Клон. История любви - Лопез Габриэлла - Страница 48

• Предыдущая
• 48/79
• Следующая

Лауринда и Иветти проводили несчастную подругу в Пару. Им хотелось ей помочь, но они не знали, что лучше сделать.

В тот день Лео плакал, сидя во дворе у бабушки. Когда та сообщила ему, что приехала мать, он поначалу обрадовался, но даже не обнял Деузу, заявив привычное: «Я хочу к папе!». И убежал от нее. Деуза залилась слезами отчаяния. Только теперь она начинала понимать, что громоздит ошибки одна на другую.

Она пошла вслед за сыном. Тот вяло бросал камешки в воду.

— Я привезла тебе игрушки и купила новую, которую ты так хотел... — робко начала Деуза и попробовала поцеловать мальчика.

— Отстань, уходи, уезжай! — крикнул Лео матери и снова убежал.

Донна Мосинья, стоявшая неподалеку, грустно качала головой. Танцовщица попыталась взять себя в руки.

— Там, в Рио, я не смогла стать ему такой матерью, какой хотела, но я стану ей здесь, — она через силу улыбнулась матери. — Все будет так, как во время моей беременности.

— Так больше никогда не будет. Когда дети рождаются, они нам больше не принадлежат, — мудро заключила донна Мосинья.

Зачем я все бросила? Лео не ценит той жертвы, которую я принесла ради него, — подумала Деуза. Она уже жалела, что оставила веселую жизнь в Рио и уехала в глушь.

Лео большую часть времени проводил на улице, привязать его к себе ей так и не удалось. Но говорить о жертвах с ее стороны тоже казалось глупо: ведь она пожертвовала всем не ради блага сына, а ради удовлетворения своих материнских инстинктов. Она привезла сына туда, откуда сама когда-то сбежала в большой город, и минимум, что она могла теперь сделать — это поехать за ним.

Вечерами Деуза сидела при свете масляной лампы и слушала радио, вспоминая свою шумную и пеструю жизнь в Рио. Мать, жалея ее, посоветовала ей сходить на местные танцы — фаро.

Там Деуза быстро нашла себе партнера, напомнившего ей Эдвалду, и на время успокоилась. Но ненадолго. Лео опять куда-то пропал. Маникюрша начала расспрашивать местных женщин, не видели ли они Лео, и одна сразу поинтересовалась, когда она взяла мальчика на воспитание.

— Это мой сын! — закричала Деуза и вновь залилась слезами.

Никто не принимал ее за мать... .

Вечером танцовщица села писать письмо в Рио.

«Подруги, с каждым днем мне все сложнее... Лео заставляет меня пройти через все муки ада. Я думала, что приеду сюда, и мы сблизимся, но он все дальше и дальше от меня... В какой-то степени сеньор Албиери отнял у меня моего сына, я убежала на край света, но не смогла избавиться от него...» — писала Деуза.

А профессор, отчаявшись отыскать ее следы (он пытался расспрашивать и ее подруг, и Эдвалду) решил нанять частного детектива.

Иветти ответила подруге на письмо и рассказала, что в ее магазине дела идут хорошо. Правда, время от времени, чтобы привлечь покупателей, она устраивает представления с фокусами и прибегает к самым разным уловкам, чтобы продать товар. Но есть в ее жизни и неприятная сторона: когда она находит нового мужчину, с которым готова связать судьбу, на горизонте снова моментально появляется «львеночек». Он будто чуял возможные перемены в жизни Иветти, и, по иронии судьбы, водил своих дам туда же, куда Иветти ходила со своими новыми возлюбленными. Они встречались и не могли оторваться друг от друга, но и вместе быть тоже не могли... — жаловалась Иветти.

В конце была письма приписка, что Албиери нанял следователя, чтобы найти Деузу.

Саиду предложили сотрудничество с сетью гостиниц. Он должен был поставлять продукты через страны Латинской Америки. Дело могло стать выгодным, но Саид пока колебался.

Мохаммед, Назира, Латиффа и Самира приехали в Рио.

— Я останусь здесь навсегда! — сразу заявила Назира.

Она решила найти Эдвалду через танцзал, так как не знала его точного адреса. Назира получила письмо от Эдвалду, который тосковал без нее и признавался в любви. Однако она не подозревала, что письмо написала Жади, которая была готова на все, чтобы надолго отправить ненавистную золовку подальше от Феса.

Вечером в доме Мохаммеда в Рио Назира изобразила, что безумно устала. Латиффа хотела послушать новую музыку, но золовка убедила ее поскорее лечь спать, чтобы не пропало молоко. Брата она тоже уговорила отдохнуть. Сама Назира спать не собиралась и, не теряя даром времени, нашла адрес танцзала, нарядилась и вылезла в окно.

Для начала она смутила таксиста, требуя сказать ей точную цену за проезд. Потом на входе в танцзал отказалась "снимать головной убор, утверждая, что ее хотят раздеть. Ее впустили только потому, что на горизонте появился Эдвалду. Она не позволила кавалеру взять ее за руку, сказав, что это грех, и начала танцевать «по-своему». Вскоре все танцующие собрались вокруг нее.

После ее ухода в зале поднялся хохот.

— Ну, что, ты женишься на этой восточной кукле? — весело спросили Эдвалду.

И он объявил, что дал ей от ворот поворот, сказал, что уезжает в Эспериту-Санту, так как навязчивая восточная невеста уговаривала его жениться на ней и уехать в Марокко. Она рассказа-лаЭдвалду, что там за нее давали пятнадцать верблюдов, а каждого верблюда меняют на пластину золота.

В танцзале снова захохотали.

Албиери собрался в Фес к своему старому Другу Али. Нужно было поделиться своими сомнениями, бедами, раскаянием. Профессор нуждался в утешении, а Эдна способна была лишь упрекать.

— Мы похожи на лук, из которого наши дети пускают свои живые стрелы, — Али и профессор сидели в одном из марокканских кафе.

— Он больше не вернулся в Рио, его мать тоже исчезла... — рассказывал доктор.

— Если так случилось, значит так предписано, мактуб.

— Наверное, очень приятно думать, что все мы играем в одной пьесе, которая написана давным-давно, и мы обречены участвовать в ней. Самое грустное, что передо мной лежат чистые страни цы жизни, и я не знаю, чем их заполнить, — продолжал философствовать профессор.

— Тебе не хватает веры в Аллаха, Аугусто... Сверху, с балкона, их увидели Жади и Зорайде.

— Это крестный отец Лукаса! — заволновалась Жади.

— Ты снова хочешь разбудить то, что заснуло? — вздохнула служанка.

Али попросил Зорайде принести чай, понимая, что Жади стоит на пороге, и спросил о Лукасе.

— У него семья, подрастает дочь. Он теперь правая рука отца в компании.

Али выразительно смотрел на племянницу, слушая друга.

Жади замерла, одно упоминание о Лукасе возродило в ней слабые надежды. Но сколько их уже было... Она задумчиво села рядом с Зорайде, рассматривавшей фотографии Самиры. Латиффа и Мохаммед были счастливы, они уже ждали второго ребенка.

— Только у меня нет счастья, — пробормотала Жади.

— Это потому, что ты не хочешь быть счастливой. Жизнь многое тебе давала, но ты не захотела брать, все вышвырнула! — объявила служанка.

С ней, трудно было не согласиться.

Саид хвастался новыми тканями перед Абдулом.

— Где ты была? — обратился он к вошедшей жене.

— Я ходила к дяде Али, а потом смотрела, как студенты выходят из университета, — холодно ответила Жади.

— Ты все еще хочешь учиться?

— Да, хочу!

— Ты лучше бы подарила мужу детей, чем мечтать о заведении, где мужчина и женщина находятся вместе, — пристыдил невестку Абдул.

— Это не так, дядя, группы раздельные, — успокоил его Саид.

— Не всегда! Они утверждают, что раздельные, но студенты все равно пересекаются друг с другом во дворе, — Абдул прищурился. — А этого не должно происходить. Единственное, что должна знать женщина — это Коран, чтобы учить своих детей. Если она хорошо подготовлена перед свадьбой, то она все умеет.

— Вы против того, чтобы женщина училась?

— Если у нее есть дом и дети, то зачем ей ходить по улицам?

— Я не верю, Саид, что ты разделяешь мнение дяди Абдула, — возмутилась Жади. — Неужели ты против того, чтобы я стала врачом?

— Только если ты будешь лечить женщин и детей, — ответил Саид.

— Хорошо, я буду лечить женщин и детей.

• Предыдущая
• 48/79
• Следующая