Последний дар любви - Арсеньева Елена - Страница 26

• Предыдущая
• 26/39
• Следующая

Этот прирожденный ловелас, иногда терявший счет своим любовницам, внезапно обрел черты невинного юноши, который боится прочесть ответ в глазах милой сердцу девушки. А между тем глаза этой девушки не то что говорили, но просто кричали о любви… и крик этот был слышен всякому, кроме того, кому он предназначался.

Особый свет в глазах императора видели все, кроме Екатерины. И на Ваву Шебеко возлагалась судьбой важная обязанность – соединить два любящих сердца. В старинные времена такими же обязанностями наделялся некий Амур… и хотя Вава мало напоминала шаловливого божка, она взялась за исполнение миссии со всем пылом своего истосковавшегося по интригам сердца.

Она прекрасно понимала, что начальница Смольного закроет глаза на любовную интригу императора, но на каждый роток не накинешь платок. А потому, чем раньше Екатерина покинет институт, тем скорее Александр получит желаемое.

Госпожа Леонтьева с полуслова поняла намек своей la niиce, [15]и с Екатериной, сначала исподволь, потом более откровенно, стали вестись разговоры о том, что своей славой отчаянной она восстановила против себя преподавателей, она слишком красива и ее не любят воспитанницы. Общее отношение к ней в институте ухудшается с каждым днем, для нее же лучше, если она покинет институту раньше, чем провалится на экзаменах.

Русская словесность являлась единственным предметом, который давался ей легко. А с математикой, географией, историей и прочей ерундой Екатерина готова была расстаться хоть сейчас. И, повинуясь подсказке Вавы, с которой ее, словно невзначай, познакомила начальница и которая вмиг стала самой близкой подругой Екатерины, она написала заявление о выпуске из института без экзаменов в связи со слабым здоровьем.

Деваться ей, с ее небольшой пенсией, определенной государевой милостью, было некуда. Сначала она жила у матери, небольшую квартиру оплачивал тайно император, однако и он, и Вава понимали, что устроить тут любовное гнездышко не удастся. Нужна более вольная обстановка.

В это время старший брат Екатерины, тоже Михаил Михайлович, как и отец, очень счастливо женился на очаровательной итальянке – неаполитанской маркизе Вулькано де Черчимаджоре. Они поселились на Бассейной улице в очень большой квартире. Маркиза с первой минуты подружилась со своей belle-sњur [16]и обрадовалась, когда Екатерина робко изъявила желание пожить в их доме. Муж целыми днями находился на служба, а маркизе так нужна была подруга в этой холодной и неприветливой стране. Она намеревалась как можно удачнее выдать ее замуж.

Однако планам маркизы не суждено было сбыться.

Да и очень близкого общения с belle-sњur тоже не получалось. Прежде всего потому, что за ней чуть ли не ежедневно заезжала немолодая фрейлина императрицы мадемуазель Шебеко и везла в Летний сад. Неаполитанка вечно зябла, а потому прогулок зимой в саду, даже носившему название Летнего, терпеть не могла. Воспротивиться же фрейлине императрицы она не смела, поскольку с детства питала почтение ко всем причастным к власти.

Так что руки у Вавы Шебеко были практически развязаны, к тому же она ловко умудрилась втереться в доверие к маркизе Вулькано, и та без опаски отпускала с ней свою belle-sњur.

Итак, Екатерина часто гуляла в Летнем саду с Вавой Шебеко и с удовольствием слушала ее веселые рассказы – ведь Вава была прирожденная сплетница, а значит, у нее был хорошо подвешен язык! – о придворных похождениях. Иногда, впрочем, тон ее рассказов менялся, Вава резко грустнела. Происходило это, когда она заводила речь об отношениях императора и его жены. Слушать об этом было особенно интересно, потому что эта семейная жизнь зарождалась на ее глазах, а сейчас рушилась.

Раньше Александр считал свой брак очень удачным, однако вскоре понял, что для семейного счастья родовитости жены и соблюдения государственных интересов мало, рассказывала Вава интимным шепотом. Он пошел в своего отца, который был страстным, сильным мужчиной. Марья же Александровна ничем не отличалась по темпераменту от всех незначительных немецких принцесс, которых издавна брали за себя русские государи. А впрочем, нет, бывали исключения и среди них: Софья Августа Екатерина, Вильгельмина Наталья [17]да и Луиза – Елизавета Алексеевна переполошили в свое время Зимний дворец. Однако Марья Александровна, Максимилиана Вильгельмина Агуста София Мария, принцесса Гессен-Дармштадтская, была скромной женщиной.

Несмотря на свою яркую внешность, унаследованную от отца, смуглую кожу и огненные глаза, жена императора Александра отнюдь не отличалась страстным темпераментом. Покорно принимала пылкость мужа, покорно родила ему семерых детей. И вздохнула почти с облегчением, когда врачи вынесли традиционный вердикт: больше рожать нельзя. Но это означало, что нельзя спать с мужем…

Вава прекрасно понимала, что Екатерина по природе своей не злодейка-разлучница из народных песен. Она может уступить императору, только если будет уверена, что его сердце свободно. Именно поэтому она так упирала на то, что между ним и женой уже ничего нет, кроме формального чисто внешнего исполнения государственных обязанностей, а смерть сына, цесаревича Николая, окончательно отдалила их друг от друга. Они чужие! Мария Александровна замкнулась в своем горе, увлеклась столоверчением, мечтая вызвать дух любимого сына, а в это время на плечи Александра Николаевича свалился груз государственных забот.

Она рассчитала правильно жалость была именно тем, чего недоставало Екатерине, чтобы совершенно влюбиться в того, кого она обожала как некий бесплотный дух.

И все же она не на шутку испугалась, когда наконец столкнулась с живым человеком.

Весной Вава Шебеко сообщила Александру Николаевичу, что Катенька уже подготовлена для встречи с ним. Он сгорал от нетерпения. Еще никогда он не усмирял себя так долго – ни ради какой из своих женщин! Он едва дождался следующего дня и, забыв обо всем, ринулся в Летний сад.

Не стоит удивляться тому, что Александр Николаевич готов был оставить все свои многочисленные дела, лишь бы встретиться с девушкой, в которую влюбился. Такова уж была натура этого человека – влюбчивого и пылкого. Он был не бабником, а неистовым женолюбом. Присутствие женщины меняло его до неузнаваемости – что же говорить о присутствии любимой женщины?

И вот в Летнем саду возникла высокая фигура императора. Чуть поодаль следовала немногочисленная охрана, однако он не обращал на нее внимания, и вскоре офицеры были остановлены повелительным взмахом его руки. Не обращая внимания на гуляющих, Александр Николаевич подошел к Екатерине, поцеловал ей руку, а потом повелительно потянул за собой в боковую аллею.

Там еще не растаял и не был вычищен снег. Ботинки Екатерины промокли, но она не замечала этого, ошеломленно глядя на царя. Она не верила глазам, видя его взволнованное лицо, не верила ушам, слушая его пылкие речи!

Он говорил о любви. О том, что сходит по ней с ума, любит ее больше жизни. Будет любить до последнего дыхания. Все это время, когда она покинула Смольный и стала жить в доме брата, не мог найти предлога для встречи. Боролся с собой, измучился и приказал доверенным людям следить за Екатериной. Нынешняя встреча в Летнем саду не случайна. Он пришел сюда, чтобы видеть ее и сказать о своей любви.

Он решил не выдавать Ваву. Мало ли для чего она еще понадобится. А если Екатерина поймет, что стала жертвой интриги, то может оскорбиться и уйти.

Но Екатерина ничего не заподозрила. Она была так изумлена, что не нашла слов. Впрочем, Александр очень скоро понял, что не столько обрадовал ее своей пылкостью, сколько напугал. И он простился, взяв на прощанее с нее клятву: каждый день в это время гулять в Летнем саду. Он будет урывать хоть минуту от дел, чтобы тоже приходить и видеться с ней.

• Предыдущая
• 26/39
• Следующая