Единственный, кто знает - Бовен Патрик - Страница 10

Марион повиновалась.

Раздался щелчок.

– Что? – произнесла Марион вслух от изумления.

Пауза. И затем:

Она в оцепенении смотрела на экран.

Она медленно напечатала:

И отключился.

Раньше

– Лекция окончена, – с улыбкой сказал профессор студентам. – Можете возвращаться к своим почтенным занятиям. Как говорится, идите спасать жизни.

Марион сложила свои вещи в сумку и вышла из лекционного зала-амфитеатра. Сегодня вместе с ней лекции посещали ее подруги Иза и Веро. Они вместе готовились к вступительным экзаменам и все успешно их сдали.

– Эта семиология – просто какой-то кошмар! – пожаловалась Иза.

– Может, устроим себе табачную ингаляцию перед работой? – предложила Марион.

– Хорошая мысль, – кивнула Веро.

Они вышли из Отель-Дье, не снимая белых халатов, и расположились на площади перед собором Парижской Богоматери.

Было довольно холодно, и при дыхании изо рта выходили клубы пара. Слева какой-то человек продавал рождественские елки. Чуть дальше рабочие сооружали эстраду для предстоящих рождественских концертов.

Марион вынула из кармана пачку сигарет, протянула две своим подругам и одну закурила сама. Потом левой рукой обхватила правый локоть и, желая согреться, слегка помассировала плечо, одновременно затягиваясь. Вокруг, то и дело щелкая фотоаппаратами, бродили туристы в зимних куртках, замотанные шарфами до самых глаз.

– Хорошо, когда снег идет, – сказала Марион.

– Почему?

– Потому что в это время люди гораздо реже вызывают «скорую». Я заметила, что, когда холодает или когда транслируется футбольный матч, люди как по волшебству перестают болеть.

Ее подруги переглянулись, словно не решаясь задать ей какой-то вопрос. Веро наконец спросила:

– А как там у тебя… с Чессом?

Марион глубоко затянулась, словно так надеялась согреться.

– М-ммм… По правде говоря, это ужас… – Она выпустила дым из ноздрей. – Завалил меня работой по уши! Вообще-то я должна начинать в девять утра, но он требует, чтобы я являлась в семь тридцать и присутствовала при передаче ночной смены. После этого я работаю без перерыва до середины дня. Если есть время, успеваю съесть сэндвич где-нибудь на краю стола. Потом занимаюсь послеоперационными пациентами до шести вечера.

– По идее, ты ведь должна заканчивать к полудню?

– Вот именно что по идее.

– Разве он имеет право настолько тебя задерживать?

– Можно подумать, его это волнует! Начальник службы скоро уходит на пенсию. Чесс временно займет его место до прихода нового. Через два месяца нам пришлют подкрепление – новых интернов. А пока стажировка в Отель-Дье пользуется такой дурной славой, что никто – ни интерны, ни экстерны – не хочет сюда идти. Поэтому сейчас все валится на меня. Так что я вкалываю как проклятая, чтобы только удержаться на плаву. Я тренируюсь накладывать швы – на куриных эскалопах. На прошлой неделе купила их двадцать семь штук. Кассирша в супермаркете, наверно, решила, что я чокнутая. Я научилась делать все типы стежков. И все виды гипсовых повязок – на плече, предплечье, кисти. Могу накладывать шины, повязки Дюжарье, ремни на лодыжку… У меня вся квартира заляпана гипсом. Целый день работаю, а ночью вижу во сне бесконечную очередь в приемный покой – не успеешь разобраться с одним больным, а тебе подвозят еще троих…

Марион остановилась, чтобы перевести дыхание.

Подруги смотрели на нее округлившимися глазами.

– А как тебе сам Чесс? – наконец спросила Иза.

– Даже не спрашивай! – произнесла Марион почти с ожесточением. – Этот тип – настоящий тиран! Он помыкает нами как хочет. Он перекроил весь служебный распорядок. Теперь мы должны называть бомжей на «вы», мыть их и кормить. Он нанял ассистентку из социальной службы и платит ей из своего кармана. Он запретил нам курить в помещениях и объявил, что через несколько лет добьется запрета на курение даже на территории больницы. Можете себе представить?

– Говорят, его семья сказочно богата. Если бы захотел, он мог бы вообще не работать.

– Ну да, а пока месье ограничивается тем, что отдает приказы, потом исчезает в операционном блоке, и больше мы его не видим. Если он удостаивает нас визитом, то только затем, чтобы устроить мне разнос или сказать, без намека на тактичность, что я наложила пациенту гипс не на ту ногу…

– А что, ты правда наложила гипс не на ту ногу?

– …или заявить мне, что женщины не созданы для работы хирурга-ортопеда, поскольку для того, чтобы отвинтить протез бедра, необходимо иметь мощное телосложение и физическую силу, тогда как я вешу всего каких-то пятьдесят килограмм. Я расшибаюсь в лепешку, выполняя фактически всю работу интерна – и что, он меня хоть раз поблагодарил или хоть как-то отметил? Как же, дождешься от него! Хвалит он только Азиза, даром что тот не бог весть какой специалист, прямо скажем. И все равно постоянно: Азиз то, Азиз се. Что до меня, даже если бы я загнулась прямо на работе, ему было бы наплевать!

– Говорят, он очень хороший специалист в своей области, – заметила Иза. – Специализируется по хирургии кисти.

– Да, – прибавила Веро, – судя по отзывам, он настоящий гений. Он делает невероятные операции, практикует какие-то приемы, которых никто никогда раньше не видел. Что его занесло в Отель-Дье? Там у него почти нет возможностей применять свои навыки.

Марион зажгла новую сигарету от окурка старой:

– Мне кажется, он просто хотел найти себе подходящее владение. Место, где он царь и бог. Где можно раздать подчиненным указания, а самому спокойно заняться своими делами. К тому же, мне кажется, он иностранец.

– Почему ты так решила?

– По некоторым признакам. Например, у него акцент, как у моего отца. Возможно, он тоже американец.

Иза и Веро улыбнулись.

– Все это звучит так загадочно… – проговорила одна подруга Марион.

– И весьма возбуждающе, – прибавила другая. – Мне кажется, тебе бы стоило расспросить его подробнее.

– Я всего лишь экстерн.

– Ну и что?

– Мы с ним существуем в разных вселенных. Он никогда не разрешает мне сопровождать его в операционный блок, хотя бы заглянуть туда одним глазком. Я даже не имею права заходить в помещение для дежурных врачей, если меня туда не приглашали.

– Да при чем здесь работа?

Марион взглянула на подруг – обе хихикали.

– А… что тогда?

– Только не говори, что он ничуть не кажется тебе симпатичным.

– Что?.. Да я даже не обратила особого внимания на внешность…

– А… понятно, – невозмутимым тоном произнесла Иза, нарочито пристально разглядывая собственные ногти. – Ты, должно быть, получила черепно-мозговую травму, из-за которой лишилась зрения. Какая жалость. Наверно, это создает определенные неудобства при твоей работе.

Веро фыркнула:

– Все медсестры по нему с ума сходят. Но, кажется, ни с одной он не спит.

– Я смотрю, вы хорошо осведомлены, – сказала Марион, слегка поморщившись.

– О, я думаю, мы и половины всего не знаем…

– Тебе стоит попытаться его соблазнить.

– Что?!

– Это благотворно скажется на твоей карьере.

– Да вы с ума сошли обе!

Веро подняла указательный палец:

– Мы просто реалистки. Женщина руководствуется принципом необходимости, мужчина – принципом удовольствия. Поэтому женщина выходит замуж за мужчину, который ей полезен. А мужчина спит с женщиной, которая ему нравится.