Корабль Рима - Стэк Джон - Страница 15
- Предыдущая
- 15/72
- Следующая
Солнце уже давно зашло, а команда «Аквилы» все еще готовилась к отплытию, назначенному на утро. На небе сохранялся отсвет закатившегося за горизонт светила, но ночь быстро приближалась, и два мыса на краю бухты превратились в темные силуэты на фоне поблескивающего моря.
Луций подошел к стоявшему на баке Аттику.
— Мы будем готовы отплыть на рассвете, капитан. Последняя партия припасов только что доставлена из портовых складов.
— Очень хорошо, Луций. Прикажи убрать мою каюту и приготовить ее для старшего консула.
— Слушаюсь, капитан, — ответил Луций и удалился.
Аттик переместился к поручням правого борта. Вокруг не утихала суета, всегда сопровождавшая подготовку к отплытию. И как обычно, все звуки перекрывал зычный голос Луция, подстегивавший нерасторопных или ленивых матросов. Для Аттика этот голос был такой же неотъемлемой частью «Аквилы», как скрип дощатой палубы или плеск волн, бьющихся о корпус судна в десяти футах под ним. Не обращая внимания на шум, капитан принялся разглядывать разбросанные по бухте грузовые суда. В почти полной темноте он различал лишь темные силуэты, медленно покачивавшиеся на волнах и удерживаемые якорными канатами: из-за отлива все они расположились параллельно друг другу и перпендикулярно пирсу. Тот же отлив тянул корпус «Аквилы», пытаясь оторвать от причала, и корабль, рожденный для моря, отвечал на его призыв, натягивая канаты, надежно удерживающие его на месте.
Аттик вспоминал слова Марка, бывшего командира Септимия. «Сделай все, что для этого потребуется», — сказал ветеран, и Септимий, ни секунды не колеблясь, согласился, продемонстрировав неразрывную связь между боевыми товарищами, гражданами Рима.
Наследник Великой Греции, всю свою жизнь посвятивший морю, он никогда не чувствовал своей связи с римскими гражданами из числа пехотинцев. Аттик служил своему кораблю, команде и жителям побережья Ионического моря, находившимся под его защитой, а не Риму, который был создан людьми, чужими для его родного города Локри.
Предки Аттика на протяжении нескольких поколений переселялись сюда из Греции и медленно изменяли местную культуру, приспосабливая к своей собственной. В отличие от них легионы Рима на протяжении одной человеческой жизни захватывали целые страны, принося с собой культуру и идеалы своего города, поглощая целые народы в течение лишь одного поколения.
Аттик балансировал на границе этих двух миров: дружба с Септимием толкала его к Риму и к легионам, а такие люди, как Сципион и Марк, своим недоверием и вековой враждебностью препятствовали сближению. Кроме того, Аттик понимал, что его предки не одобрили бы союз с Римом, и голос крови взывал прислушаться к тем, кто на протяжении пяти столетий считал Южную Италию своим домом.
Утро принесло с собой запах виноградного сусла и сухой земли Северной Сицилии. Аттик соскочил с койки в одной из маленьких кают на корме «Аквилы» и высунулся в открытый люк, разглядывая бухту. Со своего места он видел, что все грузовые суда готовятся к отплытию, торопясь воспользоваться приливом, который облегчал путь к выходу из бухты.
В порту грузовые суда выглядели неуклюжими, словно выброшенные на берег черные дельфины, неподвижно лежащие на спине под жаркими лучами солнца. Однако на ходу, с поднятыми парусами, они превращались в живых, дышащих существ, и Аттик восхищался мастерством, которое требовалось для управления этими судами в открытом море. Мысль о том, что они направляются туда, где за ними открыли охоту карфагеняне, вызвала тревогу, однако капитан подавил неприятное чувство. В руках врага находятся порты Термы и Панорм в сотне миль отсюда, и он еще не знает об активности римлян в Бролиуме. Пунийцам потребуется несколько недель, чтобы выяснить: именно этот порт служит центром снабжения римской армии. Только тогда они смогут организовать полноценную блокаду. А пока флоту грузовых судов ничто не угрожает.
Аттик вышел из каюты на палубу. Луций тут же позвал его на корму и махнул рукой в сторону берега. К «Аквиле» приближался Сципион в сопровождении преторианцев. Солнце быстро поднималось на востоке, а чистое небо предвещало ясную погоду и скорый ход. Капитан приказал гонцу сообщить Септимию о прибытии Сципиона, чтобы центурион встретил старшего консула у трапа. Вероятно, сенатор пожелает, чтобы на борту судна его приветствовали оба старших офицера.
— Вон там, хозяин. — Рука мужчины дрожала. — У самого горизонта. Тот выступ. Мыс Орландо. Бролиум в лиге к западу от него.
— Ты уверен? — В голосе Гиско слышалась угроза — пират мог разделить судьбу своих товарищей.
— Да, хозяин, клянусь, — захныкал он. — Мы плавали в этих водах две недели. Много раз видели, как римские грузовые суда заходят в Бролиум и выходят из него, но для нас они слишком крупная добыча. Последний раз флот из двух дюжин судов прибыл всего три дня назад.
Гиско удовлетворенно хмыкнул, вглядываясь в темный мыс, едва различимый на горизонте в предрассветной мгле.
— Уберите этого человека с моих глаз, — приказал он. — Выкиньте его за борт.
Пират молил о пощаде, но двое телохранителей адмирала подхватили его, приподняли над палубой и, двумя быстрыми шагами преодолев расстояние до поручней, перекинули через борт. Послышался всплеск, и крики несчастного стихли. Через несколько секунд он уже исчез среди волн.
Гиско улыбнулся. Сегодня боги благосклонны к нему. Вчера одна из галер арьергарда захватила пиратскую бирему, державшую курс на север через пролив. Большую часть команды тут же предали смерти: карфагеняне ненавидели пиратов не меньше, чем другие народы моря, — но главарей доставили на флагманский корабль, чтобы под пытками выведать об активности римлян на море. Первоначальный план Гиско предполагал энергичные поиски центра снабжения римлян после того, как флот прибудет в Панорм, но удача улыбнулась адмиралу, и пираты сообщили сведения, необходимые для борьбы с врагом.
— Капитан Маго, — приказал Гиско, — подайте сигнал флоту: первые четыре эскадры остаются здесь с «Мелкартом», а остальные шесть продолжают идти в Панорм на максимальной скорости. Командиры эскадр вызываются на флагман.
— Слушаюсь, адмирал, — ответил Маго и направился на корму, чтобы передать распоряжения Гиско шедшим в кильватере флагмана судам.
Через несколько минут от флота отделились четыре эскадры по пять галер: каждая состояла из квинквиремы и четырех трирем. «Мелкарт» также нарушил строй.
Пятнадцать минут спустя на борт флагмана поднялись четыре командира эскадр. Гиско ждал их на баке.
— Римляне используют порт Бролиума как базу для снабжения. Это здесь… — указал Гиско на далекий берег. — Два румба к западу от мыса. Мы займем позицию в двух лигах к северу, чтобы отрезать их от материка. Развернетесь носом к материку. Никаких парусов. Я хочу, чтобы силуэт ваших судов был как можно меньше. На таком расстоянии от берега грузовые суда — даже если они вас заметят — не смогут вернуться в порт. Квинквиремы займут места на флангах. Я в центре. Вы преследуете их и гоните ко мне. Зажмем их между нами.
— Так точно, адмирал.
Четверо капитанов отсалютовали и повернулись, собираясь покинуть бак.
— И еще одно, капитаны, — добавил Гиско, задерживая их. — Пленных не брать. Все суда должны быть потоплены. Без исключения. Понятно?
— Так точно, адмирал, — повторили командиры эскадр и удалились.
Друз Аквиллий Мелус, капитан транспортного судна «Онус», нервничал. В порту Бролиума распространились слухи, что трирема, которая вчера на полном ходу ворвалась в бухту, повстречала целый флот карфагенских галер. Слухи были противоречивыми: одни говорили, что флот держит курс на восток, другие утверждали, что на запад, а численность вражеских кораблей называлась самая разная, от трех до сотни. Одно очевидно и несомненно: дни беспрепятственного снабжения армии с материка через Бролиум сочтены. Мелусу оставалось лишь надеяться, что это не относится к дням его жизни.
- Предыдущая
- 15/72
- Следующая
