Слева от солнца - Раин Олег - Страница 34
- Предыдущая
- 34/57
- Следующая
Уже потом, после отъезда Валеры, вволю наплававшись и наплескавшись, они лежали на песчаном пляжике и глазели на шумящую среди камней стремнину. Урок плавания прошел не сказать, чтобы гладко, но водицы Гена нахлебался значительно меньше, чем на пруду, а с пятой попытки даже сумел одолеть отмеренную Варей дистанцию. В сущности, он проплыл свои первые десять метров! А вот синегубого Юрашку выманить из воды никак не удавалось. Пришлось вновь распаковывать сумку, демонстрируя пластмассовые часики и кепку от солнца. Кепкой Юрашка соблазнился не очень, а вот на часики клюнул. Тем более что от нарисованного на руке циферблата осталось одно воспоминание.
— Буду теперь, как Варя! — громко восхищался малыш и поочередно разглядывал свои руки. — Даже как две Вари. У меня же двое часов!
Зубы малыша отчетливо клацали, кожа покрылась мелкими пупырышками. В таком виде он походил на хвастливого лягушонка.
— А правда, зачем столько? — удивилась Варя.
— Как зачем? Рук-то у него двое, значит, и часов нужна пара.
— Все правильно, — подтвердил Юрашка. — Чтобы одна ручка на другую не обижалась.
— Чего, чего?
— Ну да! Раньше, когда одни часы были, у меня руки даже дрались. Кусались, царапались…
— Это как же?
— Да вот так, — Юрашка тут же сомкнул ручонки, которые принялись друг дружку хватать и душить. Сам Юрашка при этом издавал горловые звуки, даже немножко порычал. — А теперь все. Теперь они помирились.
— Здорово!
— Ну да. Теперь же я мужчина! С часами…
Генка улыбнулся. «Мужчина с часами» сидел в обнимку со своим резиновым гусем и мелко дрожал. На обеих руках у него красовались разноцветные часики, на всклокоченной головенке криво сидела кепка.
— Опять перекупался, чудо гороховое, — вздохнула Варя. — Будет теперь плохо спать.
— А вы чая с медом попейте. Мед, говорят, усыпляет.
— Попробуем. Если дядя Паша даст.
— Это здешний пасечник?
— Ага… — Варя покосилась на Генку. — Я не сказала тебе «спасибо».
— За что?
— За часы. Мне еще никто не дарил часов.
— А цветы? Цветы тебе дарили?
Варя посмотрела на него странным взглядом и промолчала. Пауза затягивалась, и на этот раз не выручил даже Юрашка. Действовать и выкручиваться пришлось самому.
— Я что, плохо выгляжу? — Генка выпучил глаза и старательно пошевелил носом. С носом пришли в движение уши, и Варя немедленно прыснула смехом. Дрожащий Юрашка обернулся к ним, устало и снисходительно улыбнулся. Совсем как наблюдающий за шуточками детей взрослый.
— Чего мастрячишь-то?
— Телевидение. Малышам хочу мультфильмы показать.
— А-а… — дед Жора по-гусиному вытянул голову. — Моя-то вроде далече?
Генка посмотрел в окно.
— Грядки поливает.
— Это хорошо, пусть огородничает… — дед с кряхтением сполз с печки, шагом вышедшего на пенсию ниндзя приблизился к дальней стене. — Ты это, посматривай за ней, что ли…
Генка оставил свои провода с батарейками, заинтересованно обернулся.
— А что за секреты?
— Секреты такие, что и знать не всякому положено, — дед откинул крышку лампового радиоприемника, и на свет явилась пузатая бутыль. — Видал? Вот он мой штофчик секретный!
— Самогон? — ахнул Генка.
— Сам ты самогон! Домашняя настоечка. На чистой смородине.
— Смородина вроде черная.
— Это у других черная да красная, а у нас еще и белая есть. — Дед Жора зубами выдернул пробку, полюбовался бутылью на просвет. — Смотри, как играет! Прям слеза ангельская.
— А почему — штофчик?
— Да потому что в России живем, не где-нибудь. И штоф, промежду прочим, наша исконная мерка. А то придумали, понимаешь, литры…
— По-твоему, лучше ведрами мерить?
— Чем же ишо? Конечно, ведрами. Имя всегда и мерили. Пиво, водку или что другое, — голос деда наполнился учительскими интонациями. — Скажем, ведро — это ведро, тут все понятно, а четверть — это уже четверть от ведра…
Генка хмыкнул.
— Вот… А далее будет штоф — как раз одна десятая ведра или две бутылки. Потом, ясное дело, чарка. Это навроде моего стаканчика, — то есть, одна десятая штофа. И шкалик…
— Шкалик?
— Ага, считай, один глоточек. Меньше — только наперсток. Ну, а два шкалика — это в аккурат одна чарка. По старому, значит, косушка. Такая вот, понимаешь, арифметика.
— Так ты что, предлагаешь мерить все штофами, чарками да косушками? — Гена улыбнулся.
— А чем хуже твоих литров? — держа штоф двумя руками, дед Жора аккуратно отлил себе в стаканчик желтоватой настойки, усмешливо подмигнул внуку. — Ту же бутылку я, к примеру, давно бы опростал, а штофа мне надолго хватает. Потому как емкая посудина! Главное только — чтоб Феня не прознала. Так что смотри, помалкивай. Мне ить только для здоровья.
Гена заговорщицки кивнул.
Дед Жора управился с настойкой и бережно спрятал бутыль обратно. Чуть погодя он уже похрапывал на печке, и Гене ничего не оставалось, как вернуться к своим делам.
Впрочем, информация о дедовском штофе оказалась неожиданно полезной. В самом деле, трех соединенных последовательно батарей хватило бы ненадолго, и Генка стыковал в параллель еще две цепочки по три батареи. Получился своего рода аккумуляторный штоф… То есть — блок из двух энергоцепей на тринадцать с половиной вольт — как раз то, что нужно. А вот пойманный на усики-антенны телевизионный сигнал оказался слабым и неустойчивым. Маленький экран полосовали помехи, а рябящее изображение никак не желало становиться цветным. Конечно, Варю с Юрашкой могло бы впечатлить и черно-белое кино, но Генку уже понесло. Хотелось новых охов и ахов, хотелось, чтобы его малолетние друзья увидели настоящее чудо. Именно таким чудом самому Генке представилось когда-то море. Он и сейчас видел его иногда во снах, и именно эти сны запоминались крепче всего. Увы, явить детишкам живое море он не мог, а потому воспользовался купленными в супермаркете дисками, выбрав что-то пиратское — с картинками, изображавшими многопушечные фрегаты, гигантские волны и неведомых чудовищ.
Этим же днем состоялась премьера. На просмотр пригласили малолетних соседей — Костика и Машу. Привели, конечно, и Шурика, который первым делом попытался отломить прутик-антенну, а потом лизнул эмблему с аппетитным голографическим яблоком.
Причесавшийся дед Жора ради такого случая тоже спустился с печки, а Федосья Ивановна напекла горячих коржей и выставила туесок с черничным вареньем. Генка позвал и Валеру, но тот увлеченно гремел железками в своем сараюшке и от приглашения отказался. Рассаживались детишки прямо на полу, на вязанных бабушкой Феней половичках, — раскрытый же чемоданчик-телевизор Генка установил на табурете.
Первый блин, конечно, вышел комом. Оторвался провод от скрученных изолентой батарей. Точнее, кто-то из зрителей его легкомысленно дернул. Пока Генка бегал за кусачками, оторвали и второй проводок. Тем не менее, когда диск наконец-то раскрутился, и на экран выплыла цветная заставка, «зрительный зал» взвыл и загудел, как маленькое торнадо.
Все вышло как нельзя лучше. Фильм оказался ярким и необычным. Ужасов, правда, в нем тоже хватало, зато были паруса, ветер и морские дали. Возбужденные детишки то и дело вскакивали с половика, подбегали к экрану, пытаясь потрогать, ударить или погладить киногероев, но сорванцов бдительно дергали за одежку, насильно усаживали обратно. Подкачал только звук — слабенькие динамики, разумеется, не могли соперничать с голосами здешней публики. Эмоции били через край, о какой-либо тишине не приходилось и мечтать. Размахивая руками, Костик громко спорил с героями фильма, Варя объясняла все непонятное напряженному Шурику, а Юрашка не стеснялся визжать и в самые страшные моменты попросту выбегал из комнаты. Смотреть при этом фильм он не прекращал ни на мгновение — просто прятался за угол и выглядывал, взволнованно притопывая обеими пятками. От всего этого бедлама дед Жора ничего не слышал и громко переспрашивал то Генку, то бабушку Феню. Оба враз пытались ему что-то растолковать, и оттого общий шум только нарастал. По этой самой причине Гена на экран почти не смотрел. Он глядел на зрителей и в голос хохотал. Потому что знал: никогда больше не увидеть ему такой милой непосредственности, таких распахнутых глаз и такой энергичной мимики. На смех его никто не обижался. Более того, Генку не замечали, как не заметили и Валеру, забежавшему в «кинозал» на пяток минут. И это было понятно. Напакостив в очередной раз, пираты удирали во все лопатки от испанских фрегатов, и ничего иного для детишек более не существовало…
- Предыдущая
- 34/57
- Следующая
