Счастливая звезда Хомы и Суслика - Иванов Альберт Анатольевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/9
• Следующая

Это дерево давно здесь стояло засохшее. Бревно бревном.

Ни жив ни мёртв поднялся Суслик с земли.

— Я в твоём глазу вдруг бревно заметил, — тяжело дыша, сказал Хома. — Вижу, прямо на тебя падает!

— Оно в моём зрачке отразилось, да? — никак не мог прийти в себя Суслик.

— Оно бы на всём тебе отразилось, если б не я.

— А в твоих глазах не было видно, — переживал Суслик.

— В чужих ты любую соринку видишь, а в своих бревно не замечаешь.

После этого Суслик напрочь отвязался от глупой привычки — в чужих глазах мусор искать.

А ведь он уже и к старине Ежу, и к Зайцу-толстуну присматривался. Спас их Хома невольно от глазастого Суслика.

Никогда потом, ни в глаза, ни за глаза, не хвастался Хома своей удивительной зоркостью. И не попрекал лучшего друга тем, что тот здоровенных брёвен в упор не видит.

Лишь иногда, когда Суслик принимался кого-то осуждать, Хома поглядывал на его гневные зрачки: нет ли там нового тяжёлого бревна.

А что, бывает!

Нравилось Хоме иногда поболеть. У больных времени свободного много. Капризничать разрешается. И кормят вкусно.

А ещё командовать можно над всеми, кто тебя любит: пойди туда, приди сюда, подай то, убери это.

Пока ты болен, что хочешь, то и делаешь. А близкие твои желания исполняют.

Все к тебе приходят с гостинцами. Улыбаются, соглашаются с тобою. И говорят тихо, ласково. Райская жизнь. Так бы всегда!

В один ненастный прекрасный день доктор Дятел поставил Хоме диагноз, что по-звериному означает — заключение врачом. Причём это заключение было не какое-то больничное, строгое, а домашнее, режимное. Домашний режим.

Дятел нашёл у Хомы всего лишь простуду на сыром ветерке. И велел — в норе пока посидеть, на волю ни ногой!

Теперь и отдохнуть можно вволю. Хочешь, спи. Не хочешь, не спи'. Полная свобода!

А главное, теперь о еде думать не надо. Лежи и ешь, что другие принесут. Вкусненькое. Куда они денутся!

Это и называется — счастье.

Первым пришёл Заяц-толстун. Большую морковку притащил.

— Почему так мало? — болезненно спросил Хома.

— Вечером две доставлю, — пообещал Заяц.

— Три, — потребовал Хома. — А лучше — четыре!

— Четыре не потяну, — забеспокоился Заяц. — Крепко в земле сидят.

— Тогда хоть одеяло поправь, — тяжко вздохнул Хома. — Подушку взбей. Посуду помой. Паутину смахни. Нору подмети. И ещё чего-нибудь сделай, что я позабыл.

Затем старина Ёж навестил. Орехов полную сумку приволок.

— Почему они не лущёные? — тихо возмутился Хома. — Разгрызай, а мне ядрышки оставляй.

Суслик прибежал. С охапкой стручков гороховых.

— Где ты так долго шлялся? — печально сказал Хома.

— На Дальнее поле через рощу ходил. Так боялся!

— Надорваться боялся? — с укоризной взглянул на стручки Хома. — И это всё?

— Спешил. В следующий раз больше принесу, — заверил лучший друг. — Ты только побыстрей выздоравливай.

— Вчера заболел, а уже торопят, — пожаловался Хома. — Ну, скоро ты там? — оглянулся он на Ежа. — Орешков охота!

— А говорят, у больных аппетита нет, — фыркнул Ёж.

— Если б у меня аппетит был, — устало произнёс Хома, — вы бы так легко не отделались. Принёс орехи неочищенные, да ещё попрекает.

— Это я так, — смутился Ёж.

— А грибной супчик где?

— Будет, — успокоил Ёж.

— Учти, не простой суп-супец, а суперсуп.

— Будет тебе и супер, — согласился Ёж, стараясь не раздражать больного.

И уже к обеду суп был готов.

— Надеюсь, грибы не сушёные? — строго спросил Хома.

— Свежие-свежие, — уверял старина Еж.

— Небось маслят положил?

— Одни белые.

— То-то!

Заяц с Ежом, вытянув шею, смотрели, как Суслик кормит больного с ложечки.

— Съешь за Ёжика, — уговаривал он Хому. — А сейчас за нашего Зайчика. А теперь за меня, за Суслика. Ну, пожалуйста.

— А ты сначала подуй, — то и дело требовал Хома, — подуй!

Царская жизнь у больного, век бы болеть. Лёгкой простудой, конечно.

До чего же все заботливые!

Сварит Суслик молодой картошечки в кастрюльке, голову Хоме полотенцем накроет.

— Дыши, — говорит, — над ней. От простуды помогает.

Снимет потом полотенце и удивляется, чудак этакий:

— Я ему подышать велел, а он всю картошку слопал!

— Значит, на поправку идёт, — довольно откликнется Заяц.

И тут же ему Хома скомандует:

— В рощу сбегай за лечебной малиной, мне потеть полезно. — А вдогонку — Покрупней выбирай и послаще!

Но вскоре такая «малина» кончилась. И двух недель не прошло, как старина Ёж загадочно сказал:

— Надолго залёг, милок?

— Это от меня не зависит, я очень болен, — блаженно улыбнулся Хома, предвкушая новые долгие деньки своей простудной болезни.

Снова появился доктор Дятел. Осмотрел бодро. Легонько простукал. И о чём-то зашептался с друзьями.

До Хомы донеслось:

— Значит, три раза. Не забудьте, первый — сок подорожника, второй — малиновый сок, третий — сок одуванчика. И будет как новенький!

Больше Хома ничего не расслышал. Но не встревожился. И напрасно.

Доктор вышел, важно кивнув на прощание. И старина Еж подступил к больному.

— Поскольку болезнь затянулась, то остаётся одно, — невозмутимо объявил Еж, — уколы.

— Что??? — подскочил на постели Хома. — Доктор про сок говорил!

— Держите его покрепче, — приказал Еж. И выдернул у себя самую длинную иглу.

Заяц и Суслик навалились на Хому. И как он ни трепыхался, они ловко положили его на живот.

— По назначению доктора, — провозгласил старина Ёж, будто здравицу, — и-и — раз!

И всадил ему ниже пояса иглу, смоченную соком подорожника.

— У-у-у! — взвыл Хома и быстро заявил: — Здоров.

— Хорошо, — обрадовался Ёж. — А теперь с малиновым соком. Сейчас ты у меня попотеешь, — пообещал он. — По назначению доктора Дятла, — вновь провозгласил он, — и-и — два!

— У-у-у! — опять взвыл Хома, когда в него вонзилась новая игла. — Давно здоров. Отпустите!

— Отлично. А сейчас в третий раз. Закрепим успех соком одуванчика. По назначению доктора Дятла, — грянул старина Ёж, — и-и — три!

— У-у-у! — снова взвыл Хома. — Выздоровел! Выздоровел! Выздоровел!

— И чудненько, — благодушно заметил Еж. — Живи и не болей.

— Чего вы здорового держите? — задёргался Хома.

Заяц и Суслик нехотя выпустили его.

— Ну и жизнь, — резво вскочил Хома. — Враз на ноги ставят. Поболеть не дают!

Но и друзей понять можно. Крутись тут с ним день и ночь, когда такое испытанное средство под рукой. У Ежа.

Всего три укола, и больной как новенький.

Хому страсть обуяла — учить всех и всему. От такого учителя не спасёшься.

Суслика он учил, как гороховые стручки рвать. А Ежа — как грибы на иголки насаживать.

И даже незнакомому кузнечику однажды хотел показать, как надо прыгать. Да тот удрать успел. Так далеко сиганул, что, наверное, и сам удивился.

— Не успел ему объяснить, а уже достижение! — торжествовал Хома.

И что интересно, те, кого он настойчиво пытался учить, успехов достигли. Суслик стал рвать стручки лучше, а Ёж — собирать грибов больше. На то и учитель, чтобы никому поблажек не давать!

Ученики, конечно, сопротивлялись. Они не хотели учиться. Они оскорбительно кричали:

— Учитель выискался!

Но, по правде, ученики всегда и везде недовольны. У них одно на уме — скорей бы на свободу.

Да что там Суслик и Ёж, труднее всего пришлось Зайцу.

Хома взялся его в беге натаскивать. И не в простом беге, а с препятствиями. По пересечённой местности. Значит, не по ровному лугу, а по всяким рытвинам, впадинам и колдобинам. С перепрыгом через кусты и с перемахом через буераки.

• Предыдущая
• 7/9
• Следующая