Леди с клыками - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 8

– Дочь, ну ты сама помнишь, на каких я вчера был нервах, ну не до письма было!

Тут я с ним согласилась. Оказавшись наедине с дампиром, который вполне способен сойти с ума, можно забыть не то что о письме – о необходимости бежать подальше или достать оружие. И то лица с некрепкими нервами не факт, что вспомнить смогут. Да, как ни грустно это признавать, но дорогая мамочка, чтоб ей икалось, была кровосоской.

Вчера, после того как тихая истерика кончилась, спустя всего полчаса тренировок, я сумела вернуться к человеческому облику. И еще спустя час снова научилась отращивать себе клыки, зеленые глаза и, как оказалось, очень длинные когти, но почему-то не только на руках, но и на ногах. Любимые туфельки ими чуть не порвала. Ощущения при этом были… странные. Несвойственные человеческому организму детали жутко чесались и росли не молниеносно, а довольно медленно: чтобы полностью принять вид того, что отец назвал «боевой трансформацией», оказалось, нужно не меньше пяти минут. И раз полугномы-механики такими способностями не обладают, то они передались от мамочки. Которая была вампиром. А скорее всего, и до сих пор есть.

Отец мне вчера поведал о том, что у старых вампиров имеется особая способность, так называемый вечный сон. Они могут впасть в промежуточное состояние между своей нежизнью и обычной смертью и лежать подобно тривиальному, но очень-очень медленно гниющему трупу столетиями, а то и тысячелетиями. Была в Эпоху Смерти парочка кровососов, которые таким образом от смертных врагов еще во времена Древних спрятались, а потом очнулись уже на земле, где властвовали немертвые. С началом чумы крови некоторые попробовали спастись так, и они действительно не умерли… тогда. А сдохли спустя пару дней после пробуждения, ведь болезнь уже поразила их тела. Была в истории пара случаев, когда археологи вскрывали их крипты и были сожраны, а пришедшие на их поиски находили характерную лужу слизи. Иногда еще живую. Ну то есть немертвую.

Вероятно, Хенея Микрай, или как там ее на самом деле, поступила таким же образом, вот только она каким-то чудом умудрилась остаться неподверженной магическому мору. Может, просто раньше его начала спать легла, по каким-то своим причинам. А когда проснулась, заразить ее оказалось банально некому. Возраст мамочки папа определить затруднился. Где-то между полутысячей и тысячей. Прямой свет она выдерживала без малейших последствий, но сильно не любила. Папа, немного поотнекивавшись, сознался, что она первый раз потащила его в койку после того, как он три дня подряд пытался повести ее на прогулку. Днем.

– Но как мне теперь туда ехать, пап? – спросила я у отца. – Я же… ну же… ну ты понял, да?

– Спокойно, – махнул рукой богатый полугном. – Я все учел. Современные маги, как выяснилось, вампира не опознают, даже если он вместе с ними работать полгода будет, а дампира-то и в Эпоху Смерти отличить от человека не каждый лич мог. Потому их, кстати, тогда столько и было, несмотря на громадную редкость ситуации, когда у смертного и кровопийцы рождался ребенок, – очень уж убийцы из них получались хорошие. Почти идеальные. Пока ты росла, я собирал сведения о вампирах и артефакты, оставшиеся от них же. У меня есть все, что тебе нужно. – С этими словами хозяйственный папочка извлек откуда-то из глубин своего камзола совершенно очаровательный кулончик в виде маленького дракончика, сжимающего искрящуюся на солнце небольшую рубиновую капельку, на мой не избалованный драгоценностями взгляд, примерно полкарата, почему-то бриллиантовой огранки. Причем не ординарной (хотя использовать именно бриллиантовую огранку для рубина – это в большинстве случаев загубить камень), а судя по фасетам и площадке, королевской, на сто сорок четыре грани. Конечно, игра камня при таком странном выборе огранки сильно пострадала, но сам факт столь сложной обработки такой миленькой прелести интриговал и сильно повышал ее ценность просто из-за вложенного неведомым, хоть и дурным ювелиром труда. Причем, судя по перехлесту фасет, это, скорее всего, был гном.

– Ну и что это? – заинтересованно подалась вперед я, мысленно уже примеривая вещицу к своей шее. Ну не на себя же отец ее надевать будет, верно? Любовницы у него нет, а периодически навещаемым «дамам» из борделя (о наличии которого в нашем городе приличная девушка вроде как и догадываться не должна) однозначно жирно будет.

– Безумие крови! – торжественно провозгласил отец. – Артефакт вампиров, сделанный в Эпоху Смерти!

Надевать побрякушку как-то сразу расхотелось. Да и вообще к украшениям я почти равнодушна, это же не оружие.

– Ну и зачем оно мне? – Кажется, скепсиса в голосе хватило бы, чтобы отравить озеро приличных размеров.

– Ну эта вещица помогает контролировать Жажду, – поведал отец. – Увидел его у одного коллекционера пять лет назад и… купил. Задорого.

То, что он врет, было видно сразу. Родной дочери во всяком случае.

– Отлично, – вздохнула я. – Ты хочешь подарить мне ворованную висюльку. Меня с ней на шее хоть стража не схватит?

– Ну изначально это была заколка, мне пришлось немало потрудиться, чтобы переделать ее, не затронув основы артефакта, в кулон, – сознался папочка и осекся. – Кле-эр… это что, ты мои мысли читаешь?

Как он с таким неумением лгать не разорился еще? Наверное, богам тайком много жертвует. Очень много. Такую удачу задешево не пошлют.

– Нет, догадалась просто, – отмела его предположения я. Телепатия была пока не по моим способностям в магии разума. Чужие эмоции и то, бывает, между собой путаю. – Ты лучше скажи, что в нем полезного.

– Ну, – отец полюбовался игрой света на гранях камня, – такие вещи вампиры надевали на молодняк, который еще не мог контролировать свою Жажду, на раненых, у которых инстинкты самосохранения, требующие выпить ближайшего живого независимо от тела, нередко даже находившегося в бессознательном состоянии, работали и во время особо сложных ритуалов жертвоприношений, когда от большого количества крови вокруг у них в прямом смысле слова рассудок терялся. Пока он будет у тебя на шее, ты будешь полностью себя контролировать, невзирая на полученные раны, травмы, усталость и прочие причины обострения Жажды, а значит, можешь не бояться случайно загрызть кого-нибудь.

Вот обрадовал, называется. А значит, без артефакта я уже могу на первого встречного с гастрономическими целями кинуться, да? Хотя… наверное, могу. Клыки-то есть. Вернее, могут вырасти. Самой Жажды я, правда, пока еще не чувствовала ни разу, но, судя по книгам, с дампирами такое бывает. Мы можем годами не пить крови. А потом высушить первого встречного.

– Еще у меня для тебя есть Фляга крови, – продолжал отец. – В ней она не испортится даже за сотню лет и храниться будет куда больше, чем может показаться на первый взгляд. Ну ты ее видела и даже пила из нее. Дорогая, зараза, но я ее все-таки купил. Именно купил, не смотри на меня так. Есть в столице места, где подобными вещичками через третьи руки незаконные археологи торгуют.

Это та, которую он мне в зубы совал сразу после пробуждения, что ли? А что значит «куда больше, чем может показаться на первый взгляд»? Неужели…

– Это что, артефакт со свернутым пространством? – с недоверием уточнила я.

– Угу, – явно довольный собой, кивнул папа. – Настоящая редкость, правда?

Я только и смогла сделать, что кивнуть. Подобные вещицы даже во времена, когда миром правили вампиры и личи, были далеко не у каждого. В них можно было носить, не чувствуя веса поклажи, абсолютно все, что удавалось запихнуть в волшебный предмет. Незаменимая вещь для путешественников, военных, ну и конечно же контрабандистов. Вот только, как правило, весьма хрупкая, не переносящая использования на протяжении многих сотен лет. И не воспроизводимая современными магами принципиально. Такие артефакты можно встретить лишь в сокровищницах и арсеналах королевств и крупнейших магических орденов. Ну или у тех, кто ищет следы, оставшиеся после Эпохи Смерти, и грабит могилы с риском нарваться на сторожевое проклятие.