Домработница царя Давида - Волчок Ирина - Страница 30

• Предыдущая
• 30/73
• Следующая

Это что же, они все действительно её за ребёнка принимают? Наверное, это потому, что она так и не выучила ни одного правила межличностного общения. И поведенческие стереотипы у неё какие-то не такие. И ещё что-то… а, да, патология сосудистой системы. Аня вздохнула, закрыла дверь — как следует, на оба замка! — и пошла за Русланом.

Бомжи смирно сидели на импровизированных табуретках за импровизированным столом, при виде Руслана не разбежались, но заметно насторожились. Поднялись, стали беспокойно топтаться и оглядываться по сторонам. Старушка Галина Андреевна опять принялась мелко креститься и беззвучно шевелить губами. Только якобы старик Александр Викторович не поднялся с бетонной плиты, сидел, сильно горбясь и опираясь локтями о колени. Кто его знает, может быть, действительно старик?..

— Не бойтесь, этот человек нам не враг, он просто сумки мне помог донести, — торопливо заговорила Аня, подходя поближе. Вспомнила, что практически то же самое она говорила вчера о Евгении Михайловиче, и на всякий случай добавила: — Это Руслан, он мне как старший брат, он меня охраняет… то есть заботится обо мне. И вообще очень хороший человек. Добрый.

Добрый человек Руслан с нескрываемой неприязнью оглядел её инвалидную команду, сплюнул под ноги, молча шагнул к импровизированному столу и шлёпнул на него сумку и пакет. В сумке что-то звякнуло.

— Ну вот, побилось всё, — со злорадным торжеством заявил Лёня-Лёня. — Донести помог, ага… Вчерашний хмырь хоть не кидал с размаху.

— Ну, ты… — брезгливо процедил Руслан, угрожающе оборачиваясь к Лёне-Лёне.

Аня дёрнула его за рукав и успокаивающе сказала:

— Ничего там не побилось, Леонид. Нечему там биться, контейнеры и миски пластмассовые. Ну, вынимайте всё, сумку я заберу. А пакет можете оставить, он крепкий, вам пригодится.

Лев Борисович стал освобождать сумку, стараясь не смотреть на Руслана, остальные не двинулись с места. Руслан сердито сопел у неё за спиной. Галина Андреевна крестилась, шевелила губами и таращила выцветшие тоскливые глаза.

Нельзя было позволять Руслану идти сюда. Она постарается сделать так, чтобы её бомжи и Руслан никогда больше не встретились.

Лев Борисович, наконец, освободил сумку, не глядя, протянул ей, она взяла, сказала: «Приятного аппетита», — повернулась и подтолкнула Руслана, чтобы он пошёл впереди неё. Он поупирался немножко, но всё-таки пошёл, что-то ворча и подозрительно оглядываясь на компанию бомжей. Аня не выдержала и сердито сказала:

— Ну, как вам не стыдно, честное слово… Разве можно так себя вести? Нашли врагов народа, подумать только!

— А мне надо, чтобы незнамо кто перед воротами маячил? — огрызнулся Руслан. — Хорошо ещё, что жильцы не видали. Вот бы вони было… И чего ты мне выкаешь? Сама говорила: брат, брат! А сама выкает…

— Я не ожидала, что брат у меня окажется таким… невежливым.

— Говорила бы уж лучше прямо: хамло деревенское, — злобно подсказал Руслан. — Чмо и козёл. А если что случится — с тебя, что ли, спрашивать будут? С меня будут спрашивать!

— Я никогда не говорю таких слов! — Аня даже обиделась. — И слушать таких слов не хочу! Брат не должен ругаться при сестре! То есть никто не должен ругаться. Ни при ком.

— О господи… — изумлённо пробормотал Руслан.

Замолчал и до самого подъезда шёл молча. И до квартиры её провожать не стал. Наверное, тоже обиделся. Ну и пусть.

От этого настроение немножко испортилось. Аня ведь хотела поспрашивать названного брата о домработницах соседей, о химчистке, о том, как тут вообще всё… Ладно, сама постепенно разберётся. Например, узнает обо всём у зелёной Анны, няни вурдалакши Анюты. Ведь, наверное, встретится она когда-нибудь ещё с зелёной Анной? Надо просто иногда заглядывать на детскую площадку за домом, тогда обязательно встретится. Да можно прямо сейчас, тем более что рядом с детской площадкой у Ани есть неотложное дело, а она о нём совсем забыла. Хмель! Его же давно пора извести под корень, пока никто не пострадал! Где-то в ящиках кухонных шкафов она видела очень большой и очень острый нож…

— Нет, это я уже не знаю, что такое, — с выражением обречённости сказал Руслан, увидев её в холле. — Гош, гляди, что делается. Может, она маньячка, а?.. Анюта, за ношение холодного оружия можно срок схлопотать. Гош, ворота не открывай, нельзя её на улицу с тесаком выпускать.

Охранник Гоша выглянул из-за своей стойки, внимательно посмотрел на Анин нож и молча кивнул. Они что, на самом деле думают, что она собралась гулять по улицам с ножом в руках? Оказывается, не у неё одной нет чувства юмора…

— Я не собираюсь идти на улицу, — объяснила Аня. — Я собираюсь вырубить хмель вдоль ограды. Он очень вредный, а там дети гуляют.

— А тебе-то что?..

Руслан, кажется, собирался сказать ещё что-то, но передумал. Тяжело вздохнул, пожал плечами и зачем-то пошёл вслед за Аней. Наверное, чтобы охранять и защищать. Или всё-таки контролирует? Да нет, просто решил посмотреть, что она собирается делать. Просто так, из чистого любопытства. Наверное, никогда не видел, как вырубают заросли хмеля… Буйные заросли, вонючие, жирные, стебли — как канаты, а нож так и норовит выскользнуть из руки, зря она такой тяжёлый нож выбрала, с таким ножом она сто лет здесь будет возиться, а голова уже разболелась до тошноты…

— Эй, сестрёнка, — крикнул откуда-то издалека Руслан. — Перекур! А то ноги протянешь. Что я тогда твоей Маргарите скажу?

Аня с трудом выпрямилась и оглянулась. Вот тебе и раз… В своём трудовом порыве она даже не заметила, что Руслан тоже сражается с зарослями этой дряни, просто начал с другого конца, и вырубил уже больше половины, и нож у него — даже больше и, наверное, гораздо тяжелее её ножа… Ну вот, а она думала, что он контролирует… Фу, как стыдно…

Руслан подошёл, внимательно присмотрелся к ней, сердито сказал:

— Иди-ка ты отсюда. Совсем зелёная, смотреть противно. Правда трава ядовитая, меня — и то ведёт… Иди, иди, я тут сам справлюсь. Тебя до хаты проводить? Вон, на ногах не держишься.

— А как же вы? Одному — долго, а долго нельзя, плохо станет, — слабо возразила Аня, чувствуя, что действительно едва держится на ногах.

— Морока мне с тобой, — обречённо сказал Руслан, взял её за шкирку и повёл к подъезду, на ходу приговаривая: — Сестрёнку нашёл, называется! И на кой мне такое счастье? Одни неприятности от этих сестёр… Главное — не моё дежурство! Нет, надо было припереться… Я тебе садовник, что ли, чтобы территорию благоустраивать?

— Извините, — пробормотала Аня. — Вам не надо было… Я бы сама как-нибудь постепенно…

— Сдохла бы ты сама как-нибудь постепенно, — буркнул Руслан, втаскивая её в подъезд по-прежнему за шкирку. — Гош, отволоки эту ненормальную в квартиру, а то у меня уже никаких нервов не осталось… Я тут за тебя посижу.

Охранник Гоша оторвался от своих телевизоров, вышел из-за стойки, молча принял Анну как эстафету из рук Руслана и повёл её — тоже за шкирку! — к лифту. Это было ужасно унизительно. Просто ужасно унизительно. Но не было сил сопротивляться, и даже говорить что-то уже не было никаких сил. Кажется, она действительно сильно отравилась.

У квартиры Гоша молча понаблюдал, как Аня неуверенно возится с замками, отобрал у неё ключи, сам открыл дверь, вошёл вслед за ней, проверил, выключена ли сигнализация, отдал ей ключи и впервые подал голос:

— Может, врача вызвать?

— Ой, нет, пожалуйста, не надо врача, — испугалась Аня. — Кто ж будет держать на работе человека, которому врачей надо вызывать?.. Я не больная, я просто хмелем надышалась, это скоро пройдёт, не надо никаких врачей…

— И чего Руслан тебя не выпорет? — задумчиво удивился Гоша. — На его месте я бы взял ремень, да ка-а-ак… Ты сейчас чаю крепкого выпей. И — спать. А если что — звони.

Он ушёл, а Аня подумала, что крепкий чай — это хороший совет. Надо выпить очень крепкого чаю, а спать не надо, потому что ещё столько работы! Только сначала она немножко посидит в холле на диване, подышит прохладным воздухом из кондиционера, а потом уже заварит чай, выпьет весь чайник и совсем придёт в себя.

• Предыдущая
• 30/73
• Следующая