Волк равнин - Иггульден Конн - Страница 47

• Предыдущая
• 47/94
• Следующая

— Тогда дело улажено, — улыбнулся Илак. — Вы пришли как раз в то время, когда мне понадобится доброе оружие. Твой сын станет мне ближним воином, если он так сноровист с мечом, как ты говоришь. Мы поедем на войну с мечами из твоей кузни. Верь мне: настала пора Волкам возвыситься!

В дымном полумраке новой юрты Джелме повернулся к отцу и тихо-тихо спросил:

— Значит, мы остаемся здесь?

Отец покачал головой. Понимая, что их могут подслушивать, он понизил голос до еле слышного шепота.

— Нет. Человек, который зовет себя ханом, — просто брехливый пес, и руки его в крови. Ты можешь себе представить, чтобы я служил человеку, похожему на хана найманов? Есугэй был человеком чести, за которым я бы пошел без сомнений. Он нашел меня, когда я жрал дикий лук и у меня ничего не было, кроме маленького ножа. Он мог забрать все, что было при мне, но не сделал этого.

— Ты убил бы его, если б он посмел, — улыбнулся Джелме во мраке.

Он видел, как сражается его отец, и знал, что он даже голыми руками одолеет многих воинов с мечами.

— Я мог напасть врасплох, — без всякой гордости ответил Арслан, — но он-то этого не знал. Он охотился один, я понимал, что ему не нужны собеседники, но он обошелся со мной почтительно, разделил мясо и соль. — Арслан вздохнул. — Он мне нравился. Печально слышать, что он покинул степи. Этот Илак слаб в том, в чем Есугэй был силен. Я не дам Илаку в руки моих прекрасных мечей.

— Это я понял, — отозвался Джелме. — Ты не дал клятвы, и я догадался. Он даже не слышал, что именно ты говорил. Этот человек глуп, но ты же знаешь, что просто так он нас не отпустит.

— Не отпустит, — кивнул Арслан. — Надо было слушать, что говорят о новом хане. Не надо было привозить тебя сюда, где так опасно.

— А куда мне еще идти, отец? — хмыкнул Джелме. — Мое место рядом с тобой. — Он на мгновение задумался. — Мне вызвать его на бой, отец?

— Нет! — гортанным шепотом ответил Арслан. — Человека, способного бросить детей вместе с их матерью замерзать в степи? Да он может лишить тебя головы, не обнажая меча. Мы ошиблись, придя к Волкам, но теперь остается только поджидать удобного момента для побега. Я буду строить горн из глиняных кирпичей, а это займет время. Буду посылать тебя за дровами и травами — за всем, для чего потребуется покидать улус. Узнай имена стражей, пусть привыкнут, что ты уходишь добывать нужные материалы для кузницы. Найди место, где мы сможем припрятать все необходимое, и когда настанет час, я приведу коней.

— Он будет посылать с нами стражу, — заметил Джелме.

— Пускай, — захихикал Арслан. — Я еще не встречал человека, которого не мог бы убить. Мы уедем отсюда еще до конца лета, и кузня, которую им оставлю, будет годиться только для переплавки железного лома.

Джелме вздохнул. Он давно уже не жил в юрте, и часть его души не радовалась тому, что придется возвращаться в холодные ночи и суровую зиму.

— Здесь хорошенькие женщины, — произнес он.

Отец выпрямился, услышав в голосе сына желание, но ответил не сразу:

— Я не подумал об этом. Возможно, я сделал глупость, но я не собираюсь снова жениться. Однако если ты желаешь остаться здесь и найти себе место среди Волков, то я останусь с тобой. Не станешь же ты таскаться за мной всю жизнь.

В темноте Джелме коснулся руки отца:

— Я пойду туда, куда пойдешь ты, и тебе это известно. Твое слово связывает меня, как тебя самого.

— Клятва мертвецу никого не связывает, — возразил Арслан. — Если бы Есугэй или его дети остались в живых, я бы пошел за ними с легким сердцем. А сейчас для нас нет иной жизни, кроме как в степи, среди настоящих волков. Не отвечай мне. Ложись спать, утром поговорим.

Илак проснулся на рассвете, чувствуя себя совсем разбитым. Голова его гудела, он весь покрылся потом. Он приказал принести еще арака, после того как Арслан и Джелме отправились в свою юрту. Пока он спал, звезды сдвинулись всего на ладонь. Илак вышел из юрты, прошелся по улусу и с изумлением увидел, что Арслан с сыном уже на ногах. Они упражнялись на мечах, двигаясь в неком подобии танца, — или так Илаку показалось спросонья.

Вокруг них уже собирались воины, некоторые смеялись и отпускали грубые шуточки. Но эти двое не обращали на них внимания, словно никого, кроме них, не существовало. Для тех, кто умел смотреть, их умение держать равновесие и ловкость выдавали высокое мастерство. Арслан был обнажен до пояса, и была видна его грудь, покрытая шрамами. Даже Илака поразили эти отметины — белая решетка шрамов на руках, бугры от ожогов, рубцы, оставленные стрелами на плечах и груди. Этот человек умел сражаться. Когда он резко повернулся, Илак увидел несколько шрамов на бледной спине. Хан неохотно признался себе, что эта пара производит впечатление. Арслан весь блестел от пота, но дышал по-прежнему легко. Илак зло посмотрел на них, вспоминая вчерашний разговор. Заметил, что воины замолкли, и хмыкнул себе под нос, когда отец с сыном закончили разминку. Он не верил чужакам. Стоя и почесываясь, он наблюдал, как двое его воинов подошли и заговорили с Арсланом, явно любопытствуя по поводу того, что сейчас видели. Илак подумал, не соглядатаи ли эти двое, а то еще и наемные убийцы. Старший был особенно похож на убийцу, и Илак понимал, что придется заставить Арслана повиноваться, иначе его власть в собственном улусе пошатнется.

Несмотря на дурные предчувствия, появление кузнецов для Илака было благословением Отца-неба, так как хан задумал набег на олхунутов. Волки умножились числом, а у него весна и кровь бурлили в груди, призывая к войне. Ему понадобятся мечи, чтобы вооружить молодых воинов. Возможно, Арслан их и выкует. Кузнец Волков был старым пьянчугой, и только его мастерство не позволяло бросить его зимой замерзать в снегу. Илак усмехнулся при мысли, что Арслан сделает ему кольчугу и клинок. И Волки станут еще сильнее.

Когда Илак предавался мечтам, то в них всегда присутствовала смерть. Самая старая женщина, бросив кости в его юрте, предрекла великое кровопролитие под его властью. А вдруг Арслан послан духами, как говорится в легендах. Илак потянулся, чувствуя, как сильно его тело. Кости захрустели, мышцы сладко заныли. После смерти Есугэя он дал волю своим честолюбивым устремлениям. Кто скажет, к чему это его приведет?

Спустя четыре дня после приезда Арслана с сыном вернулись Толуй и Басан, волоча за собой избитого человека. Илак вместе с воинами выехал им навстречу. Он воскликнул хриплым от волнения голосом, когда увидел, что его люди вернулись с живым пленником. Ему хотелось, чтобы это был Бектер, но почему-то приятнее оказалось увидеть Тэмучжина, который смотрел на него распухшими глазами.

Дорога далась пленнику тяжело, но он стоял, выпрямившись, насколько мог, когда Илак спешился и подошел к нему. Тэмучжин боялся этой встречи с той самой минуты, как его схватили, но теперь от усталости и боли ничего не почувствовал.

— Гость ли я в твоем улусе? — спросил он.

Илак хрюкнул и ударил его по лицу так, что тот рухнул на землю.

— Добро пожаловать домой, Тэмучжин, — произнес Илак, обнажая крепкие белые зубы. — Долго же я ждал того дня, когда увижу тебя на брюхе.

С этими словами он поставил ногу Тэмучжину на голову, вдавил лицо его в пыль. И надавливал все сильнее, а в глазах появился блеск, который заставлял его воинов молчать.

Но Басан нарушил молчание.

— Господин, Унэген мертв. Остальные сбежали.

Илак постепенно пришел в себя и убрал ногу.

— Они все живы? — с изумлением спросил он.

Басан покачал головой:

— Бектер мертв. Как я понял, остальные живы. Мы нашли их стоянку и сожгли ее.

Илаку не было дела до смерти Унэгена. Тот был еще воином Есугэя, одним из тех, что до сих пор не считают Илака ханом. Глава племени потихоньку разбавлял таких молодежью, жадной до крови и завоеваний.

— Ты хорошо потрудился, — сказал Илак, обращаясь к Толую, и тот выпятил грудь от гордости. — Выберешь себе коня из моих собственных и получишь дюжину бурдюков арака. Выпей вволю. Ты заслужил благодарность хана.

• Предыдущая
• 47/94
• Следующая