Выбери любимый жанр

Кокон - Андерсон Пол Уильям - Страница 1


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

1

Пол Андерсон

Кокон

1

Окинув мегаполис долгим взглядом, Питер Коскинен почувствовал, как в душе поднимается ужас. Что мне теперь делать? От этой отчаянной мысли перехватывало дыхание.

Солнце в багровой дымке медленно опускалось за темную громаду Центра; в надвигающихся сумерках, словно яркие светлячки, сновали многочисленные аэрокары. Бесконечные кварталы стандартных жилых домов уходили за горизонт, кое-где разбавленные башнями небоскребов. Присмотревшись, Коскинен понял, что никакого горизонта на самом деле нет, а есть — насколько хватало взгляда — склады, заводы, жилые районы и снова склады, связанные в единый организм бесконечными изгибами труб надземки. В лучах заходящего солнца трубы казались тонкой серебряной паутиной, окутывающей пересечения улиц, транспортных поясов и линий монорельса. Уже начинали загораться огни: окна квартир перемигивались с уличными фонарями, фарами машин и поездов. В номере стояла полнейшая тишина, и город, раскинувшийся в сотне этажей внизу, казался нереальным, словно Питер смотрел новый фильм о чужой планете.

Резким движением он выключил обзорную стену, и панорама города на ней мгновенно сменилась хаотичными переливами пастельных цветов. Ничего не хотелось, даже слушать музыку, хотя у него было из чего выбирать — в номере имелась великолепная фонотека. Шум гавайского прибоя, веселье парижского кабаре — все это было не то, не под настроение… Подавились бы вы своими туманными картинками, подумал Коскинен, мне же нужно другое, то, что я смогу потрогать, понюхать, попробовать на вкус…

Что же?

В отеле было буквально все, чего могла пожелать мятущаяся душа: сад, несколько бассейнов, спортзал, театр, бары и рестораны. Имея в кармане более чем солидную сумму, полученную за прошедшие пять лет, он мог позволить себе любое сумасбродство. Кроме того, оставался еще сам супергород. А на стратоплане он мог перелететь в любой город на Западе и потом, пересев на флайер одной из местных линий, оказаться на опушке какого-нибудь национального парка и провести ночь на берегу тихого лесного озера. Или…

«Ну и что? — спросил он себя. — Да, я могу купить все, кроме настоящих друзей, к… Боже, ведь я предоставлен самому себе меньше суток, но уже понял, как чудовищно одинок. За все на свете нужно платить».

Он потянулся к фону. «Если что — звони, — сказал тогда Дейв Абрамс. — Вот тебе мой домашний номер. Это в самом центре, в Кондоминиуме, на Лонг-Айленде. У нас всегда найдется свободная комната, да и Манхеттен рядом — запросто можно прошвырнуться по пивным. Во всяком случае, пять лет назад для этого дела не было лучше места. Надеюсь, мамуля по-прежнему печет свои знаменитые блинчики с творогом».

Коскинен бессильно уронил руку. Нет, еще не время. Ведь семье Абрамса тоже нужны время и покой, чтобы заново узнать своего сына. За эти пять лет он, должно быть, здорово изменился. Даже официальный представитель правительства, который встречал их в Годдард-Филд, отметил, что все они стали какими-то необычайно спокойными, словно на них снизошло само безмолвие Марса. Ты не должен звонить, сказал себе Коскинен, хотя бы из элементарного самолюбия. Нельзя же вот так, сразу, начать скулить и просить: «Ну пожалуйста, погладьте меня хоть вы, а то мне совсем не с кем играть». И это было бы совсем некрасиво после громогласно, во всеуслышание данных обещаний — что он собирается сделать, вернувшись на Землю.

Конечно, все остальные тоже строили не менее грандиозные планы. Но у них было одно преимущество: они были старше, и им было куда возвращаться. Столь долгую разлуку выдержали даже две супружеские пары. У Питера же Коскинена родни не было вообще. Радиоактивные осадки в свое время пощадили небольшой курортный городишко на севере Миннесоты, где он родился, но разразившиеся после атомной войны эпидемии не пощадили почти никого. Сотрудники Института обнаружили восьмилетнего сироту в детском доме, и он стал учиться. Он и еще несколько тысяч осиротевших ребятишек, у которых коэффициент интеллекта был выше среднего. Учиться всегда нелегко. И не то, чтобы в школе к ним плохо относились: Институт сделал все возможное, чтобы дети не чувствовали себя одинокими — но страна отчаянно нуждалась в квалифицированных специалистах, промедление было смерти подобно. Коскинен получил диплом физика и свидетельство о прохождении курса символики уже к восемнадцати годам. В том же году Департамент Астронавтики принял его заявление на участие в девятой Марсианский экспедиции — экспедиции, которая должна была пробыть на Марсе достаточно долго, чтобы хоть что-то узнать о марсианах. И юноша отправился в полет.

Он выпрямился. С какой стати я так себя жалею? Мне всего двадцать три, у меня отменное здоровье и приличный счет в банке. Через несколько дней, после моего доклада на Совете, космическая технология перевернется вверх дном, и имя мое войдет в учебники. Все у меня отлично, все замечательно, просто я еще не успел привыкнуть к Земле. Разве может человек, который провел самые яркие годы своей недолгой жизни на планете, отличающейся от Земли, как сон от яви, мгновенно адаптироваться и стать таким же, как остальные шесть миллиардов землян?

— Но вообще-то, пора начинать, дружище, — вполголоса сказал он сам себе и направился к зеркалу, чтобы напоследок еще раз придирчиво окинуть себя взглядом. Красная куртка с высоким стоячим воротником, просторные голубые брюки и мягкие туфли — вещи, которые он приобрел только сегодня, — пожалуй, одежда по моде. Он подумал, не стоит ли сбрить коротенькую светлую бородку, но потом решил, что с ней лучше. Бородка придавала хоть какую-то мужественность его совсем по-детски курносому лицу с высокими скулами и простодушным взглядом голубых глаз. Фигура у него была великолепной, поскольку капитан Твен требовал, чтобы все регулярно занимались спортом; кроме того, постоянно таскать на себе индивидуальную систему жизнеобеспечения в добрую сотню фунтов, — это даром не проходит. Коскинен был даже удивлен той легкостью, с которой его организм приспособился к земной гравитации. Гораздо хуже на него действовали плотный загазованный воздух и влажная летняя жара.

«Ладно, сойдет», — неуверенно подумал он и направился к двери. И в этот момент зазвенел звонок.

Коскинен изумленно застыл на месте. Кто?.. Может, это кто-нибудь из товарищей по экспедиции, мелькнула шальная в своей безнадежности мысль, такой же неприкаянный бедолага, как он сам? Тут он сообразил, что посетителя должно быть видно на экране монитора. Но экран был пуст.

Может, монитор барахлит? Звонок прозвенел снова. Коскинен нажал на кнопку замка, и дверь открылась. Вошли двое. Один из них, дождавшись, пока дверь снова закроется, запер ее нажатием кнопки. Другой рукой он пробежался по клавишам на крышке небольшой коробочки. Монитор ожил, и на экране вновь появилось изображение пустого коридора с бегущей мимо двери движущейся лентой. Тем временем его напарник прошел вперед и остановился у двери в жилую комнату.

Коскинен буквально оцепенел от неожиданности и от их нахальной бесцеремонности. Незнакомцы были довольно солидной комплекции, неброско одеты, с жесткими невыразительными лицами.

— Послушайте! Что это значит?

Его голос как-то сам собой потерялся в пространстве, словно его поглотили ковровая дорожка в прихожей и звуконепроницаемые панели стен.

Тот, что стоял возле двери в комнату, спросил отрывисто:

— Вы Питер Дж. Коскинен, член экипажа космического корабля США «Боас»?

— Д-да. Но…

— Мы из военной контрразведки. — Он вытащил из кармана бумажник, раскрыл его и сунул под нос Коскинену. Тот взглянул на фотографию в удостоверении, потом перевел взгляд на агента и почувствовал, как кровь приливает к лицу.

— В чем дело? — неуверенно спросил он, поскольку любой, даже только что сошедший с корабля человек, прекрасно знал, что ВК не занимается расследованием обычных преступлений. — Я…

Человек спрятал бумажник. Коскинен успел запомнить его фамилию: Сойер. Второй, тот, что оставался у входной двери, представляться не стал.

1

Вы читаете книгу


Андерсон Пол Уильям - Кокон Кокон
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело