Секрет для ракетчика - Козлов Константин - Страница 31
- Предыдущая
- 31/58
- Следующая
— На кой он мне? — сердито зашипел разведчик. — Тебе из него «Чебурашку» слепить или какой другой орган, вроде слоненка?
— Потом скажу, пока грей.
— Что греть?
— Пластилин, — шепнул Давыдов и в свою очередь стал греть воск. Потом он достал резиновые перчатки и приступил к работе. Сначала он старательно обдал плашку с печатью сжатой углекислотой из огнетушителя. Пластилин превратился в камень. Давыдов быстро приложил к нему нагретый торец восковой свечи. Для пущей надежности он сделал два слепка. В свете фонаря посмотрел, что получилось. Получилось неплохо, майор удовлетворенно кивнул и бережно, как будто это были изделия из хрусталя или китайского фарфора, отложил слепки в сторону. Теперь можно было продолжить.
Скорее всего, помимо печатей, имелась и сигнализация, и, наверняка, не фабричного изготовления. Не устройство типа «Лианы» или «Совы-М», а какой-нибудь самопал. Причем в этом случае и сигнальная линия от датчика должна проходить где-нибудь рядом. Анатолий отобрал у в конец заинтригованного Кондратова фонарь и принялся осматривать двери и люки прицепа. Так и есть — откуда-то сбоку из вентиляционного люка станции шла вниз линия самой обычной полевки. Дальше кабель был старательно прикопан, и куда он шел, можно было только гадать. В том, что это не выносной телефон, Давыдов не сомневался, гнезда для подключения телефонной линии находились на вводном щите, находящемся сбоку прицепа. Так что ничем иным обнаруженные провода просто не могли быть. И все же нельзя было не учитывать, что тот, кто делал сигнализацию, не дурак и выбрал схему, работающую не на размыкание или замыкание, а с мостом сопротивлений. Такую, что срабатывает при нарушении баланса моста. В этом случае что-нибудь сделать, не зная номинала электрического сопротивления сигнального элемента, было просто невозможно. Но, к сожалению, проверить это было можно только одним способом — открыть дверь. Какие будут последствия, придумайте сами, что вам больше нравится. Давыдов вернулся к напарнику и поинтересовался:
— Замок открыть сможешь?
— Как два пальца… — заверил тот.
— Отлично. Только дверь пока не открывай. Все делаем по моему сигналу.
— Хорошо.
— Открывай.
Разведчик достал из кармана связку отмычек, выбрал нужную и вставил ее в замочную скважину. Раздался негромкий щелчок, дужка замка повисла на проушинах, а сам замок оказался на ладони командира группы. Он вытащил дужку и вместе с замком протянул Давыдову:
— Что дальше?
— Подожди. Замок пусть пока у тебя будет, — Анатолий направился к проводам сигнализации.
Он взял в руку оба провода, потом достал из воротника иголку и, воткнув ее так, чтобы стальной стерженек прошел через сердцевину обоих проводов, намертво «закоротил» сигнализацию. Потом метнулся по ступеням и распахнул дверь станции. Ничего не произошло, не включились прожектора, не завыла сирена, предупреждающая сторожей о факте вторжения посторонних в их владения, хотя может быть, уже вспыхнули лампочки на пульте перед оператором в караульном помещении. Давыдов проскользнул в аппаратную и включил фонарь. Он начал с поиска устройства сигнализации. Поймав лучом фонаря уходящие в вентиляционный люк проводки, прошелся по ним световым пятном. Провода подходили к двери станции и крепились….. «Фф-уу-х!», — Давыдов облегченно выдохнул, почувствовал, как по спине градом льется пот. В качестве сигнального устройства использовался выключатель освещения, расположенный над входной дверью. С таким вариантом сигнализации он был знаком. Выключатель крепился платно в заводских условиях и был предназначен для того, чтобы в боевой обстановке, ночью, при открывании двери в аппаратной гас свет, этим достигалась светомаскировка. Местные рационализаторы, освещение включили напрямую, а к выключателю прицепили провода сигнализации. Дешево и сердито. Что ж, не всегда дешевизна является достоинством. Теперь можно было не волноваться, но на всякий случай Анатолий осветил сам переключатель на предмет наличия дополнительного сопротивления для мостовой балансной схемы. Ничего такого не было, концы проводов, торчащие из выключателя, были скручены с жилами полевого кабеля и неряшливо изолированы обычным лейкопластырем. Ну, теперь за дело. Давыдов забрал свои причиндалы внутрь станции и знаком пригласил Кондратова зайти. Прицеп не имел окон, поэтому Анатолий включил свет и принялся инструктировать разведчика:
— Идея простая. Я сейчас здесь засяду работать часа на два, а ты меня закроешь и дверь опечатаешь. Пойдет патруль — предупредишь меня по радио, чтобы я не шумел. — Анатолий похлопал по своей портативной рации.
— Ну, закрыть тебя не проблема, а чем я тебя опечатаю? Печати у меня нет, слепки твои слишком мягкие…
— Печать я тебе сейчас сделаю, — пообещал Анатолий. Он достал из вещмешка рулон фольги, оторвал, сколько было нужно, и обмотал конец свечи со слепком, так, чтобы фольга образовала стаканчик, дном которого служил торец свечи с «негативом» печати. Получилась своеобразная форма для отливки. Потом приказал Дрону держать стакан вертикально и налил в него воды. А затем щедро обдал фольгу газом из аэрозольного баллона. Фольга покрылась инеем. Майор заглянул внутрь, — вода замерзла. Давыдов снял трубку фольги со льдом внутри со свечи и, оборвав лишнюю полоску алюминия, протянул то, что получилось, Кондратову. Внешне было похоже на леденец «Спорт», продавались такие во времена Давыдовского детства. На торце «конфеты» была четкая печать, только не из стали или пластмассы, а изо льда.
— Вот тебе печать, держи, пока не растаяла. Пластилин только хорошенько разомни, и перед тем как отковыривать старый, посмотри, как стояла печать.
— Вот это здорово! — восхищенно прошептал разведчик. — Добро, трудись, а мы тебя прикроем.
Анатолий выключил свет, тут же Дрон исчез за дверью, и она беззвучно закрылась. Щелкнул механизм навесного замка, теперь выбраться наружу было бы сложновато. Случись что с группой, сидеть ему тут, как незадачливому искателю сокровищ в египетской пирамиде. Майор старательно гнал такие думки прочь. Он снова зажег свет и приступил к тому, зачем сюда, собственно, и явился. Если магнитные записи сохранились, то они должны быть где-то здесь, — или в магнитофоне, или еще где-то в помещении станции. Для начала Анатолий осмотрел оба МН-61 (устройство магнитной записи и воспроизведения, в котором в качестве магнитного носителя используется тонкая металлическая проволока), в одном аппарате проволока была перемотана на левую катушку. Магнитофон был, подключен к радиостанции и подготовлен к записи. Анатолий наклонился над пультом управления. Ага, судя по выбранной частоте настройки, на этих полетах она не была задействована, ротный приготовил ее для встречи «залетных» чужих экипажей. Проволока на другом МН-61 была остановлена тогда, когда на правую катушку намоталась примерно половина ее длины. Судя по частоте настройки второй станции, она вполне могла использоваться во время полетов, в тот самый день. Крышки мест установки катушек были опечатаны, но майор и не собирался их открывать. Выносить проволоку со станции он и не собирался. Анатолий взглядом поискал головные телефоны, воткнул вилку в гнездо с надписью «выход», запомнил, сколько примерно проволоки отмотано, а потом, немного отмотав ее назад, включил магнитофон на воспроизведение. Сначала в «наушниках» раздавался только треск и шипение, а потом он услышал: «Берестяной — старт, я семьсот сорок третий, взрыв в салоне, теряю высоту. Берестяной…». Катушки покрутились еще немного: «Семьсот сорок третий, я Берестяной — старт, на связь…». Это была та запись, качеством, конечно, похуже, чем на магнитофонах, находящихся на СКП, но все же это была она! Анатолий полностью перемотал проволоку назад, молясь только об одном: чтобы она не оборвалась при перемотке. Была такая болезнь у данного типа аппаратуры, тогда пришлось бы сращивать концы, а узел на проволоке — прямой факт вторжения посторонних. Проволока осталась целой. Анатолий достал из мешка портативный магнитофон, шнуры к нему он спаял заблаговременно, пока Кондратов и его группа искала лестницу. Анатолий вытащил вилку головных телефонов и подключил выход МН-61 ко входу принесенного им магнитофона. После чего включил свой «Panasonic» на запись, а МН-61 на воспроизведение. Пошло дело. Так, на очереди теперь фотопленка или фотографии. Анатолий принялся обследовать станцию. Пачка снимков, оказалась на полке с технической документацией. Анатолий взял верхний и поднес поближе к глазам, освещение было, прямо скажем, не очень. Это были фотографии индикаторов диспетчерского и посадочного локаторов РСП. В обиходе «курс», «глиссада» и «обзорный». Судя по укрепленной на стойке табличке с датой, снимки тоже были те. Обычно по окончании полетов или проверки снимки были обязаны подклеить в специальный журнал, эти, по всей видимости, просто не успели сделать. Анатолий прикинул: при благоприятном окончании летного дня печатают только некоторое количество фотографий, а здесь их было больше сотни. Очевидно, в связи с катастрофой отпечатали все кадры. Он достал фотоаппарат и начал их переснимать, жалея о том, что никогда раньше серьезно не увлекался фотографией. Вспомнил, что у его фотоаппарата широкоугольный объектив, и стал раскладывать снимки на столике один вплотную к другому, в несколько рядов, три вдоль, три поперек. Он успел отщелкать шесть партий снимков и поменять в своем магнитофоне кассету; когда приемо-передатчик предостерегающе прошелестел:
- Предыдущая
- 31/58
- Следующая
