Витька с Чапаевской улицы - Козлов Вильям Федорович - Страница 54

• Предыдущая
• 54/73
• Следующая

— Жду вас ровно через месяц после войны… — сквозь слезы сказала Люся. — И попробуйте только не прийти!..

Снова, как и раньше, шагали ребята по обочине асфальтированного шоссе. Мимо проносились машины. Над головой летали самолеты, похлопывали зенитки. Немецкие бомбардировщики волна за волной шли на восток.

Белый городок вытянулся вдоль шоссе на несколько километров. К самой дороге подступило водохранилище. Толстые мокрые стволы трутся друг о друга шершавыми спинами, будто водяные чудовища.

Город остается позади. К шоссе придвинулись ели и сосны. На стволах желтеют свежие раны. Беловатая смола комками засыхает на коре. Один телеграфный столб срезан осколком до половины. Провода кое-как закреплены на обрубке. В кювете вверх колесами лежит грузовик. Кабина расплющена, борта изрешечены осколками. Дальше — еще один грузовик. Он почти весь сгорел. По обе стороны шоссе на небольшом расстоянии друг от друга зияют неглубокие воронки.

Витька и Верочка несколько раз голосовали, но машины, не останавливаясь, проскакивали мимо. Здесь уклон, и шоферам не хочется тормозить.

— Ну что вам, жалко? — восклицала Верочка, выразительно глядя вслед машинам. — Ведь пустые, могли бы и подвезти.

— Вы не умеете, — сказала Алла. — Я сейчас остановлю. Она поправила волосы, одернула короткое платье и, улыбаясь, помахала рукой приближающейся машине. Большой крытый грузовик с визгом остановился. Молоденький, улыбающийся от уха до уха шофер распахнул дверцу.

— Куда прикажете? — весело спросил он.

— Чего он радуется? — удивилась Верочка.

— Вы, барышня, в кабину, остальные в кузов… Только не прыгайте на ящиках, а то без пересадки попадем на тот свет к боженьке в гости… Учтите, со мной ездить опасно!..

— Нам на станцию, — сказала Алла.

— А я в свою часть… До поворота подброшу вас, барышня!

Ребята без лишних слов залезли в кузов. Алла уселась в кабину. Веселый шофер орлом взглянул на нее и лихо тронул машину.

Никто не понял, что произошло. Вдруг впереди, на шоссе, сверкнуло пламя, раздался взрыв — и в воздух взметнулись обломки асфальта и черный дым. Шофер побледнел и, вцепившись в руль, нажал на тормоза. Со скрежетом и визгом машина остановилась у дымящейся воронки.

— Воздух! — крикнул шофер и, распахнув дверцу, кубарем выкатился на дорогу. Обернувшись, закричал дурным голосом:

— Уходите из машины! Вот балбесы… Бегом в лес, рванет сейчас!

Коля и Витька выскочили из кузова.

— Кому говорю, в лес! — орал шофер, лежа под сосной. — Пикирует!

Все бросились через кювет в лес. Один Витька остался на шоссе. Вот он метнулся к грузовику и обеими руками вцепился в дверцу. Она распахнулась, и из кабины выскочила Алла. Витька схватил ее за руку и потащил к обочине.

Продираясь сквозь кусты, они слышали, как ревет над головой бомбардировщик, как свистят бомбы и грохочут взрывы. Внезапно лес оборвался, и они выскочили на поляну. Посредине большое желтое пятно — след старого стога. Четыре почерневших жердины уткнулись в солнечное небо.

— Смотрите, вон он! — воскликнула Верочка, задирая голову.

На небольшой высоте описывал круг над шоссе «юнкерс». Он был серый, с крестами на крыльях. Плексигласовые нос и фонарь стрелка-радиста ослепительно блестели на солнце. Видны были черные головы летчиков, белые, крест-накрест опоясавшие их ремни парашютов. Бомбардировщик задрал крыло, и в тот же миг из брюха его высыпалось несколько крошечных блестящих шариков. Потрепыхавшись в воздухе, они выровнялись, и послышался знакомый металлический визг. Шарики приближались, росли, они стали продолговатыми и черными. Скрывшись за высокими кронами деревьев, бомбы упали на шоссе. Один взрыв, второй, третий, и наконец — оглушительный грохот, от которого вздрогнула земля, а с деревьев посыпались иголки, сучки.

— Влепил, гад! — горестно сказал шофер. — В мою старушку.

«Юнкерс» сделал еще один круг, но бомб больше не сбросил. Скоро он скрылся за деревьями, еще немного был слышен добродушный мурлыкающий звук моторов, а потом стало тихо.

— Вы так быстро выскочили из машины, — насмешливо сказала Алла. — Наверное, вас часто бомбили?

Шофер угрюмо взглянул на нее. От его недавней улыбки не осталось и следа.

— Я ведь верхом на смерти езжу, — сказал он. — Самую чувствительную взрывчатку вожу.

— И мы тоже верхом на смерти ехали? — спросила Верочка.

— Такое со мной в первый раз… — Шофер поддал сапогом гриб-мухомор и отвернулся.

Машины на шоссе не было. Была большая черная воронка. Из нее валил ядовитый желтый дым. Шофер, держа пилоткув руке, пристально смотрел в воронку, будто еще надеялся на дне ее вдруг увидеть свою целую и невредимую машину с ящиками, набитыми самой чувствительной взрывчаткой.

Подъехала длинная легковая машина. Затормозила у воронки. Рослый плечистый командир с тремя шпалами на петлицах подошел к ним.

— Прямое попадание? — спросил он. — Шофер жив?

— Так точно, товарищ подполковник, — отрапортовал шофер, вытянувшись в струнку.

— Снаряды?

— Взрывчатка, товарищ подполковник.

— Сукины сыны, — пробасил подполковник. — За одиночными машинами охотятся!

Витьке показалось, что он где-то слышал этот густой мужественный голос. Разглядывая светловолосого командира с живыми серыми глазами, он вспомнил свой дом, парк, клен. Под этим кленом он впервые увидел этого человека вместе с Сашкой Ладонщиковым. У ног их лежал ящик с ирисками…

— Сидор Владимирович! — вспомнил Витька и как зовут командира. — Надо же, где встретились…

Подполковник уставился на него. Секунду молча смотрел, потом пожал плечами.

— Извини, дорогой, не припоминаю.

— Вы Сашки Ладонщикова дядя… Помните, приезжали перед войной? Еще ящик ирисок нам купили… Лицо командира просветлело.

— Да-да, конечно, помню… — сказал он. — Ты, кажется, Гошка?

— Витька Грохотов.

— Помню, помню… А этот Буянов, отчаянный такой паренек, где он?

— Вы Сашкин дядя? — не поверила Верочка. — Ни капельки не похожи.

— А где Саша, остальные? — допытывался подполковник.

— Эвакуировались, наверное, — туманно ответил Витька. — Нас в это время дома не было.

— Вчера только ваш Сашка был здесь, — выпалила Верочка. Она не заметила, что Витька делал ей знаки, — дескать, молчи!

— Где же он, сукин сын? — оживился командир. — Просто чудеса! — Уехал он, — сказал Витька.

— Куда?

— Не сказал.

— Вы что же, одни? А где родители? Ребята опустили головы, помрачнели. Подполковник взглянул на них и решительно сказал:

— Поехали в часть, там во всем по порядку разберемся. Кроме подполковника и шофера в машине сидел худощавый человек с двумя шпалами на петлицах. Он подвинулся, давая ребятам место.

— Старых знакомых повстречал, — сказал подполковник, усаживаясь рядом с шофером. — Вот ведь война, разбросала по свету людей… Тебе куда, безлошадный? — взглянул он на шофера, сиротливо стоявшего на обочине.

— Я из вашей части, товарищ подполковник…

— Чего же стоишь? Садись!

— Слушаюсь!

Подполковник Сидор Владимирович Ладонщиков привез ребят в стрелковый полк, которым командовал. Полк входил в дивизию, которая на днях должна была отправиться на фронт. А пока бойцы из пополнения под руководством опытных командиров обучались в лесу стрельбе, рукопашному бою, испытывали новое противотанковое оружие.

Жили в шалашах, сложенных из тонких неотесанных жердей и покрытых еловыми ветками.

На высоченной сосне была сооружена наблюдательная вышка. Там постоянно несли вахту бойцы.

Командир жил в большой выгоревшей палатке. Внутри — грубо сколоченный стол, скамейка, складная кровать, аккуратно застланная серым солдатским одеялом. На полу еловые ветви.

— Располагайтесь тут, как дома, — сказал Ладонщиков. — А я пока поживу у комиссара.

И ушел по своим делам.

Немного погодя за ними пришел пожилой боец с красной ленточкой, свидетельствовавшей о боевом ранении, и двумя медалями. Когда боец, его звали Иван Константинович, нагибался за чем-нибудь, медали нежно звенели.

• Предыдущая
• 54/73
• Следующая