Не вижу зла - Гриппандо Джеймс - Страница 4

Со стороны Джерри не последовало никакой реакции.

Уголки губ Джека изогнулись в улыбке.

– Да ладно тебе, Джерри. Неужели ты не можешь сказать мне даже этого?

– Я могу сказать тебе следующее: теоретически ты можешь быть прав.

– Хорошо. Тогда, рассуждая теоретически, ты мог бы передать от меня послание прокурору, назначенному для этого дела. Я прочел отчет СКР ВМФ. То есть то, что они называют отчетом. Ровно половина необходимой информации в нем отсутствует.

– Собственно говоря, миссис Харт крупно повезло, что она вообще увидела хоть какой-то отчет.

– Что ты имеешь в виду?

– Агентству или соответствующей службе может потребоваться по меньшей мере шесть месяцев, чтобы подготовить окончательный отчет. Эти же подсуетились намного быстрее. Твоя клиентка должна быть довольна.

Джек улыбнулся про себя. Именно так он и думал: первый заместитель действительнознал все.

– Теоретически она – не моя клиентка, – заметил Джек. – Во всяком случае, пока. Как я говорил тебе по телефону, я еще не решил, стоит ли мне браться за ее дело.

– Откуда тебе знать, что дело вообще будет?

– В Службе криминальных расследований ВМФ пришли к выводу, что ее муж был убит.

– Я имею в виду – дело против нее.

Джек оценивающе взглянул на него.

– Ты хочешь сказать…

– Я ничего не хочу тебе сказать. Мне показалось, что я дал ясно это понять с самого начала.

– Ладно. Права она или нет, но миссис Харт, похоже, считает, что она является главной подозреваемой.

Джерри многозначительно промолчал.

– Для женщины, заявляющей о своей абсолютной невиновности, она оказалась в чертовски неприятном положении, – сказал Джек.

– Они все заявляют о своей невиновности. Вот почему я до сих пор сижу по эту сторону стола. Я уважаю твою работу, Джек, но зато спокойно сплю по ночам, зная, что не защищаю виновных.

Джек подвинулся на самый краешек стула и взглянул своему бывшему боссу прямо в глаза.

– Вот почему я здесь. Это дело поставило меня в затруднительное положение. Линдси Харт… – Он спохватился и умолк, чтобы не сказать лишнего. Джерри, конечно, был его старым приятелем, но он по-прежнему оставался на другой стороне. – Будем считать, что она просто знакомая одного друга. Очень близкого друга. Я хочу помочь ей, если смогу. Но мне не хотелось бы впутываться в это дело, если…

– Если что? – насмешливо фыркнул Джерри. – Если она виновна?

Джек не улыбнулся в ответ. Выражение его лица оставалось очень серьезным и сосредоточенным.

– Перестань, Джек. Ты ведь не ждешь от меня, что я посмотрю тебе в глаза и скажу: «Да, ты тот самый парень, который ей нужен. Возьмись за это дело. Следователи дышат в затылок не тому человеку». Или все-таки ждешь?

– В данный момент мне всего лишь хочется знать, насколько честна со мной моя собственная клиентка. Мне нужно кое в чем удостовериться. Это имеет отношение к тому, когда наступила смерть.

– Даже если бы мне были известны подробности этого дела, а они мне неизвестны, я не имею права комментировать ход расследования.

– Еще как можешь. Вопрос лишь в том, захочешь ли ты это сделать.

– Назови мне хотя бы одну вескую причину, почему я должен так поступить.

– Потому что я прошу об одолжении, прошу во имя дружбы, которая когда-то существовала между нами.

Джерри отвел глаза, словно подобная просьба заставила его почувствовать себя неловко.

– Такое впечатление, что для тебя это глубоко личное дело.

– Сейчас для меня нет ничего более личного.

Несколько секунд Джерри сидел молча, размышляя. Наконец он взглянул на Джека и спросил:

– Что тебе нужно?

– В отчете СКР ВМФ отсутствует масса информации, но один момент приводит меня в совершеннейшее замешательство. Линдси Харт утверждает, что ее муж был еще жив, когда она ушла из дому в половине шестого утра. По словам же судебно-медицинского эксперта, смерть наступила между тремя и пятью часами утра.

– Не в первый раз заключение судебной экспертизы противоречит версии подозреваемого.

– Выслушай меня. Жертву убили выстрелом в голову из его собственного оружия. В отчете ни слова не говорится о глушителе. Фактически его застрелили из его же пистолета, который был обнаружен в спальне в нескольких футах от тела. Никакого глушителя в пределах видимости, никакой простреленной подушки или одеяла, которым воспользовались, чтобы приглушить звук.

– Ну и что?

– У них есть десятилетний сын. Если Линдси Харт застрелила своего мужа между тремя и пятью часами утра, то не кажется ли тебе, что мальчик должен был слышать звук выстрела?

– Все зависит от того, насколько велик их дом.

– Это военная база. Если учесть, что это дом офицера, мы с тобой говорим о двух находящихся рядом спальнях общей площадью одиннадцать сотен квадратных футов.

– А что говорится в отчете Службы криминальных расследований?

– Я не нашел там вообще ничего. Может быть, это было на одной из недостающих страниц.

– Может быть.

– Как бы то ни было, я хочу знать, что думают следователи по поводу звука выстрела. Как могло так случиться, что женщина стреляет из «беретты» калибром девять миллиметров, а ее десятилетний сын преспокойно спит в соседней комнате и ничего не слышит?

– Возможно, у него крепкий сон.

– Ну, конечно. Они вполне могли предложить именно такое объяснение.

– А если на самом деле все обстояло именно так?

Джек сделал паузу, как будто для того, чтобы подчеркнуть слова.

– Если это лучшее, что они могут предложить, тогда Линдси Харт, похоже, только что нашла себе адвоката.

Воцарилась гнетущая тишина. Наконец Джерри изрек:

– Я посмотрю, что можно сделать. Возможность не дать Джеку Суайтеку взяться за это дело может стать тем побудительным мотивом, который вынудит федерального прокурора поделиться информацией.

– Вот это да! Это самый приятный комплимент, который я от тебя когда-либо слышал.

– Или, может быть, мне просто не нравятся женщины, которые сначала убивают своих мужей, а потом бегут и нанимают сообразительных и шустрых защитников.

Джек медленно кивнул, соглашаясь, что заслужил такую отповедь.

– Чем скорее я узнаю то, что меня интересует, тем лучше, о'кей?

– Как я только что сказал, посмотрю, что здесь можно сделать.

– Договорились. – Он поднялся, пожал Джерри руку, потом поблагодарил его и попрощался, не ожидая, пока его проводят к выходу. Он и сам знал дорогу.

Ответ пришел быстрее, чем он рассчитывал. Зато он оказался таким, какого Джек никак не мог ожидать.

В выходные дни Джек отдохнул, немного покатался в заливе на лодке с Тео, поработал в саду. При этом он никак не мог отделаться от мысли, что его жизнь могла бы сложиться совершенно иначе. Поначалу он испытывал к Джесси Меррилл просто физическое влечение. Она была настоящей красавицей, отнюдь не ханжа, да и имидж плохой девочки был по большей части всего лишь игрой. Она была ничуть не глупее тех женщин, с которыми Джек встречался в юридической школе, и если ее впечатляющие знания включали и то, как доставлять удовольствие мужчинам, то кто он был такой, чтобы упрекать ее в этом? К несчастью, ему и в голову не приходило, что она могла оказаться «той самой, единственной», до тех пор пока она не процитировала ему освященную временем тираду на тему: «Я тебя недостойна, надеюсь, мы останемся друзьями». Джек отдал бы все на свете, чтобы вернуть ее. Через пять месяцев, когда она действительновернулась, Джек уже без памяти влюбился в Синди Пейдж, девушку своей мечты, свою будущую невесту, женщину, с которой он в конце концов развелся и больше не разговаривал. Джесси благоразумно и великодушно отошла в сторону, пожелав ему счастья и ни словом не обмолвившись о том, что носит его ребенка.

Как все могло бы повернуться, не встреть он Синди? Поженились бы они с Джесси? Сумела бы тогда Джесси избежать тех жизненных передряг, которые стали причиной ее смерти в столь молодом возрасте? Вероятно, тогда у Джека был бы сейчас сын, которого он брал бы с собой на бейсбол или на рыбалку, оберегая от развращающего влияния дядюшки Тео. К вечеру воскресенья Джек создал в своем воображении волшебный маленький мирок, в котором они втроем жили счастливо, и образ сына стоял у него перед глазами, как будто все было так на самом деле – он чувствовал звук его голоса, запах волос, худенькие ручки десятилетнего мальчика, обнимающие его, когда они вдвоем барахтались на полу.