Не вижу зла - Гриппандо Джеймс - Страница 22

– Пройдите сюда, пожалуйста, – сказал он.

Очевидно, в ближайшее время расставание с Кубой им не грозило.

Джек и София проследовали за старшим по званию мужчиной, а двое молодых солдат окружили их с флангов. Несколько минут они двигались через оживленный аэропорт, и армейские сапоги солдат звонко цокали по выложенному плиткой полу. Они вышли из главного терминала по длинному душному коридору и миновали несколько дверей, на последней висела табличка с надписью по-испански: «Запретная зона – посторонним вход воспрещен». Старший офицер отомкнул эту дверь ключом, и группа продолжила шествие, даже не замедлив шага. Перед ними открылся еще один длинный коридор, они прошли по нему прямо к двери в самом конце. Мужчина коротко постучал в нее и произнес:

– Прошу прощения, полковник. Я привел американцев.

Голос с другой стороны ответил:

– Войдите.

Офицер открыл дверь и мгновенно вытянулся по стойке «смирно». После команды «вольно», последовавшей от находившегося внутри человека, он расслабился и подтолкнул американцев вперед.

София бросила на Джека взгляд, говоривший, что правило «женщин следует пропускать вперед» уместно соблюдать только при посадке в спасательные шлюпки и на вечеринках с коктейлями. Джек сделал шаг вперед, и она последовала за ним.

Джеку понадобилось некоторое время, пока глаза его привыкли к свету, который бил ему прямо в лицо. Окон в комнате не было, зато в одну из стен было вделано большое зеркало, без сомнения штуковина с односторонней проницаемостью, скрывавшее зрителей по другую сторону стекла. Пол в комнате был бетонный, стены из шлакобетона выкрашены в яркий белый цвет. Посередине комнаты рядком, лицом к свету, стояли два неудобных деревянных стула. Если до сих пор Джеку удавалось сохранять спокойствие, то сейчас он покрылся потом. Это была одна из комнат для допросов, которая легко превращалась в пыточную камеру, откуда с одинаковым успехом могли доноситься и крики боли, и признания.

Вперед вышел мужчина, одетый в простую зеленую полевую форму. На ней не было знаков различия, но сам он просто излучал властность и уверенность, обратившись к американцам на почти безупречном английском.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – произнес он слишком дружелюбно, для того чтобы его доброжелательность была искренней. – Народ Кубы очень хочет побеседовать с вами о вашем деле.

– Такой свет действительно необходим? – заметил Джек, прикрывая ладонью глаза.

Мужчина, который, как выяснилось, был полковником, обошел вокруг стола и щелкнул настенным выключателем. Лампы-рефлекторы погасли, и после ослепительно яркого света комната стала казаться намного темнее, чем была на самом деле. Из нагрудного кармана рубашки полковник достал десятидюймовую сигару, и мужчина за его спиной мгновенно поднес к ней зажигалку. Он действовал так быстро и подобострастно, что не мог был не кем иным, как помощником полковника. Полковник сильно затянулся, поводя другим концом сигары над высоченным пламенем зажигалки. Джека и Софию вскоре окутали клубы сигарного дыма.

– Меня зовут полковник Рауль Хименес, – представился он, выпуская из ноздрей густой дым. – Народ Кубы выражает вам благодарность, за то что вы приехали к нам.

Джек демонстративно взглянул налево, потом направо.

– Странно, но я никого не вижу.

Полковник улыбнулся, но улыбка быстро угасла.

– Вы видите его прямо перед собой.

По взмаху его руки вооруженные солдаты вышли из комнаты. Помощник полковника по-прежнему стоял сбоку и немного сзади, его поза выражала напряженное внимание.

–  Gracias.Спасибо, – сказала София.

Сначала Джек не сообразил, за что она благодарит его, но понял это, почувствовав себя увереннее, когда в комнате не осталось автоматического оружия.

– В мою задачу не входит напугать вас, – заявил полковник. – Я всего лишь хочу оказать вам услугу.

– Почему-то я в этом сомневаюсь, – заметил Джек.

– Потому что вы – большой скептик, сеньор Суайтек.

– Ничего не могу с собой поделать. Я – адвокат.

– Это правда, да, правда. Скажите мне, как прошел ваш разговор с лейтенантом Джонсоном сегодня утром?

Джек и София переглянулись, не понимая, откуда он мог узнать об этом.

– Вы же не думаете, что на этой базе происходит что-то такое, чего мы не знаем, правда? – изрек полковник.

– Я вообще не думал об этом, – ответил Джек.

– Мы сидим сразу же по другую сторону колючей проволоки. Мы наблюдаем за ними, они наблюдают за нами. Такая вот игра идет в Гуантанамо. Идет уже сорок лет. Итак, ответьте мне: как прошла ваша маленькая беседа с лейтенантом?

– На самом деле вы ведь не ждете, что я стану обсуждать ее с вами, не так ли?

Полковник искренне рассмеялся.

– Так я и думал. Он не сказал вам ничего.

– Полковник, чего вы от нас хотите?

– Я хочу отнять у вас всего лишь несколько минут. – Он поднялся на ноги и принялся ходить по комнате взад и вперед, размахивая сигарой в такт шагам. – Позвольте мне высказать несколько небезосновательных предположений. Первое. Правительство Соединенных Штатов не позволило вам побеседовать ни с кем, кроме лейтенанта Джонсона. Я прав?

Джек не ответил.

– Второе, – продолжал полковник. – Любой, кто мог знать хоть что-нибудь об убийстве капитана Пинтадо, был переведен в другое место, так? В Персидский залив, может быть?

Он посмотрел на Софию, потом перевел взгляд на Джека. Было очевидно, что он и не ожидал ответа, как и то, что он в нем не нуждался.

– Мне почему-то кажется, что вы здесь уперлись в кирпичный дом.

– В каменную стену, – подсказал его помощник.

– В каменную стену, да. Кирпичный дом – это нечто совсем другое, правильно? – При этих словах он уставился на Софию. В кубинских вооруженных силах служило много женщин, но мужское начало было все еще живо и давало о себе знать.

– Полковник, если вы не станете загонять нам бамбуковые щепки под ногти, мы не расскажем вам, о чем шла речь на военно-морской базе. И даже в противном случае я могу все выдумать, – сказал Джек.

– Вам не нужно ничего рассказывать мне, сеньор Суайтек. Все, что от вас требуется, это слушать.

– Отлично. Я весь внимание.

– Как я уже говорил, мы знаем, что вы встречались с лейтенантом Джонсоном, потому что ведем за базой постоянное наблюдение. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

– Ничего другого я и не ожидал.

– В таком случае для вас не станет сюрпризом, что мы видели – как бы поточнее выразиться? – мы видели некоторые интересные вещи, происходившие в доме вашей клиентки в ту ночь, когда капитан покинул этот мир.

Джек вдруг почувствовал, как в нем вспыхнул интерес.

– Мне хотелось бы услышать об этом.

Полковник хитро улыбнулся, зажав в зубах дымящуюся сигару.

– Еще бы.

– Бросьте, полковник. Надеюсь, вы пригласили нас сюда не для того, чтобы поиграть в игру под названием «Я знаю один секрет». Что у вас есть?

– Бдительный кубинский солдат. Он вел наблюдение на сторожевой вышке через прибор ночного видения.

– И что же он видел?

– Кое-что, что может доказать невиновность вашей клиентки – она не убивала своего супруга.

Сердце Джека учащенно забилось. «Неужели это правда?»

– Мне нужны подробности, – заявил он.

– Не так быстро. Прежде чем предложить вам одного из своих солдат на блюдечке с голубой каемочкой, мне нужно знать, что я получу взамен.

– Полковник, не в моем положении заключать сделки с кубинскими военными ради свидетельских показаний одного из их солдат.

– Я уверен, что сын бывшего губернатора Флориды сумеет найти то, что может доставить нам удовольствие.

– Я не собираюсь доставлять вам удовольствие. И даже если бы я смог это сделать, свидетельские показания кубинского солдата в зале заседаний суда Майами повлекли бы за собой непредсказуемые последствия. Надеюсь, мне не стоит напоминать вам, полковник, о той буре возмущения, которая охватила округ, когда стало известно, что семилетний мальчик по имени Элиан возвращен его кубинскому отцу?