Ловушка для примерной девочки - Волчок Ирина - Страница 28

• Предыдущая
• 28/51
• Следующая

Она потерла лицо руками — что-то лицо как онемело. И пошла в комнату Кирилла. Он что-то собирал из модулей конструктора. Встретил ее неуверенным взглядом и отвернулся.

— Кирюш, обедать пора. И пойдем гулять: на улице сегодня совсем весна.

— Не хочу, — буркнул он, не отрываясь от своего занятия.

— А я твой любимый фасолевый суп сварила. И мясо, как ты любишь, сделала. А потом, если хочешь, в кафешку пойдем, «Баскин Робинсом» побалуемся.

— А папа ругать тебя не будет за мороженое?

— Почему он должен меня ругать?

— А он вчера тебя ругал… Когда мы ехали. Мне.

— Ты, наверное, чего-то не понял, Кирюш. Он, наверное, просто ворчал по-доброму, — постаралась спасти положение Наташа. Но Кирюшка подошел к ней, обнял за талию, куда дотянулся, и печально глядя ей в лицо, сказал:

— Нет, по-злому.

— Ну, ладно, ладно, не расстраивайся! — Наташа присела и начала оправлять на нем одежки. — Все нормально, просто папа устал на работе.

— Наташ… Ты от нас не уйдешь? — Он крепко прижался к ней лбом, потом отодвинулся и сказал умоляюще: — Не уходи!

— Я никуда от тебя не уйду! Клянусь! — ответила она твердо. И уже чуть-чуть ворчливо: — Так ты идешь обедать или нет?

Он моментально повеселел:

— И в кафе тоже! Обещала! — Последнее слово прозвучало совсем по-прежнему — капризно. Наташу это по-чему-то обрадовало.

И весна промелькнула незаметно, и половина лета…

Приближался август. Кирилл должен был осенью идти в первый класс, и врачи посоветовал свозить его на Южный берег Крыма.

До поездки оставалось две недели.

Наташа сидела на лавочке в сквере, а Кирилл бегал на площадке с Кирой. Они встречались редко, но с радостью. Наташа не знала, с кем пришла сегодня девочка, но что не с прабабушкой, похожей на бабушку, — точно.

Наташа читала, часто поглядывая в сторону лабиринта. День был жаркий, хотелось пить. Она достала из пакета бутылку воды, с наслажением начала пить. Вдруг ее ног коснулось что-то мягкое и шелковистое. Наташа глянула вниз: о ее ноги терлась кошка, мурлыкала и вопросительно смотрела на нее.

— Что ты, киса? Тоже пить хочешь? Или есть?

«Ну, а ты как думаешь? — промурлыкала кошка. — Стала бы я тащиться из тенистого куста в такую жару, если бы здесь не пахло так вкусно…»

— Что же тебе дать? — Наташа полезла в пакет. Она всегда брала с собой воду или сок и что-нибудь из еды для Кирилла. Сегодня это были пирожки с капустой.

— Ну, не знаю, будешь ли ты это… — с сомнением сказала Наташа и отщипнула край пирожка без начинки. Кошка мгновенно проглотила этот кусок и посмотрела требовательно. Наташа полезла в сверток снова. Кошка вспрыгнула на лавочку и начала тереться о руку Наташи.

— Слушай, не нахальничай, подожди. Ну, на вот…

Кошка жадно сжевала пирожок вместе с капустой, посмотрела на Наташу испытующе.

— Хватит! — засмеялась Наташа. — Кирюшке оставить надо! Ты подумай, для твоего роста такой пирожок — как для меня пирог на весь противень!

Кошка внимательно прослушала человеческие речи и устроилась рядом с Наташей. «Нет так нет, я вполне сыта. Я вообще на тебя посмотрела из вежливости: вдруг ты еще меня кормить вздумаешь, а я отвернулась! Некрасиво, правда?» Она подобрала под себя лапы и обернула их облезлым, когда-то пушистым хвостом.

Наташа погладила кошку меж острыми ушами. Кошка сразу поднялась, потянулась и стала, мурлыча, подсовывать голову под руку Наташе: «Гладь меня, гладь! Можешь еще вот тут почесать!»

Кошка была явно уличная, но за собой следила. Шерстка у нее была гладенькая, чисто вылизанная. Но под шерсткой прощупывались косточки.

— Бедняга, голодно тебе живется. А все равно ты счастливая: что хочешь, то и делаешь, куда хочешь, туда и идешь… Свобода, кошка, дороже всего.

«Кто бы говорил, — мурлыкала кошка. — Ты гладь, гладь!.. Кто бы меня жить учил… От самой за версту несет этой самой невольной сытостью… Да я свою волю ни на какие пирожки — даже с мясом — не променяю. Ты гладь, гладь, Терпеливая».

Справа от скамейки вдруг возник вихрь, и кто-то с размаху плюхнулся на скамейку рядом с Наташей. Кошка мгновенно исчезла. Наташа покосилась в ту сторону, где кто-то шумно дышал. Парнишка какой-то на роликах — в бандане, длинных джинсовых шортах и короткой майке. Между майкой и шортами — поджарый загорелый живот, в пупке блестит камешек. Нет, не парнишка…

— Ты ведь Коротаева? Жена Артура? — спросил не парнишка.

— Да, — удивленно сказала Наташа, поднимая глаза на загорелую девушку.

— Ну и как тебе с ним? Скучно и грустно?

— А… Какое вы имеете право…

— Да как тебе сказать?.. — Незнакомка говорила небрежно, насмешливо поблескивая светло-карими (или темно-желтыми?) глазами. — Кирка как? Совсем меня забыл или вспоминает?

Наташа несколько мгновений смотрела на девушку, раскрыв рот, и в ужасе вскочила, помчалась в сторону детской площадки. Вслед ей раздался веселый и язвительный голос:

— Не споткнись, заместительница!

Запыхавшись, Наташа подлетела к площадке и завертела головой, отыскивая Кирилла. Он был на карусели. Его и еще нескольких ребятишек помладше крутил какой-то молодой мужчина, наверное, папа кого-то из малышей. Наташа подбежала ближе и окликнула Кирюшку. Он весело помахал ей рукой. Наташа оглянулась на покинутую скамейку: Ники — конечно, это она, кто же еще! — уже не было. Наташа внимательно огляделась и облегченно вздохнула: ушла, похоже… И все равно, надо поторопиться домой. Адреса этой квартиры Ника не знает. Не должна знать. Надо уводить Кирюшку… надо уводить его так, чтобы она, не дай бог, не выследила их. Кто знает, что у нее на уме.

Карусель наконец остановилась, и Кирилл подбежал к Наташе.

— А где же Кира? — спросила она.

— Ее мама увела домой. Она завтра опять придет. Наташ, я голодный! Что у тебя есть? — Он сунул нос в сумку, выудил пакет, развернул и протянул разочарованно: — А почему только один пирог?

— Было два, — виновато сказала Наташа. — Но один у меня выпросила кошка.

Кирилл распахнул глаза:

— Как это выпросила? Что ли, кошки умеют говорить? — И вдруг замер, и глаза у него стали круглыми и синими-синими. — Наташа! Это была… волшебная кошка?

Наташа хотела засмеяться, но передумала.

— Кто ж ее знает, — сказала она загадочно. — Может, и волшебная. Кошки вообще таинственные существа.

И она стала тщательно протирать ладошки Кирилла влажными салфетками. Он, покорно подставляя пальцы, о чем-то сосредоточенно думал.

— А… познакомь меня с ней!

— Кирюш, она исчезла.

— Куда?

— Не знаю. Только была и — раз! Уже нету… Ешь пирожок. Кошке понравился.

Он сморгнул, взял пирог и осторожно откусил.

— Правда, очень вкусный. Только он с капустой! Разве кошки капусту любят?

— Я думала, что не любят, а моя знакомая кошка съела и еще просила. Я ей говорю: «Кирюше оставь!» Она и оставила.

Наташа рассказывала про кошку, а сама незаметно осматривалась. И потихоньку увлекала мальчишку из сквера.

— Кирюшка, знаешь, что я подумала? Что мы все дома да дома едим! А пойдем в кафе? Нет, не пойдем, а поедем в какое-нибудь кафе на краю города, а?

Кирилл обрадовался. Еще бы — ведь это было целое приключение.

Они поймали такси, сели в машину и только тогда Наташа попросила водителя отвезти их в какое-нибудь приличное место, где можно накормить ребенка. Конспирация, прямо как в шпионском романе. От этой мысли было смешно и неловко, но вдруг мать Кирилла действительно за ними следит? Облегчать задачу Нике она не собиралась.

— Наташ, а Наташ! — окликнул ее с заднего сиденья Кирилл. — А почему у нас нет кошки? У других есть и кошки, и собаки… А у нас никого. Почему?

— Даже не знаю. И кошкам, и собакам лучше жить на воле. В городских квартирах они мучаются, а не живут. Их кормят, поят, расчесывают, ухаживают по-всякому, но… Кошкам даже котяток заводить не разрешают… — Голос Наташи дрогнул. Опять она этой уличной бродяжке позавидовала. — Кошки любят свободу. Вот я тебе вечером Киплинга почитаю…

• Предыдущая
• 28/51
• Следующая