И небеса разверзлись - Чужин Игорь Анатольевич - Страница 66

• Предыдущая
• 66/80
• Следующая

Моё возвращение оказалось очень своевременным, и я, выяснив обстановку, приказал дроу приготовиться утром покинуть лагерь, хотя среди эльфов было восемь лежачих раненых, не способных передвигаться самостоятельно, но я дал команду соорудить для них носилки.

Всю ночь лагерь гудел как растревоженный улей, а я вместо того, чтобы выспаться, писал письма Наре и Арданаю, параллельно рассказывая Марулу о бойне, устроенной бандитами на злосчастном лугу, где нам чудом удалось спасти часть женщин и детей эльфов от полного уничтожения. Марул только качал головой, слушая мой рассказ, но особого горя по этому поводу на его лице я не заметил. Затем мы обсуждали маршрут, по которому ему предстояло вести свой отряд на соединение с основными силами таргов.

После землетрясения, вызванного разрушением башни магической академии, проход в горах, по которому мы спустились в долину реки Нерей, скорее всего, был завален, и у отряда Марула просто не стало выбора. В сложившейся ситуации тарги могли идти только вдоль реки по дороге на Латр и, не доходя до города, свернуть на север, к Арису. Половину пути до Латра я уже проходил с эльфами Милорна и уточнил для командира таргов некоторые ориентиры.

Мои разговоры с Марулом закончились далеко за полночь, после чего я отправился проверять, как дроу готовятся к походу. Воины, с которыми я вернулся в лагерь, похоже, уже во всех красках рассказали о побоище на лугу, и я постоянно ощущал спиной недружелюбные взгляды, хотя мои приказы выполнялись с космической скоростью, и мне не приходилось повторять их дважды. С первыми лучами солнца я приказал дроу покинуть лагерь и, простившись с Марулом и Улухаем, догнал колонну, уходящую в лес.

Дорога до места встречи с дозорными Милорна заняла у нас почти неделю. Поначалу наш отряд сковывали раненые, которых мы несли на носилках, но на четвёртые сутки мне удалось поставить их на ноги, и скорость передвижения значительно увеличилась. К концу шестого дня наши разведчики встретили дозорных Милорна, а ещё через сутки мы были уже в основном лагере, который дроу устроили в небольшой долине между заросшими лесом холмами. Милорн выбрал отличное место для того, чтобы укрыться от посторонних взглядов, и, не зная дороги, которая проходила по дну ручья, текущего из родника на холме, пройти в лагерь было практически невозможно.

Первые три дня, проведённые в долине, я помню смутно, наверное, включились защитные механизмы организма, который до этого работал на пределе своих возможностей. Весь первый день я, как зомби, бродил по лагерю, отдавая какие-то приказания и выслушивая доклады, а следующие двое суток в основном ел и спал, как сурок. Милорн и Эланриль быстро поняли, что толку от Великого Ингара сейчас никакого, поэтому перестали донимать меня повседневной рутиной. Только на четвёртый день моя голова стала что-то соображать и смогла анализировать сложившуюся обстановку. Осмотревшись, я быстро понял, что моё вмешательство в повседневную жизнь дроу не требуется, и, подавив командный зуд, занялся собой, любимым.

Воины Милорна охраняли долину и обеспечивали дроу пищей, а в самом лагере безраздельно властвовала Эланриль. К нашему приходу принцесса поставила на ноги всех женщин и детей, за исключением трёх особо тяжёлых случаев, связанных с психическими расстройствами у матерей, которые потеряли своих детей. Справиться с лечением психических болезней мог только Господь Бог и время, которое, говорят, лечит даже душевные раны.

Вечером третьего дня Эланриль решила, что я пришёл в надлежащую форму, и увела в свой шалаш якобы на медицинское обследование. Раздев пациента практически догола, эльфийка начала ласкать моё тело, пытаясь разбудить во мне инстинкт продолжения рода, но я позорно заснул непробудным сном, едва улёгся на ворох травы, заменявшей девушке постель. Проспал я до глубокой ночи, и разбудили меня не нежные руки спящей Эланриль, которыми она обнимала меня, а зверский голод. Я осторожно выбрался из объятий девушки и вылез из шалаша. На дворе стояла кромешная тьма, и я отправился на поиски еды, ориентируясь только по запаху. Часовые, ходившие по лагерю, сразу узнали высокое начальство, и один из них проводил меня к импровизированной кухне, на которой дежурили две симпатичные эльфийки. Женщины быстро разогрели на углях оленью ногу и настрогали пахучий салат из даров леса, который я запил родниковой водой. Настроение мгновенно улучшилось, и в голове появились игривые мысли насчёт прелестей лучшей половины человечества.

«А ты, Игоряша, кажется, на поправку пошёл, если начал реагировать на женскую красоту. Сейчас наешься до отвала и снова потянет тебя на приключения для своей пятой точки», — постарался меня вразумить голос совести, но я не реагировал на эти нравоучения.

Повинуясь основному инстинкту, я начал заигрывать с эльфийками, рассказывая им анекдоты двусмысленного содержания, на которые женщины реагировали смущённым хихиканьем и, как показалось, начали строить мне глазки. Однако эта ночная пастораль закончилась полным обломом, потому что прибежала взбешённая Эланриль и чуть ли не пинками загнала меня обратно в шалаш. Минут десять я слушал возмущенный монолог девушки по поводу того, какие мы все, мужики, козлы и сволочи, а затем отбрил её единственным вопросом:

— Эланриль, ты не напомнишь мне, когда это мы с тобой поженились, чтобы ты получила право читать мне такие нотации?

Но лучше бы я помалкивал. Эльфийку словно током ударило, и из её бездонных глаз обрушился водопад горьких слёз. Битый час я успокаивал девушку, говоря ей ласковые слова, и каялся во всех мыслимых и немыслимых грехах. В конце концов я добился результата, но не совсем того, какой предполагал. Эланриль, обманутая моим словесным поносом, перестала плакать и накинулась на меня со страстными поцелуями. Если бы она проявила поменьше страсти и действовала не с такой поспешностью, то ей, возможно, и удалось бы меня изнасиловать, но в данном случае я реально перепугался и сказал, что во время похода объелся эльфийской травы, повышающей выносливость, и стал на три месяца импотентом. Как только я сделал это заявление, начался второй акт вселенского потопа. Я с удивлением смотрел на Эланриль, из которой слёзы лились бесконечным потоком, гадая, откуда в хрупкой девушке берётся столько воды. К утру заплаканная принцесса наконец заснула, а я отправился искать Милорна, чтобы обсудить с ним свои очередные наполеоновские планы.

Наш разговор с командиром дроу проходил в тёплой дружественной атмосфере. Я скромно поинтересовался, до всех ли его подчинённых доведена информация обо мне и не требуется ли вылечить какого-нибудь наглеца, страдающего тяжёлой формой эльфийской спеси. Милорн, испугавшись не на шутку, убедил меня, что все дроу в курсе моих званий и полномочий и никого в лагере резать не нужно, все и так боятся меня пуще смерти. На этой радостной ноте мы закончили обмен любезностями и приступили к решению более важных проблем.

Первым пунктом в повестке дня стояла задача поиска эльфов, которые остались в лагере на болоте, из которого Эланриль, увязавшись за принцами Барлотом и Дэмиэном, сбежала на разведку. Как я уже говорил, карты Геона напоминали красивые картинки и грешили несоблюдением масштаба, а зачастую просто подгонялись под размер бумаги или пергамента, на которых были нарисованы, поэтому нам пришлось будить принцессу для уточнения района поисков. С помощью Эланриль мы определили на карте место, где должен находиться лагерь, и решили отправить на поиски пятерых воинов, дав им на всё про всё десять дней. Вторую группу из трёх разведчиков я приказал послать в сторону Ариса для установления контактов с вождём таргов Арданаем. Милорн уверил меня, что к вечеру обе группы будут готовы выйти из лагеря и он позовёт меня для последнего инструктажа. Неотложных дел на ближайшие часы у меня не планировалось, поэтому я решил устроить себе банный день и отправился смывать грязь, накопившуюся за время походов по лесам и весям Геона.

Погода была просто замечательная, солнце только поднималось над горизонтом, и утренняя прохлада ещё не сменилась полуденной жарой. Я нашёл небольшой затон в русле ручья в самом дальнем конце долины и, раздевшись догола, залез в воду. Для начала мне пришлось с полчаса отмокать, а затем уже усиленно тереть тело травяной мочалкой, конфискованной у Милорна, иначе въевшуюся грязь невозможно было отмыть. К мочалке прилагалось эльфийское жидкое мыло, приятно пахнущее лесными цветами, стыренное уже у Эланриль. Через час мне удалось соскоблить с себя грязь, и, пока замачивались мои вещи, я задремал, лежа в тёплой воде затона. Из блаженного забытья меня вывели тихие голоса, доносившиеся из соседних кустов.

• Предыдущая
• 66/80
• Следующая