Темное сердце - Михалев Артем Аркадьевич "Русс" - Страница 36

Сейчас я испытывал совсем иные ощущения. Помнится, выжженные смерчем глаза беспокоили меня куда меньше, чем адова поделка Макарова. От нее мои невидимые простому взгляду сердца-источники протяжно тянули одну, совершенно исступляющую ноту. И чем дольше я стоял, тем громче звучала «музыка». Она вызывала неудержимое желание расцарапать собственную грудь, лишь бы избавиться от тянущего чувства. В такой ситуации бег становился меньшим из зол.

Большую часть пути я пробежал с закрытыми глазами, ориентируясь на слух и запах. Не служебная собака, конечно, но с каждым разом получалось все лучше и лучше. По крайней мере, я перестал на каждом шагу натыкаться на торчащую из земли арматуру. Короткий взгляд-рентген и очередной рывок между кусками камня и в лепешку смятыми бочками — такая тактика оправдывала себя как нельзя лучше. Тело само выбирало дорогу, инстинктивно обходя ямы и перепрыгивая расщелины. Не безошибочно, но тяжелые армейские берцы и укрепленные суставы перевертыша пока держались.

Я бежал, старательно отгоняя мысль, что любой из учеников чувствует себя здесь вполне комфортно, и при этом они даже умудряются сражаться между собой. Аналогия со слепым кутенком неприятна, но на фоне воспитанников Макарова я выглядел именно так. Сила ключника позволяла переть все восемь колец, но я не тешил себя иллюзиями — против меня не станут работать силой. Здесь она вторична. Пусть из любого правила существуют исключения, и бой с Эльвирой — лишнее тому подтверждение, но рано или поздно статистика возьмет верх и опыт победит. Фортуна — дама переменчивая, и не стоило на нее полагаться.

Большая часть пути осталась позади, когда дорогу мне перегородили завалы сплавленного металла. Похоже, я слегка задумался и свернул не туда. Центральная часть пещеры была относительно свободна от баррикад, но ближе к стенам начинался настоящий лабиринт, абсолютно непроходимый для человека. Маги и перекинувшиеся оборотни легко преодолевали препятствия там, где пасовали человеческие конечности. К тому же у сверхов всегда оставалась возможность прорваться силой. Я не поленился и хорошенько рассмотрел участок, где мерились силами ученики Макарова. Под ударами заклятий каменные обломки искрошились в мелкую щебенку.

Оценив препятствие, я принял решение не возвращаться. Обратная дорога займет больше времени и сил, чем рывок вперед. Все случилось внезапно. Пауза между вспышкой-озарением и прыжком-действием оказалась минимальной. Припав к земле сжавшейся пружиной, я изо всех сил толкнулся четырьмя конечностями. Ненормальное для простого человека действие получилось настолько органичным, что я чуть не сверзился обратно на торчащую как штык-нож арматуру. Шесть метров — совсем не плохо для недооборотня.

Страх — опасное, но сильное чувство. Под его воздействием в моей груди будто взорвалась граната, ладони покрылись липким потом, от которого не спасали даже выданные перчатки.

Рванув наружу, когти намертво вцепились в верхушку завала. Неустойчивое положение гораздо лучше панического падения в бездну, но долго балансировать я бы не смог. Пришлось что есть мочи прыгать вперед, благо на секунду включившееся зрение высветило передо мной относительно свободную площадку. Бухнувшись на четвереньки, отчего в колено прострелил разряд боли, я негромко, но очень эмоционально выругался. Переломать себе хребтину на тренировке — это верх глупости, я считаю.

После такого приключения небольшой булыжник показался мне вполне комфортной альтернативой креслу. Усевшись и вытянув ноги, я принялся бездумно сдирать остатки перчаток, представляя вместо них тренера. В принципе Макаров был ни при чем, но пар требовалось спустить немедленно. Уж лучше разорвать перчатки, чем взорваться самому и наделать глупостей. Когти втянулись, но пальцы еще дрожали. Я рассматривал собственные руки с показушным спокойствием, хотя внутри все кипело.

— Напиться бы.

Отчего-то вспомнился Черный. Раньше у него, помнится, на все проблемы находилось одно решение: «Буханем?!»

Сидеть было хорошо. Сидеть было приятно. Несмотря на боль и усталость, я не мог отделаться от желания продолжать бег. Странная навязчивая идея двигаться вперед настораживала. Даже кольца на время успокоились, давая время прийти в себя. И все же меня тянуло во тьму. Дошло до того, что тело начало подрагивать, словно от переизбытка энергии. И это после двухчасового марафона.

— Как говорится, все страньше и страньше, — задумчиво протянул я, даже не пытаясь подняться с камня.

Стоило заметить, и прежде неуловимый зов заиграл в голове навязчивую мелодию. Не спорю, заклинание, а это, без сомнения, дело рук одного из игроков, работало прекрасно. Элегантно вплетаясь в мыслефон, оно задавало новый вектор движения, и человек неожиданно для самого себя поворачивал в другую сторону.

Чтобы засечь его, потребовалось воистину чудовищное стечение обстоятельств. Даже сейчас мне приходилось силой удерживать себя на месте, а еще минуту назад я без раздумий перемахнул четырехметровый завал и едва не угробился о камни. Не помогли даже кольца Макарова. Их навязчивые подстегивания не шли ни в какое сравнение с работой невидимого мастера. За последний месяц я привык, что чешуя защищала мою шкуру от большинства магических воздействий. Зов играючи преодолел подточенный демоном барьер и взял за горло.

Не думаю, что меня хотели убить. Скорее я случайно попал под удар и вместе с другими счастливчиками уверенно бежал в западню. Я не сомневался, что впереди нас ждала ловушка. Двух часов хватило, чтобы оценить стиль игры. В девяноста процентах случаев матч заканчивался сразу после обнаружения противника. В ход шли капканы, приманки, ловля на живца и другие грязные приемы. Зов уверенно вписывался в картину.

Я задумчиво почесал подбородок и оглушительно чихнул.

— Фу! Ну и пылища. Надо двигать отсюда. Да и кольца что-то зашевелились. — Наивная фраза заставила улыбнуться. Поприсутствовать на разборке я бы не отказался.

— Да. Хочется. — Я вслух припечатал молчаливого обличителя.

Бегать мне откровенно надоело. Пришло время красться.

И снова ситуация, в которой мне сильно не хватало моей чешуйчатой половины. Оставшийся за глухим барьером Ящер лишил меня своих умений. Вместо идеально-выверенной звериной поступи оборотня я получил куцый обрубок. И хотя на фоне прежнего городского жителя движения выглядели идеальными, а походка — уверенной и бесшумной, сам я отчетливо чувствовал разницу. Камуфляж тоже остался в далеком прошлом. Без Ящера я уже не ощущал целостности — от человека отняли оборотня, и осталась только половина человека. На меня вдруг навалилась тоска. Глухая и короткая, но острая, как удар кинжала под ребро. Продолжалась она недолго.

Очередная вспышка истинного зрения вырвала из темноты крадущуюся фигуру, обрывая самокопание. Лица не было видно, но моторика очень специфическая. Оборотни и вампиры двигались иначе, а Максим будет пониже ростом. Команда Ягая отпадала. Оставались братья Плахины, и что-то мне подсказывало — передо мной младший. Плаха бы так себя не выдал.

В этот раз я среагировал правильно, текучим движением припав к земле. По спине несколько раз пробежал знакомый холодок сканирующего заклинания, но маг меня не заметил. А может, просто не воспринял за помеху. Указания Макарова звучали вполне конкретно — без нужды недооборотня не трогать. Слегка обидно, но в общем-то понятно.

Гораздо больше меня интересовало, заметил ли Пряха поводок чужого заклинания? После всех этих мыслей о рычагах влияния хотелось хотя бы помечтать о собственной исключительности. Пусть и мнимой.

Существовал только один способ выяснить правду, и, отпустив Плахина подальше, я двинулся следом. Немного переживал за подарки тренера, но кольца, что называется, притерлись. Чехарда в груди продолжалась, и организм как мог компенсировал неприятности.

Возможности моего тела вообще меня радовали. Я до сих пор с недоверием вспоминал неожиданный прыжок на шесть метров. До осознанного использования всех возможностей было еще далеко, но результат обнадеживал. Не Ящер, но кое-что все же осталось. С этой точки зрения вселение смерча можно было счесть благом. Жаль, что пока единственным.