Невинность и страсть - Сэндс Линси - Страница 25

Сюзетта потеряла дар речи. Она откинулась на подушку, она выгибала тело дугой, извивалась, как дикое животное. Наслаждение было невыносимым.

Дэниел крепко держал Сюзетту за бедра. Его язык и губы настойчиво и дерзко ласкал ее, заставляя Сюзетту всхлипывать, стонать, вскрикивать. Наконец чувство стало настолько острым, что она, боясь закричать в голос, инстинктивно сунула себе в рот кончик простыни. Ее бедра ритмично двигались, словно бы сотрясаемые волной наслаждения, которую он разбудил в ее теле. И вот наступила кульминация, взрыв небывалого восторга почти оглушил ее. Сюзетте показалось, что она умирает.

Когда сладкие судороги начали затихать, Дэниел поднялся и лег рядом с ней, Сюзетта заметила это, лишь когда он властным движением накрыл ее губы своими. Она еще содрогалась от последних приступов наслаждения, а его пальцы уже пробежались по влажной коже и начали ритмично двигаться внутрь и наружу, в одном темпе с языком, который, раздвинув губы, решительно проник в ее рот.

Сюзетта стонала, крепко вцепившись в плечи Дэниела. В теле нарастала еще одна волна наслаждения, а через несколько мгновений она, рыдая, уже сотрясалась от нового пароксизма страсти. На этот раз Дэниел не стал продолжать ласки, а обнял и прижал Сюзетту к себе, давая ей возможность до конца испытать все безмерное счастье финала.

Прошло немало времени, прежде чем спазмы наслаждения стали спадать. Сюзетта открыла глаза и увидела, что Дэниел смотрит на нее нежно и мягко.

— Дело не в пунше, — серьезно произнес он.

— Не в пунше, — согласилась она.

— И ты никогда не испытаешь этого с другими мужчинами, — уверенно заявил он.

Сюзетта слабо улыбнулась — ее позабавило сочетание заносчивости и раздражения в его голосе.

— Значит, хорошо, что ты согласился на мне жениться, — едва слышно пробормотала она. — Я не хочу прожить жизнь е мужем, который не сможет дать мне того, что дал ты. Для всех остальных я теперь потеря на.

На лице Дэниела появилось непонятное выражение. Он склонился над ней и поцеловал долгим, спокойным поцелуем. Сюзетта ответила, но странная мина на его лице тревожила ее. Она вдруг осознала, что сама дважды достигла вершины, а он так и остался неудовлетворенным. Ей показалось это несправедливым, и она шевельнулась в постели. Теперь она сама закинула на него ногу, прижалась грудью к его груди, а рукой нашла его окаменевший стержень. В тот же миг Дэниел оторвался от ее губ и прорычал:

— Но…

— Нет! — угрюмо повторил он. — Я не стану лишать тебя невинности.

— Но ведь мы же поженимся. Все равно она — для тебя, — удивилась Сюзетта и сильнее сжала пальцы. — К тому же мне хочется почувствовать тебя внутри. Я же знаю, что ты хочешь меня.

Несколько мгновений Дэниел не шевелился, потом выпустил ее из объятий и повернулся на бок, чтобы встать.

— Дэниел?

Он, стиснув зубы, подобрал сюртук и жилет, но так и не обернулся к Сюзетте. Дэниел сдерживал себя из последних сил. Если он обернется и увидит ее, такую разгоряченную, почти нагую, этих сил не останется совсем. Ничто не остановит его, тело само потребует расплаты и заставит его нырнуть в эту горячую влажную бездну.

Глупо было ввязываться в такую авантюру, думал он, поспешно застегивая жилет и надевая сюртук. Дэниел из гордости решил доказать Сюзетте, что пунш тут ни при чем и что никто другой не способен довести ее до подобного возбуждения. Напрасно он на это пошел. Не зря же говорят, что гордыня — мать поражения. Он, как идиот, пошел на поводу у собственной заносчивости, забыв о том, какому испытанию придется подвергнуться. А может, он намеренно не стал думать об этом. Возможно, в глубине души он надеялся, что не выдержит, овладеет ею и получит разрядку? К счастью, Сюзетта опять обмолвилась о свадьбе, и совесть не позволила Дэниелу идти дальше. Сюзетта — свояченица его лучшего друга, во всяком случае, станет ею, когда Кристиана и Ричард поженятся. Сейчас Дэниел находится в его доме, а Сюзетта — благородная дама. С этим не шутят. Так что пока он твердо не решил жениться на ней…

Дэниел сморщился — мысль показалась ему нелепой. Кого он обманывает? Если бы закон позволял, он вцепился бы в первого попавшегося священника, приволок бы его сюда, заставил бы тут же обвенчать их, а сам накинулся бы на Сюзетту раньше, чем захлопнется дверь за служителем церкви. Сюзетта — воплощение пламени в женском теле. В его руках она тает, как льдинка на солнце, открыто и искренне отвечая на каждую его Ласку. В прежние годы у Дэниела было много женщин. Некоторые казались ему восхитительными любовницами. Опытные, с безупречной техникой, они умело дарили ему страсть. Однако теперь Дэниел сознавал, что сами они оставались холодными.

Сюзетта была другой. Ее порывы и чувства были естественными, а желание — неподдельным. Ее искренняя страсть возбуждала его до предела. Он чувствовал, как она дрожит от нетерпения, и сам испытывал мощный позыв желания. Ее экстаз едва не довел его до разрядки. Дэниел хотел обладать всем этим богатством, и если для этого придется жениться, так что же, он едет в Гретна-Грин!

— Дэниел?

Он замер на месте, едва не раскрыв от удивления рот. Сюзетта стояла перед ним абсолютно нагая. Видно, она сбросила платье, которое он и так почти снял с нее. В этот момент Дэниел пытался справиться с галстуком, но Сюзетта отбросила его руки, как будто желая помочь, и вдруг замерла и серьезно заглянула ему в лицо.

Очень благородно с твоей стороны, что ты не хочешь лишать меня девственности: Я тебя понимаю и очень ценю твою сдержанность, но в одном из романов, которые я читала, было написано, что я могу дать тебе удовлетворение без того, чтобы ты проникал в меня своим… своим… ну, ты понял.

— Черт возьми! Что ты такое читала? — вскричал Дэниел.

Сюзетта улыбнулась, затем потянулась поцеловать его, одной рукой стянула с его шеи галстук, а второй ладонью коснулась бугра на его брюках. Дэниел бросился целовать ее, но вдруг замер — из-за двери послышались мужские голоса. Он прервал поцелуй и слегка оттолкнул от себя Сюзетту. Похоже, разговаривали Ричард, и Лэнгли, и направлялись они к хозяйской спальне. Черт возьми, рассердился Дэниел, о чем только Ричард думает, но тут же одернул себя — а сам он о чем думает?

Дэниел со вздохом отвернулся от Сюзетты. Перед ней невозможно устоять. Он обманывал сам себя, полагая, что хочет сначала узнать ее лучше и лишь потом уложить в постель. Она напоминала ему дом, охваченный пожаром. Она затягивала его в себя, как в смерч, сжигала, как молния. Все его добрые намерения и разумные решения перед лицом ее страсти превращались в ничто.

— Одевайся, — решительно заявил он и подтолкнул кровати, где лежало сброшенное платье. — Мы уедем в Гретна-Грин, как только сможем.

— Но… — начала Сюзетта, не отводя взгляда от бугра на его панталонах, но Дэниел твердой рукой развернул ее за плечи.

— Потерплю до свадьбы, — мрачно заявил он, но не слишком поверил в свои слова, ибо Сюзетта сводила его с ума. Дэниел опустил недовольный взгляд на свои штаны, отошел к окну, распахнул его и сделал несколько глубоких вдохов. Следовало успокоиться перед тем, как присоединиться к остальным обитателям дома. Конечно, ушат холодной воды был бы полезнее… Дэниел со вздохом захлопнул окно, повернулся и увидел, что Сюзетта уже оделась и пытается самостоятельно справиться с застежками платья. Дэниел шагнул к ней и помог застегнуть корсет.

— Тебе надо причесаться, — пробормотал он. — Я буду ждать внизу.

Он поспешно вышел из комнаты и, лишь прикрывая за собой дверь, вспомнил об осторожности. Нужно было проверить, есть ли кто-нибудь в коридоре. Ричард как раз запирал на ключ дверь в хозяйскую спальню, а рядом стоял Лэнгли. Кристианы рядом не было. Дэниел решил, что и Лэнгли, и Кристиана теперь знают обо всех подробностях случившегося. Он почувствовал странное облегчение. Трудно хранить подобную тайну, а теперь у них будут союзники и помощники.

— Думаю, ты прав, — говорил Ричард, проверяя запор и расправляя плечи. — Я поговорю с Дэниелом. Посмотрим, отыщет ли он недостатки в этом плане.