Вдовцы - Буало-Нарсежак Пьер Том - Страница 27

— Вы размышляли над нашей историей? Лично я много думал о ней. Что меня все больше и больше смущает, это взрыв, в результате которого наш герой получил увечье… В это трудно поверить… Нет ли в письмах, которые вы прочли, умных критических замечаний?

— Нет. Зато много похвал.

Гараван, стоявший посреди кабинета, руки в карманах, сделал несколько шагов к окну и, приоткрыв шторы, выглянул на улицу, словно за кем-то наблюдая. Позднее я заметил, что эта его привычка походила на своего рода манию, так же как манера, проходя мимо двери, прислушиваться. Может, он любил подслушивать под дверьми?

— Не слишком ли вы скучали?

— От чего именно?

— Читать столько писем. Я покраснел.

— Нет. Немного однообразно, конечно. Хотите, я зачитаю вам выдержки? Он рассмеялся и поднял руку.

— Нет. Увольте. Это по вашей части. Не по моей!… Я сказал, что много размышлял над этим взрывом… В романе можно описать все, что угодно. Но в фильме… Не думаете ли вы, что сцена увечья Робера рискует показаться с экрана несколько… мелодраматичной? И даже слегка комичной? Я запротестовал. Мне надоели эти постоянные намеки.

— Вы, несомненно, правы, — согласился он. — Больше всего я опасаюсь, как бы лучший эпизод фильма — взрыв — не оказался не на своем месте. Я предпочел бы им закончить… Ведь можно по-разному объяснить причину увечья нашего героя… Лично я прекрасно вижу, что он сам и подстроил этот взрыв с целью убить жену… Или, еще лучше, он подстроил автомобильную катастрофу. Я представляю себе его за рулем…

— Но ведь это невозможно! — вскричал я. — Послушайте… вы водите машину? Какая у вас машина?

— «Порше».

— Тем более. Как можно быть уверенным, что сам выйдешь живым, целым и невредимым из катастрофы, в которой погибнет ваш пассажир?.. Совсем недавно я пережил почти такой же случай.

— Ах, правда! — сказал Гараван. — Простите.

— Я чуть не погиб. А между тем мы ехали не очень быстро, я вел машину осторожно. И у меня не было ни малейшего желания убивать жену.

Последовало смущенное молчание. Гараван осознал, что предпринял неловкий маневр, а я упрекал себя в слишком спонтанной реакции. Похоже, мы оба почувствовали, что наша игра должна подчиняться более тонким правилам и следует избегать слишком прямых намеков. Ему не положено выглядеть нападающим, а мне — обороняющимся.

— Мы вернемся к этой проблеме, когда сможем рассуждать спокойнее. Разумеется, вы поселитесь у меня. Я не намерен заставлять вас ежедневно приезжать на виллу и возвращаться в город. Я могу предложить вам одну из нескольких комнат, имеющихся в моем распоряжении. Это меня ничуть не стеснит. Возьмите с собой только самое необходимое, так как в моем автомобиле мало места для багажа.

— Это далеко от Парижа?

— Около восьмидесяти километров. Поблизости от Ла-Рош-Гюйона. Вы не суеверны? Тем лучше, так как на этой вилле недавно совершено убийство. Именно по этой причине мне и удалось приобрести ее по сходной цене. Владельцу хотелось избавиться от нее как можно быстрее… Однако, возможно, вы знали жертву?.. Это некий Жан-Мишель Мериль. Газеты много писали об этом деле. Я снял с носа черные очки. И предъявил Гаравану невозмутимое лицо.

— Разумеется, — сказал я. — Весьма любопытное дело.

Автострада… Мант… Ветей… Вопреки собственной воле, я заново переживал то ужасное путешествие. Гараван как бы угадывал мое волнение. Разумеется, так оно и было — он даже старательно его провоцировал: вел машину не спеша, окружал меня вниманием. Не очень ли мне жарко? Не беспокоит ли сквозняк? Он и вправду выглядел человеком, который, отбросив заботы, отправляется отдыхать. В его непринужденной болтовне ощущалось веселое возбуждение. И мне приходилось делать усилие, чтобы напомнить себе, что сей обворожительный спутник жаждет моей погибели. Гараван объяснил мне, что давно уже подыскивал дом неподалеку от Парижа, но всякий раз он оказывался либо слишком далеко, либо слишком близко, либо место шумное, либо требовался капитальный ремонт. Слушая, как Патрис анализирует все эти обстоятельства, я лучше постигал придирчивый, маниакальный, недоверчивый характер этого человека. И как только Матильда — сама непосредственность — могла его выносить?

— Я услышал об этой вилле от одного друга, который живет по соседству, — рассказывал Гараван. — Он хорошо знаком с моим нотариусом, который и воспользовался благоприятным случаем. А случай просто идеальный: дом совсем недавно полностью отремонтировали. Покраска едва успела высохнуть. К тому же при покупке я получал в придачу все имущество, включая мебель. Впрочем, от некоторых вещей я рассчитываю избавиться, но в целом такой вариант меня вполне устроил. Мы с вами приведем там все в полный порядок, вот увидите!

От его слов я съежился в комок. Боль прошла по всему телу. Гараван рассмеялся и добавил:

— Я приобрел этот дом вместе со слугой прежнего владельца — славным стариканом. Правда, у него чуть трясутся руки, но это преданная душа. Сегодня его не будет. Я дал ему выходной. Но мы прекрасно управимся и без него.

Я уже не знал, чему верить. Устав от мыслей, я себе говорил: «Все это — чистое совпадение. Тут нет ничего предумышленного». И в самом деле, особняк стоил целое состояние. Не потратил же Гараван десятки миллионов только ради того, чтобы привезти меня сюда и вырвать признание, что я убил Матильду. Однако инстинкт самосохранения предупреждал, что опасность возрастала. Ведь в Париже я мог скрыться или, по крайней мере, тешить себя этой иллюзией. Когда мы приехали в Ла-Рош-Гюйон, я закрыл глаза. Вскоре Гараван остановил машину.

— Серж, вас не затруднит отпереть ворота?

Он протянул мне связку ключей. Я вышел из машины, как сомнамбула. Распахнув створки, я увидел аллею, которая вела на виллу, к смородиннику, красным цветам. Все возвращалось, как во сне. Гараван высунулся из окна машины.

— Недурственно, правда?..

Я пробормотал ему в ответ что-то нечленораздельное, закрыл ворота, и машина покатила к дому.

— С другой стороны дом выглядит еще приятнее, — сказал Гараван. — Пошли!

Все было на месте, как в сценах, когда полиция восстанавливает картину преступления… Шезлонг, пляжный зонт, птицы вокруг бассейна. Я осматривался, не в силах произнести ни слова. Вон там крыльцо, на котором появился слуга… Покажись он тут в данный момент — я бы взвыл. Гараван повернулся ко мне спиной. Он рассматривал бассейн.

— Не очень-то чистый, — заметил он. — Придется произвести очистные работы.

Я закурил и глубоко затянулся. Постепенно страх отступил. Он ушел из моих рук, ног, и теперь тревога комком застряла где-то под ложечкой.

— Осмотрим дом! — предложил Гараван. — Машину разгрузим позже.

Следом за ним я взошел на крыльцо и оказался в доме Мериля. Разве Гараван не говорил, что сохранил обстановку прежнего владельца? Просторная прихожая с плиточным полом, который так блестел, что отражал наши силуэты. Справа — красивый старинный сундук. Высокое трюмо, в котором я увидел свое лицо с ввалившимися щеками. Растения в кадках.

— Тут, — объяснил мне Гараван, — я размещу свои охотничьи трофеи. Раз уж они у меня есть, надо выставить их напоказ. Он открывал двери первого этажа — одну за другой.

— Я оставил себе письменный стол. Взгляните… Очень удобный. Немного загроможден, на мой вкус. Он был забит бумагами, документами. Флоран все кое-как распихал по книжным полкам в гостиной. Когда выберете время, наведете там порядок. Тут находилась столовая, но я распорядился очистить помещение. Терпеть не могу столовых — на что они нужны? Я размещу здесь часть своих коллекций. Я привез из путешествий много оружия, по большей части туземного. А это гостиная. Мы обставим ее иначе. Я от нее не в восторге. Пошли глянем на подсобные помещения… Потрясающе, не правда ли? Кухня — сплошные кнопки. Все работает автоматически. Немного чересчур… пожалуй. Но Флоран хорошо управляется. Когда-то он служил коком на пассажирском судне.