Английский детектив. Лучшее - Флеминг Ян - Страница 82

• Предыдущая
• 82/156
• Следующая

— Нужно раскопать тележки, — сказал он кочегару. — Бери из первого вагона лопаты, а я прослежу, чтобы эти не позамерзали. — Он ткнул пальцем в сторону нескольких пассажиров, которые, как племя дикарей, скакали между сугробами и колотили себя по плечам.

Присоединившийся к ним Перси Дьюкс быстро стал душой компании. Черного от сажи кочегара он называл «снежком», своих компаньонов призывал копать не на жизнь, а на смерть и пророчил скорое прибытие целой стаи сенбернаров с бочонками бренди на ошейниках. Но после десяти минут тяжелого труда, когда были расчищены первые колеса тележек, стало понятно, что снежная масса сдвинула колеса локомотива с рельсов.

— Так не годится, Чарли, — сказал машинист. — Придется тебе идти назад к телефонной коробке и вызывать помощь.

— Это если провода еще не оборвались, — с мрачным видом ответил кочегар. — До коробки идти милю, не меньше, да еще в гору. Я, по-вашему, кто, капитан Скотт, что ли?

— По крайней мере, ветер будет дуть тебе в спину, приятель. Так что давай, отправляйся.

Услышав такое, пассажиры взволнованно загудели. Однако самых шумных из них машинист успокоил предложением отвезти их куда угодно, если они поставят локомотив обратно на железки. Когда остальные разошлись по вагонам, Генри Стайнзфилд попросился зайти в кабину на несколько минут, чтобы высушить пальто.

— Да пожалуйста, — гостеприимно откликнулся машинист, а потом фыркнул: — Вы это слышали? «Мне сегодня нужно быть в Глазго!» Это же смешно! А тут еще Берт — это мой проводник — тоже заладил… Ну, он-то понятно почему расстроился. У него жена сильно болеет. Все думали, она до Рождества не дотянет, но он нашел для нее лучшего хирурга в Глазго и положил ее в частную лечебницу. Сейчас, по его словам, она как будто пошла на поправку. Он каждый день к ней ходит после работы.

Стайнзфилд поговорил с ним минут пять, а потом вернулся проводник, невысокий парень с дубленым лицом и беспокойными глазами. Он изо всех сил дул на замерзшие руки.

— Берт, мы сегодня не прорвемся. Чарли сказал тебе?

— Да. По-моему, там пассажиры собираются устроить скандал, — сообщил он унылым голосом.

Генри Стайнзфилд вернулся к своим попутчикам. Хоть в купе людей было много, там ощущался не предвещавший ничего хорошего легкий холодок. Он подумал, как долго сможет продержаться паровое отопление, и предположил, что это, должно быть, зависит от количества воды в бойлере паровоза. Стайнзфилд предвидел множество вариантов своей кончины, но замерзнуть насмерть в английском поезде он определенно не собирался.

Артур Джей Килмингтон ерзал на месте сильнее обычного. Когда по коридору проходил проводник, он спросил его, где находится ближайшая деревня, и сказал, что ему нужно обязательно позвонить в Эдинбург («срочнейшее дело»), чтобы сообщить своему клиенту, что он опаздывает на встречу. Проводник сказал, что в двух милях на северо-востоке есть деревня, ее огни видно в отдалении, но отсоветовал мистеру Килмингтону идти туда в такую пургу — лучше дождаться спасательного локомотива, который приедет за ними не позже девяти вечера.

На какое-то время в купе воцарилась тишина, ошеломленное молчание горожан, оказавшихся оторванными от цивилизованного мира. Потом энергичный мистер Дьюкс предложил — раз уж они застряли тут на пару часов — познакомиться. Умиротворенная Дама представилась как миссис Грант, Интересная Штучка — как Инез Блейк, Козырь с подчеркнуто небрежным видом человека, расплачивающегося в магазине фальшивыми деньгами, назвался Макдоналдом, Ай Макдоналдом.

Вскоре разговор снова зашел о краже и о преступниках, ее совершивших.

— Наверное, они очень умные, — заметила миссис Грант певучим южношотландским говором.

— Умных преступников не бывает, мэм, — негромко отозвался Стайнзфилд. Его задумчивый взгляд неспешно перешел с Макдоналда на Дьюкса. — Ни среди мелкой рыбешки, ни среди крупных организаторов. Все они, если хотите, недолюди. Толика хитрости, безграничная трусость, а все остальное не более чем тупость и хвастливость. Они слишком глупы, чтобы заниматься чем-то, кроме преступлений, у них даже не хватает ума помалкивать о своих грехах, из-за чего они рано или поздно попадаются. Все они считают себя ловкими парнями, но на самом деле ловкости у них не больше, чем у дивана. Им даже не приходит в голову, что можно менять свои профессиональные методы, поэтому полиция и ловит их.

— Полностью с вами согласен, сэр, — сказал мистер Килмингтон. — Мне по профессии часто приходится встречаться с преступными элементами. И вопреки своей скромности я могу сказать, что ни один из них не превзошел меня. Я все их уловки насквозь вижу.

— Несомненно, вы правы, джентльмены, — с усмешкой произнес Перси Дьюкс. — Вот только тех молодчиков, которые ограбили этот поезд, полиция до сих пор не нашла.

— Найдут. И изумрудный браслет графини Аксминстерской тоже отыщут. Представляю, как они удивились, когда обнаружили его в почтовом мешке. Это украшение оценивают в двадцать пять тысяч фунтов.

Перси Дьюкс разинул рот. Козырь присвистнул. Инез Блейк, либо не выдержав духоты переполненного купе, либо потрясенная мыслью о таком баснословно дорогом украшении, тихо простонала и упала без чувств прямо на колени мистера Килмингтона.

— Вот те на! Что с вами, дорогая? — воскликнул мистер Килмингтон. Тут все засуетились, заволновались. Лишь юный Макдоналд не потерял ледяного спокойствия. Он на секунду склонился над ней, потом громко произнес:

— Эй, хватит лапать девушку, положите ее на сиденье. Да, я к вам обращаюсь, Килмингтон.

— Что вы себе позволяете? Как вам не стыдно? — Маленький человечек встал, да так резво, что девушка чуть не скатилась на пол. — К вашему сведению, я всего лишь пытался…

— Да знаю я вас, старичков. Так слюни и пускаете. Уберите от нее руки, я говорю.

В последовавшей тишине Килмингтон впился негодующим взглядом в Макдоналда, но потом, увидев в стальных глазах молодого человека холодные огоньки, молча сдернул с полки свою черную шляпу и портфель и ринулся вон из купе. Генри Стайнзфилд сделал движение, будто собирался его остановить, но, как видно, передумал. Миссис Грант вышла следом за Килмингтоном, но вскоре вернулась с мокрым платочком и стала вытирать лоб мисс Блейк. Было всего 8:30.

Когда все более-менее успокоилось, мистер Дьюкс повернулся к Стайнзфилду:

— Вы, кажется, сказали, что изумрудное ожерелье… как бишь ее… графини Аксминстерской стоит двадцать пять тысяч фунтов? Неужели она могла послать такую ценную вещь по почте? Вы не ошибаетесь?

— Насчет цены? Нет, — тихонько произнес углом рта Генри Стайнзфилд, как идиот, раскрывающий секреты. — Никому не говорите, но у меня есть друг, который работает в «Космополитэн», в фирме, в которой оно застраховано. Это тоже не попало в газеты. Вот ведь глупая женщина! Она поехала в Шотландию на какое-то большое семейное торжество, а ожерелье забыла взять. Она написала домой, чтобы его выслали ей в конверте по почте.

— Двадцать пять тысяч фунтов, — прочувствованно произнес Перси Дьюкс, как бы взвешивая на языке баснословную сумму. — Уму непостижимо.

— Да. Некоторым людям удача просто на голову сваливается, верно?

Откормленное лицо Дьюкса блестело, как шмат сала. Юный Макдоналд полировал ногти. Инез Блейк читала журнал. Через какое-то время Перси Дьюкс, заметив, что вьюга начала стихать, сказав, что пойдет подышит воздухом и заодно посмотрит, не видно ли посланного им на помощь локомотива, вышел из купе.

За окном продолжали кружиться снежинки, но уже не тысячами, а десятками. Было 8:55. Вскоре из купе вышла и Инез Блейк, а через десять минут после этого миссис Грант заметила Стайнзфилду, что снег совсем прекратился. Ни Инез, ни Дьюкс еще не вернулись, когда в 9:30 Генри Стайнзфилд решил спросить, почему не появляется помощь. В багажном вагоне, который примыкал к вагону Стайнзфидда со стороны хвоста поезда, никого не оказалось, поэтому он развернулся и двинулся по коридору до первого вагона, там вылез и подошел к кабине машиниста.

• Предыдущая
• 82/156
• Следующая