Пилигримы - Эллиот Уилл - Страница 48

— Что потом, Лейли? — спросил Анфен, но девушка погрузилась в молчание, и он не стал настаивать.

Путники развели небольшой костерок, тщательно обработав дерево, над которым поколдовал Луп, однако после того, как похлебка согрелась, огонь сразу был погашен. И не важно, ждала их холодная ночь или нет.

— Стоять на страже будем по двое. Всю ночь. Сиель и Эрик первые. Затем Кейс и я. Третья смена — Шарфи и Луп.

Возможная связь Эрика с Сиель — едва ли не единственный способ задавить в зародыше возможные попытки бунта…

Лейли ворочалась и металась, бормоча что-то и всхлипывая во сне. Луп, склонившись над ней, положил руку на лоб девушки и пробормотал несколько слов. Вскоре она затихла. Что бы Луп ни сделал с ней, это не слишком хорошо отразилось на нем самом — из уха выкатилась темная капля крови.

— Еще одно дело, за которое никто не скажет спасибо, — пробормотал он, зажав руками голову, которая явно болела. — Но ей это нужно. И нам тоже, поскольку эти стоны ни к чему. Ей снятся чудища и кровь. Глупая девочка.

«Кому нужны благодарность и похвалы? Это лишь обвинения в том, что ты много хорошего не сделал», — подумал Анфен, прежде чем провалиться в забвение, где его поджидали бесцветные сны из числа тех, которые милосердно игнорировались по утрам его памятью.

…Эрик сидел у темного кострища, а Сиель, к его удивлению, села позади, прижавшись к нему спиной. Ночные леса дышали тишиной, смыкаясь вокруг них, если не считать шуршания какой-нибудь живности, когда она пробегала рядом с лагерем и задерживалась, принюхиваясь к отдыхающим.

— Ты не принц, — произнесла Сиель через несколько томительных минут. — И в тебе нет благородной крови.

Лгать или не лгать…

— Нет. Но я неподалеку от этой почетной должности, ведь я неопубликованный писатель. Нет, это шутка. А как ты догадалась?

— На холме. Ты знаешь о моих способностях?

— На холме. Я узнал о твоих способностях именно там, да.

Она тихо рассмеялась. Этот звук был музыкой для его ушей.

— Я многое вижу, — произнесла она. — Заглядываю сквозь окна в прошлое. Мне это не нравится. Здесь, в лесах, где произошло много ужасных вещей, это настоящий кошмар. Я вошла в комнату в нашем старом доме однажды и увидела мужчину, душащего старуху. Тогда это случилось впервые. Мне было всего пять лет. Иногда я могу закрыться от видений, иногда нет. Когда они узнали, что у меня есть этот дар, то попытались сделать из меня мага в Счастливом Случае. Но моя наставница была убита охотниками-добровольцами. Не могу сказать, что меня не огорчила ее смерть; это была милая женщина. Но я рада, что не стала магом. С меня хватает и обрывочных видений.

— Счастливый Случай… Так называется твоя магия?

— Это школа Мудрости. Точнее, была ею, прежде чем они разрушили все храмы и сожгли книги.

— Мудрость — это еще один Великий Дух?

Она вздохнула, словно ее раздражала необходимость поднимать спорную тему.

— Да, но это заблуждение. Она на самом деле никак не связана с заклинаниями и волшебством, хотя сначала считалось наоборот. Она связана с сырой магией, которую они используют, но не с теми способами, к которым они прибегают. Это довольно сложно объяснить. — Она взмахнула рукой, отбрасывая неприятную для нее тему. — Как бы то ни было… когда мы спаривались, я узнала многое о тебе. В том числе и то, что ты солгал.

«Спаривались». Подходящее определение тому, что произошло на опушке. Эрик кивнул:

— Ты поэтому сделала это? Чтобы узнать больше обо мне?

— Это основная причина. К тому же иногда мне это нравится.

— Ой ли?

— Правда, для меня все по-другому, я думаю. Не так, как для большинства женщин.

— Ты узнала, видимо, еще и то, что здесь я до смерти всего боюсь? Меня привели в ваш лагерь, подталкивая ножом в спину, в конце-то концов… Я думал, вы меня охотно прирежете, если не сочтете, что я важная персона.

— Да, это я тоже узнала. Но ты важен для нас. Ты — пилигрим.

— Что это значит? Что будет здесь со мной?

Сиель помедлила с ответом, и Эрик уже решил, что она не услышала вопроса.

— Ты сам решишь, что с тобой будет, — произнесла она. — Я не знаю. Мне не дано видеть будущее. Почти никто не может видеть, по крайней мере четко, иначе школы магии по-прежнему были бы здесь, а Ву никогда не получил бы замок. И я не знаю, что значит быть пилигримом. Можешь быть уверенным в том, что это важно.

— Ты скажешь Анфену, что я солгал?

— Нет, если ты помассируешь мне плечи.

Эрик понял, что девушка не пошутила, когда она села перед ним и спустила рубашку с плеч.

Он честно разминал мышцы, ослабляя напряжение в плечах и шее. Эрик не стал даже пытаться добиться чего-то большего, по крайней мере, не здесь и не сейчас — они ведь должны дежурить, хотя ему до зуда в ладонях хотелось обнять ее и прижать к себе. Почему-то иномирец был уверен, что Сиель не будет противиться — хотя бы этому.

— А еще я знаю, что у тебя есть оружие, — прошептала она. — Мне открылось это на холме, и, думаю, я его видела. Что это?

— Это называется пистолет.

Эрик достал его из кобуры и показал девушке.

— Как оно зачаровано?

— Никаких заклинаний. Оно очень быстро выплевывает маленький кусочек металла. Гораздо быстрее, чем твои стрелы. Не говори им о нем, пожалуйста, по крайней мере, не сейчас.

— Если ты носишь его с собой, чтобы защитить нас, тогда не буду.

— Разумеется, именно для этого. У меня есть чувство, что оно может свалить даже боевого мага, если возникнет такая необходимость.

Когда он устал массировать, Сиель развернулась к иномирцу, раздвинула ноги и, засунув руку ему в штаны, без особых церемоний обхватила пенис и принялась двигаться, пока Эрик не кончил. Она подошла к этой процедуре примерно так же, как молочница к дойке коровы.

— По крайней мере, теперь ты, возможно, сможешь расслабиться, — произнесла Сиель, — и думать больше об опасностях, которые окружают нас в этих лесах, а не обо мне.

Эрик рассмеялся:

— Договорились.

Они больше почти не разговаривали до самого конца своей смены. Иномирец дергался каждый раз, когда что-то невидимое пробегало мимо по траве или пролетало, громко хлопая крыльями, стартовав с ветки дерева, однако скоро пришла пора будить Кейса и Анфена. И еще быстрее — вставать и снова двигаться в путь.

…Вскоре после начала пути лесная почва уступила место темно-серым скалам, прорезавшимся в ее толще, словно проплешины. Их хребты боролись с лесом за существование. Это место казалось далеким, уединенным, диким уголком, затерянным в центре пустоты; не было ни единого признака обитания человека, ни руин, ни даже заросших троп.

Луп, все утро пребывавший в дурном расположении духа, поскольку его попросили благословить бисквиты, выделенные на завтрак (он отказался), наконец встрепенулся при виде каменистых утесов и рванулся к ним без единого слова, яростными жестами велев Эрику последовать за ним.

Анфен, весьма недовольный поведением мага, задержал остальных:

— Луп! Не убей там моего пилигрима и не задерживайся!

Луп схватил Эрика за руку и практически потащил его к крутому склону самой высокой части отвесной каменной стены. Оказавшись вне поля зрения Анфена и остальных, старый маг прижал ладони к плоской поверхности, бормоча что-то:

— Где-то здесь, должен быть здесь. Просто обязан! Так далеко от городов и дороги, о да! Никто не сумел бы найти его здесь, он будет считать себя в безопасности. Тут обязательно будет один — старый, своенравный и ленивый.

Часть стены внезапно выдвинулась наружу.

— Здесь! Вот он! А теперь давай-ка его разбудим… — Он отошел подальше от странной появившейся выпуклости и начал бросать в нее камни. — Иди сюда, Эрик. Его не разглядеть, если стоять слишком близко. У нас тут каменный голем, в конце концов, да, парниша, так далеко к северу — это настоящая находка! Не думал, что свезет отыскать живого!

Только с того места, где стоял Луп, Эрик разглядел сложные переплетения трещин и аккуратных желобков, смутно образующих квадратную, угловатую голову. Две широко поставленные дыры — глаза, рот представлял собой широкую неровную прорезь над выступающим серым подбородком. Если остальное тело находится внизу, значит, он полностью слился со скалой.