Все к лучшему - Кренц Джейн Энн - Страница 45
- Предыдущая
- 45/68
- Следующая
Ну и месть, разумеется. В ней всегда есть своя сладость.
Через полчаса Хью растянулся рядом с Мэтти и привлек ее к себе. Он терпеливо ждал, пока она искала одеяло, чтобы укрыть Флинна, чистила зубы, принимала вечернюю порцию витаминов и надевала простенькую фланелевую ночную рубашку.
— Хью, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты уступил и разрешил Шлинну остаться, — прошептала Мэтти, поудобнее устраиваясь около него. — Я знаю, ты разозлился, застав его здесь, и, разумеется, в таких обстоятельствах имел полное право прореагировать так, как ты это сделал. Это не повторится, обещаю.
— Тут ты права. Это не повторится. — Он поцеловал ее в шею, вдыхая завораживающий женский запах ее тела. Понял, что уже готов к действию, и позволил своей руке скользнуть по ее плечу.
— Хью!..
— Да, детка? — Он осторожно поднял ее скромную ночную рубашку до колен и потом потянул ее выше.
— Хью, не сегодня. Не надо. — Она безуспешно отталкивала его жадные руки. — Флинн может проснуться, и будет ужасно неловко.
— Тогда почему бы тебе, детка, не постараться быть тихой-тихой, как мышка? — Он осторожно раздвинул ее плотно сжатые ноги. Такая мягкая, подумал он. А кожа — как бархат. Он улыбнулся про себя, почувствовав, как по ее телу пробежала первая дрожь наслаждения. Ему ужасно нравилось, когда она так дрожала.
— Прекрати, — прошипела Мэтти. — Ты хочешь со мной посчитаться, так?
— Да что ты, детка. Я это делаю потому, что я такой мягкий и чувствительный человек, который чертовски тебя хочет. — Он нетерпеливо стащил с нее рубашку и перебросил через перила.
Мэтти едва не вскрикнула, когда рубашка порхнула вниз.
— Бога ради! Что подумает Флинн, когда увидит ее утром?
— То, что нужно, то и подумает. Что я мечу свою территорию.
— Ну, наверное, я еще должна быть благодарна, что ты не делаешь этого тем способом, каким пользуются волки и другие дикие звери, — сердито проговорила Мэтти. — Послушай, Хью, нет никакой необходимости относиться к этому так примитивно… Ох! — Она зажала себе рот рукой, потому что вдруг услышала собственный стон.
— Тихо, детка, а то он услышит. Подумай только, как будет неловко. — Хью скользнул вниз, к ее ногам, вдоль очаровательных изгибов ее тела, и наконец добрался до сути.
— Мммм, нет. Я же сказала, нет, ох! — Мэтти накрыла лицо подушкой. Одной рукой она придерживала ее, а другой крепко и болезненно вцепилась в волосы Хью.
В этот момент он пустил в дело язык.
— Ммм. — Мэтти сдернула подушку с лица. — О Господи, Хью!.. — Она снова зажала рот подушкой. — Ммммм. Нет, Хью…
Хью дождался, когда она начала судорожно выгибать спину, а ее заглушенные стоны грозили перерасти во вскрики наслаждения, к которым он так привык за последние несколько дней.
Решив, что Мэтти зашла уже слишком далеко, чтобы помнить о подушке в качестве глушителя, он пошире раздвинул ее ноги и медленно овладел ею.
Потом сдернул подушку с ее лица и увидел, что она смотрит на него огромными сияющими глазами, крепко закусив нижнюю губу, чтобы остановить собственные крики.
— Сунул, вынул — и бежать? — прошептал Хью и хрипло рассмеялся.
— Я же сказала, это совсем неплохо.
Он с усмешкой прижался к ее губам. Еще через мгновение заглушил ее вскрик освобождения и почувствовал, как она содрогнулась под ним.
Быстро оторвавшись от ее губ, он зарылся в подушку, чтобы самому не возвестить громогласно о своем оргазме. Кровать под ними ходила ходуном.
Мэтти разбудил громкий, пронзительный звонок телефона. Она судорожно попыталась заставить зловредный аппарат замолчать, и наконец ей удалось это сделать, поднеся трубку к уху.
О чем она немедленно пожалела. Слезливый крик Эриел прозвучал громче телефонного звонка.
— Он там, с тобой, Мэтти, признавайся. Я знаю, что он там. Он бросился к тебе, как и все остальные.
Дай ему немедленно трубку. Я хочу сказать Флинну Грэфтону прямо в лицо, что он никогда больше не окажется в моей постели. Сколько бы ни умолял.
— И тебя с добрым утром, Эриел. Очень мило с твоей стороны позвонить. — Мэтти открыла глаза и уставилась в потолок. Она была в постели одна. Снизу слышались низкие мужские голоса и звяканье чашек. Оттуда поднимался аромат крепкого кофе.
— Я надеюсь, ты удовлетворена, Мэтти, — вопила Эриел. — После всех этих лет ты наконец своего добилась. Ты сумела это сделать, так? Ты запустила свои мерзкие коготки в единственного мужчину, который мне нужен.
— Эриел, вопреки распространенному мнению, что у нас с Флинном роман, это не соответствует действительности.
Послышался щелчок, потом глухой звук, означавший, что кто-то снял трубку внизу.
— О Господи, роман, — прошептала Эриел, по-видимому не сообразив, что кто-то подключился к разговору. — Роман. Я так и знала. А я-то еще надеялась, что это всего на одну ночь. Что-то, вызванное обстоятельствами момента, вроде твоего приключения с Хью год назад. Что-то, о чем у тебя хватило бы порядочности пожалеть, как ты сожалела о том случае. Но нет. И теперь ты этим хвастаешься, так?
— Эриел, ты меня не слушаешь. Я тебе только что сказала, что я не сплю с твоим мужем. Я никогда не спала с твоим мужем. У меня нет никакого желания спать с твоим мужем. И у него нет желания спать со мной. Он любит тебя.
— Он пошел к тебе прошлой ночью. Домой не вернулся. Пошел прямо к тебе. Ты утешила его, Мэтти, как утешала других? Сказала ему, что понимаешь, под каким он находится стрессом? Черт бы тебя побрал!
— Ради Бога, остановись на секунду, Эриел, — резко приказал Хью. — Верно, Грэфтон здесь. Он спал на диване. Я-то знаю. Только я могу спать в постели Мэтти. Поверь мне, третьего я бы там обязательно заметил. Я в таких делах щепетилен.
— Хью? Ты тоже там? — Рыдания Эриел невероятно быстро смолкли.
— Я здесь, а как же.
— И был там всю ночь?
— А где, черт возьми, мне еще быть? Я ведь помолвлен с Мэтти, забыла?
— Слава Богу, — произнесла Эриел, немедленно превращаясь из жалкой жертвы в мстительную сварливую женщину. — Дай сейчас же трубку Флинну.
— Со всем моим удовольствием, — согласился Хью.
Послышалась какая-то возня, потом раздался спокойный голос Флинна:
— Эриел?
— Флинн, как ты можешь так со мной обращаться? Я так испугалась, когда утром проснулась и поняла, что ты не возвращался домой. Ты себе представить, что я пережила? Ты можешь понять, что для меня значит звонить собственной сестре и разыскивать тебя? Как смеешь ты так поступать?
— Ты же сама велела мне убираться и не приходить, разве ты забыла? — Голос Флинна звучал так, будто он чем-то занят. Кроме того, создавалось впечатление, что говорит он с полным ртом.
Мэтти положила трубку, вылезла из постели и потянулась за халатом. Потом посмотрела вниз, наклонившись через красные металлические перила, достающие ей до пояса.
Первое, что она заметила, была ее рубашка, переброшенная довольно небрежно через спинку кресла, на котором сидел Хью.
Сам Хью развалился в кресле и явно чувствовал себя хозяином в собственном доме. В руке он держал кружку с кофе, а на низеньком столике перед диваном стояла тарелка с овсяными лепешками. Хью не потрудился надеть на себя ничего, кроме джинсов, быстро сообразила Мэтти. Голые ноги лежат на кофейном столике, а голые плечи сверкают под утренним солнцем.
Флинн, весьма помятый после ночи, проведенной в одежде, жевал лепешку и слушал монолог Эриел.
— Я тебя слышу, Эриел, — заметил он спокойно. — Остынь, душа моя. Ты уже все сказала.
Флинн откусил еще кусок лепешки и сморщил нос, выслушивая ответ Эриел.
— А что я должен был делать, раз ты заперла дверь? Стаять в холле и умолять впустить меня? — наконец спросил он.
Потом еще немного послушал, не переставая жевать.
— Нет, — заключил он после паузы. — Ничего не изменилось. Я знаю, тебе это не по душе, но я хорошенько обмозговал все и твердо решил. Я собираюсь просить Мэтти выставить мои картины из тех, что можно продать, и передумывать не буду. — Флинн прикончил лепешку и взял в руки свою кружку с кофе. — Эриел, возможно, я — самый гениальный из не открытых пока художников, но я еще и твой муж. Если нам повезет, может, я когда-нибудь стану и отцом. У меня ведь тоже есть гордость, правильно? Я хочу иметь собственный вес в нашей семье. Давай поговорим обо всем потом, когда ты успокоишься.
- Предыдущая
- 45/68
- Следующая
