С точки зрения Тролля - Датлоу Эллен - Страница 3

– Ты всегда был трусишкой, – сказал его дядя. Но обращался он к воздуху, потому что Ник исчез.

– Один, – начал считать мистер Мелкокостный.

Затем он подвел дядю Ника к полному коробок чулану; там, в центре четырех одинаковых, больших и прочных, паутин сидели четыре одинаковых жирных паука.

– Один из этих пауков – твой племянник.

– Да-да, – закивал дядя Ника. – Заткнись и не мешай мне сосредоточиться.

Он внимательно осмотрел каждого паука, а потом стал разглядывать снова, утыкаясь прямо в паутину, чтобы лучше видеть, и при этом что-то сердито бормоча себе под нос. Три паука поджали ноги, сворачиваясь в узелки. Четвертый не пошевелился.

Дядя Ника гадко рассмеялся:

– Вот этот.

Мрачный, как туча, Ник скорчился под паутиной. Его дядя потянулся, чтобы схватить мальчишку, но племянник снова исчез.

– Два, – продолжил считать мистер Мелкокостный.

– Что дальше? – требовательно спросил дядя Ника. – Я не хочу провести тут всю ночь.

Мистер Мелкокостный зажег масляную лампу, и они вместе с дядей Ника вышли на улицу. Сейчас там было темно и холодно, и ветер пах снегом. На сосне у дровяного сарая, в гнезде, сидели четыре вороненка, недавно оперившиеся и готовые лететь. Мужчина глянул на них. Он попытался рассмотреть их поближе, но молодые вороны яростно раскаркались и стали клевать его своими сильными желтыми клювами. Он отшатнулся, ругаясь, и вытащил из кармана охотничий нож.

Три ворона каркали и разевали клювы, четвертый взобрался на край гнезда и расправил крылья. Дядя Ника схватил его прежде, чем тот взлетел.

– Этот, – сказал он.

Ник пытался высвободиться из цепких рук своего дяди. Но он перестал вырываться и замер, а лицо его исказилось от гнева, когда мистер Мелкокостный тихонько вздохнул и сказал:

– Три.

Дядя Ника настоял, чтобы они уехали прямо сейчас, отказываясь отведать приготовленных бобов. Он потащил Ника к своему побитому пикапу, засунул его внутрь и нажал на педаль газа.

На подъезде к первому поселку на их пути светофор горел красным светом. Они затормозили, и Ник попытался сбежать. Но дядя схватил его, затащил обратно в машину, захлопнул дверь, достал длинную веревку и связал Ника по рукам и ногам. Они поехали дальше. Вдруг начал идти снег.

Это не было похоже на обычную метель – казалось, будто кто-то раскинул перед ними снежное одеяло. Грузовичок свернул с дороги, заскользил и остановился, заскрипел металл. Ругаясь как сапожник, дядя Ника вышел из машины и направился посмотреть, насколько серьезны повреждения.

Мгновенно Ник превратился в лиса. Лапы лиса тоньше рук и ног мальчика, так что он без труда выбрался из петель веревки. Он повис всем телом на ручке двери, но та не поддавалась. Прежде чем он сообразил, что делать дальше, его дядя открыл дверь. Ник проскользнул между его рук и бросился в лес.

Когда дядя Ника увидел молодого лиса, бегущего к деревьям, он не стал терять время на раздумья, не его ли племянник обратился в зверя. Он просто схватил свое ружье и пошел по следу.

Это была сумасшедшая гонка – в темноте, по снегу. Если бы Ник был привычен к облику лиса, он бы сбросил своего дядю с хвоста в один миг. Но прежде ему не доводилось бегать на четырех лапах, и он не знал леса. Он был простым двенадцатилетним мальчиком в шкуре зверя, до смерти испуганным и бегущим, потому что жизнь ему была еще дорога.

Мир с высоты его нового роста выглядел странно, а нос его чувствовал запахи, которые он не мог распознать. Настоящая лиса знала бы, что бежит к воде. Настоящая лиса знала бы, что лед на воде выдержит ее вес, но не вес высокого, большого человека, продирающегося сквозь кусты по ее следу. Настоящая лиса старалась бы вывести человека на лед.

Ник же сделал это по чистой случайности. Он выбежал на середину пруда, где лед был тонким. Услышав треск ломающегося покрова, он обернулся и увидел, как его дядя с яростным криком исчезает под водой. Мужчина снова показался на поверхности и попытался схватиться за лед, задыхаясь и потрясая ружьем. Он выглядел совершенно безумным.

Ник махнул хвостом и побежал. Он бежал, пока не натер подушечки лап и пока не заболела каждая косточка в теле. Когда он сбавил темп, то заметил, что рядом с ним бежит другой лис – старый, со странно знакомым запахом.

Ник опустился на землю, задыхаясь.

– Ну, это было интересно, – сухо заметил лис, оказавшийся мистером Мелкокостным.

– Он собирался меня пристрелить, – ответил Ник.

– Возможно. У парня мозгов, как у рыбешки, если он бросается вот так вот в темноту. И если тебе интересно мое мнение, то он заслуживает того, что с ним случилось.

Ника пронзил совершенно не лисий укол страха.

– Я его убил?

– Сомневаюсь, – ответил мистер Мелкокостный. – Утиный пруд в глубину не больше нескольких футов. Но он может умереть от переохлаждения.

Ник почувствовал сначала облегчение, а потом его охватила новая волна ужаса.

– Тогда он снова за мной придет!

На лисьей морде мистера Мелкокостного появилась ухмылка.

– Нет.

Ник поразмышлял и решил не спрашивать мистера Мелкокостного, действительно ли он в этом уверен. В конце концов, мистер Мелкокостный был злым волшебником, а злые волшебники не любят, когда их ученики задают слишком много вопросов.

Мистер Мелкокостный поднялся и отряхнулся:

– Если мы хотим вернуться домой к восходу солнца, нам пора отправляться в путь. Если ты, конечно, хочешь вернуться.

Ник вопросительно глянул на него.

– Ты выиграл и теперь свободен, – объяснил мистер Мелкокостный. – Тебе предстоит сделать выбор. Возможно, ты предпочтешь жить с простыми людьми, изучить обычную торговлю.

Ник выпрямился на ноющих лапах.

– Нет, – ответил он. – Можно мне овсянку и кленовый сироп на завтрак?

– Если ты их приготовишь, – просто ответил мистер Мелкокостный.

В Дахое, Мейн, живет злой волшебник. Во всяком случае, так написано на табличке, прибитой к двери его магазина. Иногда в магазин заглядывают туристы, чтобы купить книгу по оккультным наукам или дешевый триллер.

На кухне над столом, заваленным книгами, связками веток и кубками с порошками, стоят, склонившись, двое мужчин. У младшего – спутанные черные волосы и блестящие черные глаза. Он высокий и очень худой, как только что вытянувшийся побег. Старший мог бы быть его отцом, если не дедом. Он чисто выбрит и лыс.

Звякает дверной колокольчик. Младший поднимает взгляд на старшего.

– Не смотри на меня, – отвечает тот. – В прошлый раз я был злым волшебником. К тому же у меня ревматизм разыгрался. Иди.

– Ты хочешь сказать, – отвечает Ник, – что наполовину создал новое заклинание и не желаешь, чтобы тебя прерывали.

– Если ты не будешь относиться ко мне с уважением, ученик, мне придется превратить тебя в таракана.

Колокольчик снова звенит. Старший, мистер Мелкокостный, склоняется над книгой, его рука уже тянется к горке черной пыли. Ник хватает цилиндр с прикрепленным к нему белым париком и напяливает его на свои черные кудри. Цепляет на уши лохматую бороду, а на нос – очки в металлической оправе. Набрасывает на плечи ржаво-черный сюртук и спешит в гостиную. Оказавшись внутри, он горбит плечи и начинает шаркать ногами по полу. Когда он доходит до двери, то выглядит так, будто ему лет сто.

Дверь распахивается, скрипят несмазанные петли.

– Что вам надо? – раздраженно спрашивает злой волшебник Мелкокостный.

Делия Шерман написала множество рассказов и один роман для юных читателей, «Дитя-эльф». В основе всех ее историй лежат волшебные сказки. Ей нравится пересказывать их, потому что она терпеть не может придумывать сюжеты. Даже если она и не пересказывает какую-то конкретную сказку, то все равно пишет о загадках, волшебных превращениях и о том, как важно хорошо обращаться с животными – особенно с говорящими.

«Ученик волшебника» – пересказ «Обманутого волшебника», русской сказки из сборника «Волшебные сказки мира», который она читала, когда была подростком. В первоисточнике – это всем известно – злой волшебник действительно злой, но никогда не делает ничего плохого – он просто раздражительный и спесивый.