туда-сюда, тихо ругаясь. Он напомнил мне одного из маминых любовников, когда тот однажды решил, будто я у него что-то стянула. Мы тогда все этим занимались. Он лазил в мамину сумочку, а мы с Дон воровали у него. Мы прятались под лестницей, когда он носился по дому и орал, что спустит с нас шкуру. Еще иногда я пряталась от школьного надзирателя, который ловил прогульщиков на улице.
Для меня прятаться — привычное дело. Все, что для этого нужно, — немного терпения и сытый желудок. Но не пытайтесь прятаться там, где сыро и холодно, для этого нужен настоящий талант, и новичкам этого делать я не рекомендую.
Через какое-то время вернулся Хиббард. Но голос его звучал уже не так самоуверенно.
— Девчонка наверняка уже удрала, — сказал он. — Не могу я найти конец этой трубы.
— Куда-то же эта чертова штука должна выходить, — ответил сержант уголовной полиции. — Свяжись по рации, вызови людей, делай что-нибудь!
Он остался на своем месте, а я осталась на своем.
Вернувшись в очередной раз, Хиббард предложил:
— А почему бы нам не вызвать инженеров и не перекопать всю эту хрень к чертям собачьим?
В другой раз сержант сказал:
— Нужно прочесать все это место. Она могла выбросить его и спрятать куда-то. — Голос у него уже тоже был уставший. — И все это из-за этого номера, мать его. Почему этот тупой педик не отбросил копыта в каком-нибудь другом месте?
На что Хиббард ответил:
— Почему вы так уверены, что он был при нем? И почему вы уверены, что теперь он у нее?
— Он был у него, потому что он нес его мне, — ответил сержант. — А теперь он у нее, потому что она взяла его бумажник. Все остальное мы уже нашли, так что если этот умник гребаный не вытатуировал его у себя на черепе под волосами, значит, он должен быть в бумажнике.
— А что если он его держал в голове? — спросил Хиббард. — Ну, просто запомнил?
— Двадцать пять цифр?! Ты вообще думаешь, когда говоришь? Он сам сказал мне, что записал его и хочет передать мне. Ты что, собрался идти на обед? Никто не пойдет ни на какой обед, пока я не получу эту девчонку.
Пришлось нам всем торчать там без обеда. Сержант Майкл Сассекс заставил всех голодать совершенно напрасно, потому что у меня не было никакого номера из двадцати пяти цифр.
Но бессмысленно волноваться о том, чего у тебя нет, тем более когда тебя волнует то, что ты можешь получить. Меня очень волновал тот факт, что я могу получить воспаление легких. Если ты болеешь, ты не можешь себя прокормить. Если ты не можешь себя прокормить, ты теряешь силы. А потом есть два варианта: либо тебя сажают в приют, либо ты умираешь. И я видела, как такое происходило.
Скажу вам еще кое-что: когда я наконец вылезла из трубы, случилась очень странная вещь. Ну, вообще-то это не вещь, и нельзя сказать, что это на самом деле произошло, но тогда мне так показалось, и меня это жутко испугало.
Я превратилась в старуху.
Это произошло, когда я выглянула из-за поворота и не увидела в конце трубы света. Я прислушалась, но не услышала с той стороны никаких звуков. Тут-то мне и стало страшно. Я решила, что от долгого сидения в замкнутом пространстве ослепла и оглохла.
Я стала двигаться, но тело у меня настолько одеревенело от холода, что я еле доползла до выхода. Мне уже было все равно, поймает меня полицейский или нет. Я даже сама позвала его. Голос был слабый и хриплый. Поверите ли, мне даже хотелось, чтобы он оказался там, снаружи. Понимаете, я хотела, чтобы он мне помог, поскольку думала тогда, что ослепла, и была испугана.
Но его там не оказалось. Зато, когда я подползла к выходу, выяснилось, что уже стемнело, да к тому же пошел дождь, настоящий ливень. Спина и ноги у меня были скрючены, и я не могла ни подняться, ни разогнуться. В ногах совсем не осталось сил, и я не смогла бы убежать, даже если бы на меня спустили собак.
Я была старухой, когда плелась там ночью, согнувшись пополам и глядя на лужи в жидкой грязи у себя под ногами. Мне вспомнилась тогда Кровавая Мэри и то, как она выглядит по утрам. Но есть женщины еще старше, чем она, которым не приходится нагибаться, чтобы заглядывать в мусорные ящики, потому что это их обычное состояние.
Конечно, вскоре я пришла в себя. Кровообращение восстановилось, и я снова стала чувствовать ноги. И до меня дошло, что я не ослепла, просто было уже темно. Но я не перестала бояться.
И после того, как я распрямила спину, меня не покинуло ощущение беспомощности. Даже при том, что у меня было 734 фунта 89 пенсов. Меня искала полиция. Меня искали те сволочи, которые избили малыша Марвина. И мне некуда было идти. Я чувствовала себя обессилевшей и старой, и я нуждалась в помощи. И тогда я подумала, что нужно самой найти цель.
Эта мысль чуть-чуть подняла мне настроение. Совсем немножко, потому что после того утреннего карри у «Кашмира» я ничего не ела, а чувство голода наводит тоску как ничто другое. И все же я взяла себя в руки и отправилась на поиски своей цели.
Имени ее я не знала, но я знала, где ее найти: на противоположном конце Северной линии метро. Пешком туда я бы в тот вечер не пошла, ни за какие деньги. Поэтому я доехала на метро до станции «Челк-фарм» и стала ждать возле одного из книжных магазинов.
Один раз мне показалось, что я увидела ее, но, когда я подошла, эта женщина только прижала к себе сумку и прибавила ходу. Эту ошибку я списала на голод, Обычно я не ошибаюсь в женщинах среднего возраста.
Но в конце концов я увидела ту, которую ждала. На ней были светло-коричневый плащ и клетчатый шарф. Прячась от дождя под зеленым зонтиком, она с трудом тащила две сумки с рождественскими покупками.
— Вам помочь? — спросила я.
Она заколебалась. Я знаю такой тип женщин. Она из тех людей, которые открывают кошелек еще до того, как ты их о чем-то попросишь, которые не посылают тебя искать работу и не говорят, что ты все равно потратишь деньги на выпивку. Когда ты проходишь мимо таких людей, они провожают тебя жалостливыми глазами и вздыхают.
Не сразу, но все же она дала мне одну из сумок, ту, что полегче. Она хорошая. Она хочет мне верить. Или хотя бы не хочет не доверять мне. Я поняла, что это она, моя цель.
Она сказала:
— Большое спасибо. Моя машина тут рядом, за углом.
Я пошла за ней следом и потом стояла под дождем, пока она искала ключи от машины. Поставив одну сумку в багажник, я помогла ей со второй.
Она посмотрела на меня и снова замялась. Нет, она думала не о том, как от меня отделаться, а о том, как потактичнее предложить мне деньги.
— Спасибо за помощь. — Она опять полезла в сумочку. Я дождалась, когда она достанет деньги, и сказала:
— Мне не нужны деньги, но спасибо, что предложили.
— Но мне же нужно как-то тебя отблагодарить, — сказала она.
На это я сделала несчастное лицо и покачала головой.
— Что? — с волнением в голосе спросила она.
Настала решающая минута.
— У меня есть деньги, но я не могу их потратить, — сказала я и показала ей пятидесятифунтовую банкноту.
Она посмотрела на деньги, потом посмотрела на меня.
— Я знаю, что вы подумали, — сказала я. — Вот поэтому я и не могу их потратить. Мне нужно купить какую-нибудь нормальную одежду, потому что в таком виде я не могу устроиться на работу. Но когда я захожу в магазин, они там смотрят на меня так, будто я эти деньги украла, и бегут вызывать полицию. Никто не верит таким, как я.
Она снова посмотрела на деньги, потом опять на меня и сказала:
— Я, конечно, не хочу казаться подозрительной, но где ты взяла пятьдесят фунтов?
— Одна очень добрая женщина дала их мне, — ответила я. — Наверное, она хотела дать мне пятерку, но перепутала. Она в самом деле была очень доброй, потому что мне никто никогда и пятерки не давал. Потом я попыталась купить чаю и жареной картошки, а продавец вызвал полицию, и только тогда я поняла, что та женщина ошиблась.
- Предыдущая
- 70/156
- Следующая
