Слева от солнца - Раин Олег - Страница 45
- Предыдущая
- 45/57
- Следующая
— Где ты сейчас?
— Движусь по коридору. Вонища страшная, аж в груди першит… — он, не удержавшись, раскашлялся. — Та-ак… Сперва прямо шел, а сейчас поворачиваю вместе с тоннелем. Никаких сталактитов не наблюдаю. Крыс-людоедов тоже… Опа!..
— Что там у тебя?
Прежде чем ответить Генка осмотрелся внимательнее. Коридор расширялся, превращаясь в подобие зала. Слева угадывалось нечто напоминающее заброшенную платформу. От вокзальной она отличалась лишь более скромными размерами. И что-то там было еще — то ли ящики, то ли миниатюрные вагончики… Подросток сделал несколько шагов и остановился. Так и есть; выныривая из черного пещерного зева и убегая в такую же колодезную глубь, у платформы застыла вереница вагонеток. Темные и ржавые, похожие на огромные чаши весов, они успели прирасти колесными парами к рельсам узкоколейки.
Гена снова раскашлялся. Воздух здесь казался еще более жутким. Уже даже не соленым, а каким-то кислотным. Кашель теперь рвался из груди непрерывно, а глаза начинало ощутимо пощипывать.
— Тут дорога. Железная… — перхая через слово, проговорил он. — Вагонетки, какой-то хлам, лужи…
— Хватит, Ген, возвращайся! Поглядел, и будет с тебя…
— Я сейчас, — Генка обошел зеленоватую с масляными пятнами лужу, приблизился к платформе. На бесформенных кучах лежал полуистлевший брезент. От света фонаря на стенах толкались черные тени, и прежний страх ожил под сердцем. Генке почудилось, что он улавливает нарастающий подземный гул — точь-в-точь такой же, какой слышат пассажиры метро. Сначала низкая вибрация, потом дуновение воздуха и, наконец, резкий предупреждающий гудок машиниста…
Нагнувшись, он отдернул брезент. Ткань нехотя поддалась, открывая взору лежащие неровными рядами металлические цилиндры. Не то бутылки, не то заводские болванки. Кажется, и в вагонетках лежали такие же болванки — пузатые, с пятнами ржавой зелени на шероховатых боках. Лишь несколько секунд спустя Генка сообразил, что же такое он видит, и ноги сами ступили назад. А еще через мгновение из черной тоннельной пасти выскользнуло пиявчатое огромное тело. Складчатое и полупрозрачное, оно двигалось, как гусеница, неспешно оползая вагонетки, судорожными рывками приближаясь к Генке. Широкий беззубый рот чудовища легко мог вместить взрослого человека, и о том, чтобы противостоять пиявке, нечего было и думать.
Следовало что-то срочно предпринять, но подросток точно прирос к полу. В непонятном ступоре он глядел на приближающегося гиганта и ничего не мог с собой поделать. Да он, честно говоря, и не пытался. Из глаз Генки текли слезы, он продолжал кашлять, а сознание все стремительнее кружилось в неведомом водовороте. Наверное, можно было даже поспорить, что произойдет раньше: проглотит ли Генку отвратительная тварь или бездонная воронка вберет парнишку в себя, одним глотком переправив в беспамятное небытие…
Ноги ослабли настолько, что Генка безвольно опустился на металлические кругляши. Губы его растянулись в бессмысленной улыбке.
— Ответь мне, Гена! Что там стряслось? Почему ты молчишь?
— Пиявка, — просипел подросток, но уже не в рацию. Аппаратик успел выскользнуть из ослабевшей руки и лежал теперь в ядовитого цвета луже — той самой, что натекла из-под металлических кругляшей.
— Беги оттуда, бача! Бросай все и беги!..
Рация пронзительно зашипела и смолкла. Наверное, зеленоватая жижа проникла внутрь и что-то там замкнула. Однако последняя команда Валеры все-таки дошла до угасающего сознания. Давясь от кашля, Генка встрепенулся и кое-как заставил себя встать. Его тут же повело в сторону, и на подкашивающихся ногах он побежал прочь от вагонеток, прочь от складчатого монстра. Фонарь остался где-то там, у стеллажей с болванками, и сослепу парнишка ударился грудью и лицом о бетонную стену, руками зашарил по шероховатой поверхности, пытаясь отыскать коридор. Левая рука провалилась в пустоту, и Гена чуть не упал. Конечно, это мог оказаться какой-то иной проход, но подросток уже мало что соображал. Его мотало, как пьяного, и, обдирая бока о стены, он продолжал бежать — сначала в полной темноте, а вскоре на замаячивший впереди свет от Валеркиного фонаря.
— Где тебя черти носят!.. Давай же! Ногу в петлю и хватайся…
Простейшая операция далась Генке лишь с третьей попытки. Руки его дрожали, то и дело соскальзывали с веревки. Да и петля сорвалась со ступни под колено, едва не опрокинув парнишку.
— Руками! Руками держись!
Генка послушно обхватил веревку, и Валера тут же потащил его наверх. А спустя минуту он уже лежал на траве под вольным солнцем, и легкий ветерок овевал его мокрые от слез щеки. Воздух был одуряюще сладок, но Гена все никак не мог остановиться, продолжая выкашливать из себя остатки подземелья, по крохам освобождаясь от жуткого, засевшего в мозг видения.
— Фонарю с рацией, конечно, кирдык…
— Нашел, о чем жалеть! Главное, ты жив остался, — Валера потрепал Генку по голове. — Еще неизвестно, какой дряни ты там надышался. Герой пустоголовый!
— Я же говорю: там снаряды! Под брезентом, в вагонетках, на рельсах. И кругом эти вонючие лужи.
— Понятно, — Валера кивнул. — То самое, о чем мы говорили: снаряды с отравляющей начинкой. Какое-то время держались, а потом пошла коррозия, — вот и разъело все к лешему.
— Значит, я отравился?
— Считай, что так. С чего бы тебе та кикимора привиделась? Нормальная галлюцинация. Хотя… Это, конечно, уже не боевые ОВ. За столько десятилетий все там уже трижды разложилось. В противном случае, ты бы оттуда не вышел.
Гена зажмурился. О подобном исходе не хотелось даже думать. На кого бы остались тогда его дед с бабкой, родители, тот же Юрашка!
— Но это же подлость, — шепнул он. — Как можно оставлять такую заразу без защиты, без всего! А если грунтовые воды или еще что?
— Кого это волнует? — Валера грустно улыбнулся. — У нас, если хочешь знать, солдатики под настоящим ядерным взрывом в атаку ходили — учения проводили, а ты из-за каких-то снарядиков шум подымаешь.
— Это я еще не поднимаю, — угрожающе просипел Генка, — когда подниму, кому-то явно не поздоровится.
— Ишь ты, герой, штаны с дырой!
— Я серьезно! Надо ведь что-то делать.
— А что тут сделаешь? Все давным-давно быльем поросло.
— А люди? Ты же сам говорил, сколько у вас людей умерло! А рыба, а коровы…
— Тем более никто не будет суетиться. В таких делах секреты блюдут — ого-го как! И нам с тобой рот живенько зажмут.
— Пусть только попробуют! — Гена упрямо сжал губы. В голове уже складывался план действий. — Значит, поступим так: сначала отзвонимся местным властям — в милицию, туда-сюда. А потом… Потом я в сеть информашку заброшу. Да не просто так, а в нормальные СМИ — в наши, в московские. Можно даже с депутатами из Госдумы связаться.
— Не слишком ли ты хватил?
— Не слишком! — Гена упрямо тряхнул головой. — Чем больше нашумим, тем меньше шансов, что замнут и забудут. Во всяком случае, обратят внимание на эту свалку.
— Ты думаешь?
— Уверен. Вам же будет лучше, если все эти запасы отсюда вывезут. Тогда и полигон рано или поздно оживет, и деревья перестанут штопорами закручиваться.
— Ага, и орхидеи исчезнут.
— И это, конечно, тоже, — Гена кивнул. — Ты зря смеешься! Вот увидишь, я их сумею тряхнуть. И интернет нам в этом поможет.
Работы оказалось невпроворот.
Во-первых, про полигон договорились молчать и действовать строго по намеченным пунктам. Валера через организованную Генкой спутниковую связь сделал серию звонков «большим» людям, поведав о складе с отравляющими веществами. Сам Гена провел за компьютером несколько вечеров, создавая программы «каскады», которые в нужный момент одна за другой должны были посыпаться на редакции газет и журналов, сообщая об истинном положении дел. Это было своеобразной страховкой. На случай, если большие люди не поймут и не вникнут.
- Предыдущая
- 45/57
- Следующая
