Командующее Я - Шах Идрис - Страница 43

О.: Единственная, самая важная вещь заключается в том, чтобы, после того, как вы определите, что у многих других людей такая же проблема, осознать, что ей присуща определенная цикличность. Если вы получаете горы писем, принимаете толпы визитеров и стрессовые ситуации для вас не редкость, то раньше или позже вы обнаруживаете, что подобные явления подчиняются определенным циклам, и, учитывая это, с ними можно обращаться с пользой для себя. Например: возмущенные люди, кажется, имеют тенденцию появляться группами, пачками, с некоторой периодичностью. Это означает, что вы, приняв во внимание названные циклы, можете планировать свое поведение, чтобы получить наилучшие результаты. То же верно и для посетителей: бывают времена, когда вы, благодаря своему опыту, можете сказать: «Ну, сейчас повалят!», и толпы буквально осаждают вас неделю-другую. Затем напряжение спадает. То же самое характерно для энтузиазма и выступлений в вашу поддержку.

Одно из огромных преимуществ распознавания подобных циклов состоит в том, что данное умение позволяет вам избежать разного рода мыслей — будто вы на гребне волны, или в ловушке, или что-нибудь еще в том же духе. Вы просто подчиняетесь цикличности. И поскольку это не лично ваш цикл, он относится по большей части к другим людям или созданным ими ситуациям, вы не вовлекаетесь в процесс до такой степени, чтобы причинить себе вред — нажить язву или еще что-нибудь — или стать неэффективным из-за самокопания или смущения, которые связаны с проявлениями циклов.

В.: Но откуда «уверенность», что дело обстоит именно так?

О.: Надо быть отважным человеком, чтобы не воспользоваться преимуществами того, что работало в течение многих лет, постоянно давало хорошие результаты и возможность выполнять работу, и при этом не наносило никому вреда.

ПОЧЕМУ ЗАДАЮТ ВОПРОСЫ

В.: Почему люди задают вопросы?

О.: Одна из важных причин заключается в том, что люди нуждаются в опыте. Ответы — ничто. Опыт — все. Однако ответ предоставляет вам необходимые средства для приобретения опыта. Вот почему учителя настаивают на смирении. Но это должно быть конструктивное смирение, а не елейное благочестие или поза, которые являются лишь разновидностью искусственного «сокрытия» (самооправдания или рационализации).

В.: Но вы как-то говорили, что сам факт постановки определенных вопросов часто указывает на неспособность спрашивающего понять ответ.

О.: Совершенно верно. Человек может быть не способен ответить на свой вопрос внутри себя, поэтому выводит его наружу. Он также не способен понять ответ, если будет просто обдумывать слова, полученные в обмен на вопрос. Ответ необходимо использовать как отправную точку — как пищу, чтобы подпитать способность испытать или пережить ответ. Вопрос задан потому, что ответ труден. Его надо впитать. Как говорит мулла Насреддин: «Люди не спрашивают, можно ли пить воду». Дело в том, что все настолько пропитаны опытом, как пить воду, что просто пьют и не задают никаких вопросов по этому поводу.

В.: Есть ли ограничение на число вопросов, которые можно вам задать, — потому что вопросов у меня много?

О.: Думаю, что на данный момент вам достаточно ознакомиться с двумя откликами на этот вопрос.

Первое наблюдение состоит в том, что многие вопросы, которые мне задают, являются различными формами одного и того же вопроса. Некоторые люди никогда не задают больше одного вопроса, хотя для них он принимает много различных форм.

Второе наблюдение такое: задавание вопросов и выслушивание ответов подчиняется закону насыщения, как и многое другое. Если вам дать слишком много ответов, вы не сможете их усвоить. То есть не сможете работать над вопросом, сделать ответ «своей собственностью», через переживание ответа добиться постоянного увеличения познавательной способности.

Обдумывайте вопросы и ответы, потому что нет короткого пути к овладению процессом, частью которого они являются. Если вы не переварите вопрос и ответ на него, вы будете снова и снова задавать его в другой форме, и так будет продолжаться до тех пор, пока «до вас не дойдет».

Многие вопросы задаются лишь для того, чтобы захватить внимание.

ПОЧЕМУ ЛЮДИ ЗАДАЮТ ВОПРОСЫ

В.: Почему некоторые вопросы остаются без ответа?

О.: Дело в том, что сама по себе способность задать вопрос не означает, что человек наделен способностью понять ответ. Вопрос бывает неправильно сформулирован. Например, ребенок может спросить: «Почему сыр — это сыр?» А бывает, что вопрошающий и вовсе не в состоянии понять ответ: «Расскажите мне все о ядерной физике». Верх нелепости предполагать, что механизм, способный формулировать вопросы, одновременно способен также обеспечить пониманием как вопросов, так и ответов, и что ответ должен существовать в какой-то определенной форме.

Если речь идет о возможности дать ответ, то здесь вопросы различаются не по важности. Они различны по тонкости, нюансам и другим оттенкам. Этот факт совершенно неприемлем для ученого-схоласта, поскольку подразумевает, что тот должен соответствующим образом подготовиться, чтобы действовать в различных измерениях, в то время как он предпочитает обеспечить сохранность собственных предположений, своего «психологического гнезда», или «крепости». Вот так, подобно эпическому злодею из Насреддиновской истории, ученый-схоласт приучает себя и окружающих мыслить грубыми предположениями, под которые пытается подогнать окружающий мир. Не удивительно, что неразрешенные вопросы снова и снова всплывают на поверхность и буквально преследуют людей, как массовые заболевания. Я называю это «массовыми заболеваниями», потому что факторы, причиняющие людям беспокойство, помечаются ярлыком «нарушение», или «искажение», и так далее. Что-то не укладывается в привлекательную для вас схему и в результате относится к категории враждебного. Отсюда и вытекает предположение, что такая-то вещь «противоречит разуму», «ненаучна» и т. п. Теологи попытались заработать себе на этом капитал — они наугад выдернули из пучка все выступавшие детали и причислили их к «тайнам». И вот уже теолог восседает на куче хлама, как на троне наивысшего превосходства.

Это напоминает ситуацию с человеком, принесшим огонь в общину первобытных людей. Он стал божеством, так как был единственным, кто мог разжигать огонь. Теолог-проповедник делает менее полезное дело: он даже не приносит огня. Обычно он дает людям успокоение вперемежку с угрозами. Он напоминает жреца, который истошно орет: «Взгляните на этот огонь! Вам не понять, что это такое. Он сожжет вас». Далее он продолжает: «Взгляните на этот огонь! Он дает тепло и готовит пищу». Огонь не имеет к нему отношения, просто так случилось, что именно там, где на птичьих правах обитает сей жрец, загорелось месторождение нефти. А если к этому добавить еще и некую быстроту его ума, то вот вы уже слышите крик: «Спешите, спешите, спешите — величайшее пламя на земле!»

Вернемся к вопросам. Люди задают вопросы об огне, основываясь: (1) на своих предположениях о нем и (2) на том, что поведал им клирик. Они чувствуют, что либо то, либо другое должно быть правильной основой для вопроса. Вот какого рода вопросы они задают: «Почему великий бог Пламени гневается на меня?» или «Когда же великое пламя пожрет всю землю?» и даже «Как служить этому пламени, ибо я понимаю, оно — божественно, и знаю, что в подобном служении заключается мое предназначение?»

Действительно ли необходим ваш вопрос? Правилен ли он? Как и почему он был сформулирован? Как долго он будет сохранять значимость для вас? Насреддина спросили: «Какой вопрос самый важный в жизни?» Он ответил: «Как мне заставить моего осла пойти завтра на базар?»

ОТВЕТ

В.: Почему суфии так редко отвечают на письма? В самом деле, я не знаю ни одного случая, когда суфий ответил бы на письмо по существу!