Принцесса на час - Гордиенко Галина Анатольевна - Страница 19
- Предыдущая
- 19/24
- Следующая
Катя рассматривала игрушки, и сердце ее таяло, как в раннем детстве, когда она еще по-настоящему верила в деда Мороза. Служащие отеля по праву гордились своими традициями и историей, большинство игрушек оказались старинными, часто – ручной работы. Она никогда раньше подобных не видела: ярко раскрашенные фигурки зверей из дутого стекла или папье-маше, крошечные сани, запряженные позолоченными оленями, разноцветные, разнокалиберные шары, ангелочки с крылышками, удивительно напоминающие маленькую Кимберли, лица расписаны необыкновенно тщательно, фонарики, стеклянные бусы, другая мишура и главное – самые настоящие свечи, горящие среди пушистых ветвей.
Елка пахла лесом и смолой! Она пахла сказкой!
Катя качнула пальцем ближайшего ангелочка и ошеломленно попятилась: вдруг показалось – крошечная Кимберли ободряюще подмигнула ей. Да нет, конечно, нет, это просто дернулся от сквозняка огонек ближайшей свечи!
Катя поискала взглядом Санта Клауса и внезапно поняла: русский дед Мороз ей понятнее и ближе. Он надежнее, что ли, солиднее, в своей длинной шубе. Интересно, он здесь есть? Ведь это Англия…
«Глупая! При чем тут место? – одернула себя Катя. – У любой елки непременно дежурят дед Мороз и Санта Клаус. Все дело в том, кто к ним обращается, и вообще – он один, просто по-разному называется…»
– О, Кэт! Ты нашла уже свой столик?
Катя обернулась и радостно улыбнулась: Джейсон! Какой важный, в настоящем смокинге, с цветком в петлице, пахнущий дорогим одеколоном…
– Нет еще. А ты?
– Тоже нет. Пойдем, вместе поищем?
– Да, спасибо. Только… подожди минуту!
– О-о! Загадываешь желание?
– Ну… – смутилась Катя. – Рано, наверное? Положено в двенадцать?
– Глупости! Моя мама раньше говорила: каждый сам чувствует свое время. – Джейсон хмыкнул. – Ну, Санта Клаус один, а нас много. Он же не может всех слышать одновременно?
– Тогда… я хочу обратиться к нему сейчас, – Катино лицо показалось юноше на удивление серьезным.
Джейсон кивнул и, отходя в сторону, чтобы не мешать, с легкой завистью пробормотал:
– Счастливая! А я вот давно не верю в Санта Клауса. Пожалуй, с десяти лет, как только старик вместо подарков стал оставлять мне под елкой чеки, подписанные отцовской рукой. – Джейсон оглянулся на Катю и пожал плечами. – Впрочем, я не жалуюсь…
Но Катя его не слышала. Она стояла перед елкой, крепко зажмурившись и сжав кулаки. Просила деда Мороза забыть о ее глупом давнем желании. Теперь у нее есть другое, настоящее: пусть она завтра же проснется дома в своей постели! Пусть мама опять ворчит, что лень раньше Кати родилась! Пусть папа ругает за несобранность! Пусть Ленка Плющенко считает ее задавакой, но остается подругой – навсегда! – и пусть она выиграет новогодний конкурс!
«А про украденный стих я Ленке ни за что не скажу, – твердо решила Катя. – Какой смысл жалеть о том, что не изменить? Просто в следующий раз…»
Катя расслабилась – у нее будто камень с плеч упал – и открыла глаза: прямо перед ее лицом покачивался маленький белокурый ангел, его круглые голубые глаза смотрели строго и серьезно.
Она погладила пальцем искусно сделанные крылышки и виновато прошептала:
–Я знаю, это нехорошо, я настоящая трусиха, но я же раскаиваюсь, вот честное слово…
И быстро пошла прочь от елки, к ожидающему ее Джейсону.
***
И вот Катя снова сидела в машине, уставшая, опустошенная и счастливая. Она не смотрела в окно, ее не интересовал сверкающий огнями Лондон, она не косилась украдкой на Ройса, ей вполне хватало его плеча, надежного и дружеского.
Прошедший вечер все еще жил в девочке, и она снова искала с Джейсоном свой банкетный стол, это оказалось несложно: возле каждого прибора лежали карточки с выгравированными именами.
Кате повезло, за ее столом оказались Розмари, Стейси, Ройс, Джейсон и Паркер. И ее приветствовали радостно, без всякой иронии. Ни Розмари, ни Стейси не стали этим вечером ехидничать и прохаживаться в ее адрес. Стейси, сидевшая напротив, даже шепнула, чтобы Катя внимательно следила за ней и брала те же приборы, если вдруг что забудет. А Розмари вежливо отметила, как идет Кате платье – мол, она выглядит сегодня как «настоящая леди».
Жаль, справа от Кати оказался не Ройс или Джейсон, а мрачноватый Паркер, именно он на этот вечер был ее «кавалером», вежливым и предупредительным. Так их рассадила миссис Моррисон.
Поразительно, но Катя ни разу не перепутала вилки! Ей даже не приходилось следить за соседями по столу, она, оказывается, все помнила. Правда, удовольствия от еды Катя практически не получала. Она осторожно пробовала одно блюдо за другим и спокойно позволяла вышколенным официантам сменить свою тарелку другой, такой же полной.
Катя внезапно вспомнила новогодний ужин дома и невольно улыбнулась: Там она едва выползала из-за стола, так набивала живот всякими вкусностями!
Здесь же приходилось не столько есть, сколько неспешно беседовать. Миссис Моррисон требовала соблюдение этикета: в разговоре должен участвовать каждый. Хорошо, нашлась общая тема, обсуждали сегодняшний благотворительный спектакль. Все дружно решили – он прошел как всегда. А Розмари шепотом призналась, что мечтает о том времени, когда ее наконец освободят от этой скучной повинности. Вот исполнится шестнадцать…
Когда же заиграл оркестр, и распахнулись двери – знак, что ужинающие должны закончить разговоры и торжественно направиться в бальную залу, Катя едва не уронила фужер с безалкогольным шампанским. Ей снова стало страшно!
Она с завистью наблюдала, как весело выпорхнули из-за стола Розмари со Стейси, как они пересмеивались и шепотом что-то обсуждали, с любопытством рассматривая возможных партнеров.
Катя вновь показалась себе неуклюжей и некрасивой. Она едва не опрокинула стул, выбираясь из-за стола. Девочку подташнивало от волнения, и Катя благодарно улыбнулась Паркеру, вовремя поддержавшему ее под локоть.
Она смотрела на других девушек, нарядными бабочками летевшими в бальную залу: неужели ее не пригласят танцевать?! И бросила испуганный взгляд в зеркало: разумеется, опять забыла об уроках Филиппа Смоука!
Девочка торопливо втянула живот и расправила плечи. Украдкой покосилась на собственное отражение и «потянула шейку», наивно удивляясь – в который раз! – что такие пустяки совершенно меняют облик. И жарко покраснела, когда Ройс одобрительно прошептал, проходя мимо:
– Молодец. Осанка и независимый вид – это все, не забывай.
Машина мягко затормозила у светофора, Катя смущенно улыбнулась, не открывая глаз: не очень-то ей понравилось танцевать с Паркером. Слишком серьезный, он во время танцев рассказывал о своих планах на жизнь. Паркер собирался стать исполнительным директором одной из отцовских фирм и все никак не мог выбрать колледж и будущую специальность. Смешной, он советовался с ней!
Катя ничем не могла помочь, поэтому кротко со всем соглашалась, и в результате Паркер решил, что придется приобретать две специальности: юриста и экономиста. Он даже поблагодарил Катю. Сказал: она помогла сделать выбор!
Потом Паркер извинился и ушел в комнаты для мужчин, Катя осталась одна. Присела на софу и с завистью наблюдала, как кружатся посреди зала нарядные пары. Она с трудом отводила взгляд от Ройса, танцующего с Розмари. Они казались ей самыми красивыми здесь!
Миссис Моррисон увидела, что Катя сидит одна, и недовольно покачала головой: эта странная девочка снова требовала особого внимания. Катя заметила, что миссис Моррисон направила к ней незнакомого юношу, задержав его у выхода из мужских комнат.
Ее бросило в краску: смуглый темноволосый парень вовсе не рвался знакомиться! Шел к ней с мученической улыбкой. Катя перехватила разочарованный взгляд белокурой девушки, стоящей у окна с подругами, видимо, она ждала его. Сердце упало, рождественский бал мгновенно потерял свою прелесть. Кате захотелось домой, она почувствовала, что смертельно устала и хочет спать.
- Предыдущая
- 19/24
- Следующая
