Кристийна, или Легко ли быть средней сестрой - Тунгал Леэло Феликсовна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/20
• Следующая

Я бы радовалась лету, если бы не три «но»: овцы, шерсть и этот младенец. Вечно с ними что-то происходит, все вокруг них суетятся, а мы с дедушкой в эти минуты путаемся под ногами и мешаем всем. Иногда дедушка берёт меня с собой в лес готовить корм для животных. Охотники летом должны заготовить для зверья лиственные веники, потому что если зима окажется холодной и снежной, то косули и лоси в лесу будут голодать. Кто-то ведь и о них должен позаботиться, хотя они не дают шерсти. Возвращаясь из леса, я снимаю одежду, и дедушка поднимает меня на большую бочку, в которой держат ключевую воду, и осматривает, нет ли у меня клещей. Иной раз двух-трех выковыривает. Хелен боится клещей и в лес не ходит: работает в саду, читает или пишет письма подругам.

С утра я не ожидала, что день будет неудачным. Поначалу меня отругали только один раз — за то, что Имби в прихожей лизала подошву дедушкиного охотничьего сапога, а я ей не помешала. Правда, мама спросила, не делает ли Имби чего плохого, но я, видя с каким счастливым лицом ребёнок сидит на коврике и радостно лижет сапог, подумать не могла, что это плохо, ведь от её маленьких зубиков сапогу ничего не сделается. Потом мы с дедом ходили в лес, бабушка приказала нам заготовить веников и посоветовала не слишком торопиться домой, сегодня у неё важный день: она собирается впервые стричь Агнию.

— Пошли-ка отсюда поскорее! — сказал на это дедушка.

Я спросила дедушку, не боится ли он бабушки. Прежде за ним такого не замечалось, но с тех пор, как появились овцы, дедушка стал каким-то опасливым.

Дедушка рассмеялся:

— С чего мне её бояться, мы всю жизнь прожили вместе, и вообще — волков бояться, в лес не ходить! Но, видишь ли, у старушки иногда возникают такие закидоны, от которых, как подсказывает мне жизненный опыт, лучше держаться подальше. Однажды ей взбрело в голову питаться только здоровой и полезной пищей, и мне пришлось тайком бегать в столовую, так как от всяких кашиц и вегетарианских салатов я ослаб, штаны с меня спадали, а в желудке с голодухи постоянно урчало. А сама бабушка от этой пищи отчего-то заметно растолстела: кто знает, может, она тоже кое-что жевала тайком от меня. Прибавка в весе меня и спасла, иначе я кору начал бы грызть или на чужих овец охотиться. Затем ей пришла блажь варить лекарственные чаи, но это длилось недолго: желудок не выдержал! Но я знаю, что сопротивление бесполезно, ничего, кроме скандалов, от этого не будет. Нужно просто подождать, когда у бабушки эта блажь с овцами сама собой пройдёт. Главное, чтобы она во время стрижки не вошла в азарт и пальцы себе не порезала!

Пальцы бабушка не порезала, в этом мы убедились, едва вернулись из леса. Но что-то нехорошее или странное все-таки произошло, потому что когда дедушка спросил, много ли Агния дала шерсти, бабушка загремела горшками у плиты и произнесла только «Уфф!», что, насколько мне известно, ничего не значит. Дедушка подмигнул мне и уставился в тарелку:

— Очень вкусный суп сегодня, прямо тает на языке. Кто варил — ты или сноха?

— Конечно, я, — бабушка явно подобрела, — сноха всё возится со своей пряжей, уж не знаю, что за чудеса она собралась вязать!

Тут вернулся из города папа и сел за стол с таким грустным лицом, как и бабушка, — не посадил меня на колени, не спросил, где мама и Имби.

— Ты, парень, что ли тоже стриг сегодня овец? — спросил дедушка.

— Какие там овцы! — махнул рукой папа. — Со мной самим обращались как с бараном — я был на курсах вождения. Инструктор попался — тот ещё тип! Ничему не учит, не подсказывает, только бранится, да такими словами…

— Ой, папочка, какими словами? — оживилась я, но папа сердито сказал:

— А ребёнку это знать не обязательно! — И с таким остервенением вцепился в ложку, будто гороховый суп варил инструктор.

Тут из комнаты донёсся жуткий грохот и звон, а потом послышался мамин громкий крик и отчаянный плач малышки. Мы бросились в комнату, и папа произнёс несколько слов, которых я прежде не слышала, наверное, их он поднабрался от инструктора. Но на самом деле ничего страшного не произошло. Просто Имби удалось ухватиться за несколько концов пряжи, и все мамины восемь банок с грохотом рухнули с полки. Так вот они вдвоём и сидели на полу, среди осколков и перепутанной пряжи.

— Всё пропало! — вздохнула мама.

Имби, уже было замолчавшая, завопила с новой силой. Но когда папа взял её на руки, она мгновенно умолкла, улыбнулась, схватила папу за нос и довольно закряхтела: «Кяу-кяу».

Собирая спутанную пряжу, мама сказала:

— Связать кофты из шерсти Агнии я, наверное, не успею!

— Ах, да много ли этой шерсти! — сказала бабушка. — Она, шельма, совсем дикая, не дается вычёсывать. Я только чуть-чуть кое-где выстригла, как эта неблагодарная скотина сшибла меня с ног и дала стрекача в лес. И что это за дикая порода такая! Ну, погоди, Агния, только вернись, я тебе покажу!

— Пусть её волки там съедят! — попробовала я развеселить бабушку.

Теперь все накинулись на меня — и злая я, и жестокая, и бессердечная. Наконец дедушка сказал:

— Пошли-ка, Кристийна, на двор! Нас с тобой здесь не понимают!

Сидя на веранде, мы с дедом решили уйти вдвоём жить в лес. Построим землянку, запасёмся грибами и ягодами. У дедушки есть охотничьё ружьё, так что хищников мы можем не бояться. Их шкуры и рога продадим, а на вырученные деньги купим соль, сахар, порох и «фанту». Более тёплые и мягкие шкуры — куньи и лисьи — оставим себе и будем заворачиваться в них, когда наступит зима. А они пусть вычёсывают овец и прядут пряжу — мы будем сидеть в своём уютном жилье у очага и смеяться над всеми овцами в мире. Поделом им!

— Дедушка, дедушка! — ворвалась с криком в сад Хелен, сопровождаемая встревоженной Девой. — Дедушка, скорее возьми ружьё, в лесу бешеная росомаха, как на картинке, которую ты нам показывал! Или енот, или кто ещё — только точно бешеный, людей не боится!

— Это ещё что за новости! — вскочил дедушка с места. — Говори спокойнее, что за зверь?

Хелен, останавливаясь, чтобы перевести дыхание, рассказала, что она на опушке собирала малину, как вдруг послышался лай Девы. Хелен взглянула — жуткий-страшный-опасный зверь стоял под черёмухой, издавал странные звуки и собирался двинуться к ней. К счастью, Хелен удалось убежать. Но что это за зверь, она не догадалась. В Таллиннском зоопарке таких нет.

— О бешенстве в наших краях пока что не слышно, — задумчиво произнёс дед. — Может, это чья-то собака? Да и дворняги смешанных кровей иной раз бывают такими страхолюдными…

Тут заскрипела калитка, и за кустом сирени показалось что-то серое и движущееся.

— Неси скорее ружьё, что ты медлишь! — закричала Хелен и залезла на скамью.

И тут дедушка рассмеялся. Он хохотал так, что слёзы выступили. Утирал их рукавом и приговаривал:

— Нет, вы только посмотрите! Ох! Позовите бабушку! Гром и молния! Приведите, наконец, бабушку!

Причина для смеха имелась, так как напугавшая Хелен росомаха оказалась остриженной бабушкой Агнией. Но выглядела она так, что не описать, — что-то среднее между панком, енотовидной собакой, дикобразом и овчаркой.

Бабушка сказала:

— Вы только никому не проболтайтесь, что я эту скотину остригла. Эту изуродованную овцу вообще нельзя людям показывать — по меньшей мере, месяц!

И наконец-то мы в этот неудачный день смогли слегка повеселиться!

Когда мы вернулись от деревенской бабушки в город, мой нос сразу уловил в нашей городской квартире чужие запахи. В большой комнате в вазе был обнаружен побуревший букет, который выглядел, как метёлка гномиков. Понятия не имею, кто из нас купил и собрал эту зловонную бомбу.

В нашей комнате пахло молью, в родительской спальне пылью и только чуть-чуть дорогими духами, которые папа однажды подарил маме и которыми мы с Хелен по малолетству, играя в дождь, опрыскали ковёр. В кухне пахло объедками и гнилью; запах исходил от картошки, покрытой мохнатой плесенью, и засохших рыбьих консервов — это был недоеденный отцовский ужин в те дни, когда он посещал курсы вождения. Мама распахнула все окна, одно за другим. Двери с грохотом захлопывались, оконные стекла звенели от сквозняка, и Дева, зевая, ходила из комнаты в комнату. Папа, чтобы успокоиться, включил радио, и мы с Хелен станцевали «цыплячий танец». В новых деревянных башмаках так здорово танцевалось! Деревенская бабушка купила их на ярмарке перед Ивановым днём и всё лето хранила в секрете, только перед отъездом в город вручила нам. Отец предупредил:

• Предыдущая
• 13/20
• Следующая