Сто имен - Ахерн Сесилия - Страница 22

• Предыдущая
• 22/69
• Следующая

— Нет-нет, пони привел меня в восторг, — подтвердила она, растягивая губы в улыбку.

Эва смотрела вслед Китти, умотавшей на своем велосипеде, и тихо проклинала себя. Уж ей ли не распознать, когда ее бросают? Не в первый раз, право. Гэби будет в ярости: в кои-то веки Эве представилась возможность рассказать о своем бизнесе так, как она считала нужным, и она прохлопала этот шанс. Но она не могла дать Китти того, что та требовала, не могла впустить ее в свой мозг, в свое сердце. Эва никогда никого не впускала в свой внутренний мир. Она и сама-то нечасто туда заглядывала.

Зазвонил телефон. Эва со вздохом откликнулась:

— Да, мама?

— Эва, приезжай за мной! — заныла в трубку мать. Голос слабый, в нем слышатся слезы.

Сердце Эвы дрогнуло.

— Что случилось? — спросила она со страхом, уже догадываясь.

— Всего лишь рука. Я думала, что растянула запястье, но оно болело всю ночь, не давало мне уснуть, и я обратилась к врачу. Сказали, перелом.

— Где ты сейчас?

— В больнице.

— А папа где?

Молчание. Потом еле слышно:

— Не знаю. Сегодня я его не видела. Бесси отвезла меня в больницу и уехала к Кларе, у Клары родился ребенок, ей нужна помощь. Я не могу просить Бесси еще и заехать за мной.

Внутри у Эвы поднимался гнев. Горячий и бессильный гнев. Ничего с ним не сделаешь, стоя здесь, на дублинской набережной. И когда она будет ехать на поезде в Голуэй, гнев будет пожирать ее, покуда она не выйдет на конечной станции, изглоданная, измученная.

— Я в Дублине, — сказала она. — Вернусь только к вечеру.

— Ничего страшного, я подожду.

— Возьми такси.

— Нет уж, спасибо. Буду ждать тебя.

Конечно, как же иначе. Она ни за что не допустит, чтобы ее увидели в таком виде. Лишь бы попасть домой, и она больше не высунется на улицу до окончательного выздоровления.

— Мама, тебе придется ждать несколько часов.

— Я тебя дождусь, — решительно повторила мать. Вот куда девается ее решимость, когда она действительно нужна? — Только бы гипс сняли ко дню рождения твоего папы! Он решил созвать гостей.

— Когда? — снова испугалась Эва.

— В пятницу на следующей неделе.

— Через неделю? Но… — Она запнулась. — Я не смогу приехать. Неужели нельзя было предупредить?

— Ох, твой отец будет так разочарован! — От материнских интонаций у Эвы засосало под ложечкой.

— Это не от меня зависит. От работы отказываться нельзя, тем более в нынешние времена. — Она оглянулась на здание, из которого только что вышла. — Я уезжаю в Корк…

Адрес Арчи Гамильтона бросился Китти в глаза, когда она подходила к дому после встречи с Эвой. Наступил вечер пятницы, самое время обзванивать людей из списка, они вернутся домой с работы, сядут ужинать, тут-то она и захватит их врасплох. За исключением Гэби, никто больше на ее сообщения не отвечал, а нужно же двигаться вперед, часы тикают, близится к концу еще один день, а персонажи ее истории так и не найдены. При этой мысли Китти паниковала больше, чем следовало бы.

Квартал, где жил Арчи Гамильтон, находился в десяти минутах ходьбы от квартиры Китти. В том районе царили общинные нравы, соседи крепко дружили и для здешнего сделали бы все возможное, но если ты чужак… значит, чужак. Даже эти десять минут пешком превращали Китти в чужака. Арчи Гамильтон возился с тремя замками, не спеша отворить ей дверь. Китти дожидалась на балконе четвертого этажа. Мальчишка, присев на баскетбольный мяч, похоже, следил за ней, а внизу вокруг ее прикованного к перилам велосипеда собралась стайка детишек — это тоже нервировало.

Поддался третий замок, приоткрылась щелочка, и стоп — дальше цепочка не пускает. На Китти уставилась пара глаз — слезящихся, налитых кровью, словно эти глаза давно уже не видели дневного света. Китти невольно сделала шаг назад.

— Арчи Гамильтон? — спросила она.

Глаза внимательно оглядели ее, и дверь захлопнулась у Китти перед носом.

Китти огляделась по сторонам, гадая, стоит ли постучать еще раз или сдаться и уйти. Мальчишка, сидевший на баскетбольном мяче, пренебрежительно фыркнул.

— Вы знаете Арчи? — спросила она.

— Вы знаете Арчи? — передразнил ее парень, точно воспроизведя и ее высокий голос, и легкий провинциальный акцент. Вообще-то акцент он, на слух Китти, преувеличил, но своего добился: лишил ее остатков уверенности.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но изнутри вдруг донесся голос, выкликавший Арчи, и Китти застыла на месте. Опять заскрежетали замки, но на этот раз громче и быстрее, цепочка упала, и дверь распахнулась — не щелочкой, а во весь проем, и появился мужчина — другой, не тот, который выглянул первым, и этот смотрел на нее уже не с подозрением, а с тревогой и страхом. Изучил Китти, пока надевал джинсовую куртку, остался недоволен увиденным и шагнул прямо на нее, Китти едва успела отскочить. Мужчина захлопнул дверь, запер ее, убрал ключи в карман и ринулся к лестнице.

— Прошу прощения? — вежливо окликнула его Китти.

— Прошу прощения, — повторило эхо, сидевшее на баскетбольном мяче.

Мужчина набирал скорость, спускаясь по бетонным ступенькам, Китти уже бежала, не поспевая за ним. К черту вежливость.

— Вы Арчи?

— И что с того?

— Если вы Арчи, я бы хотела поговорить с вами, — ответила она, задыхаясь. Они пробегали уже третий этаж.

— О чем?

— О… ну, если вы остановитесь, я смогу вам ответить.

— Я на работу опаздываю. — И он еще поднажал, едва Китти поравнялась с ним.

— Мы могли бы договориться на то время, которое вас больше устраивает. Вот моя визитка. — Китти сунула руку в сумку и из-за этого притормозила, а мужчина тем временем добрался до следующей площадки. Китти зажала в пальцах карточку и помчалась вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

Визитку он не принял.

— Я с журналистами не общаюсь, — заявил он и, распахнув входную дверь, на той же скорости помчался прочь через двор.

Китти глянула на свой велосипед, на обступивших его детей и предпочла догонять Арчи бегом.

— Как вы узнали, что я журналистка?

Он окинул ее взглядом, словно уточняя ответ:

— Вид у вас такой — отчаявшийся.

Не стоило обижаться. Судя по этой игре в догонялки, он совершенно прав.

— Это вы мне на телефоне сообщение оставили?

— Я.

— Больше не звоните.

Они свернули за угол. Китти думала, что они понесутся дальше, но Арчи вдруг притормозил, резко свернул влево и влетел в закусочную. Китти от неожиданности пронеслась мимо, затем вернулась и успела увидеть Арчи сквозь витрину: он зашел за прилавок, скинул куртку и ушел в глубь служебного помещения. Перед дверью собралась очередь из двух человек. Над витриной вывеска: «Никос». Вот и Арчи, в белом колпаке, опоясанный фартуком. Сменщик передал ему заказы и ушел.

Китти распахнула дверь.

— Вас арестуют за преследование, — сообщил Арчи, не повернув головы в ее сторону.

Только еще одного судебного иска ей и не хватало.

Двое, ждавшие своих заказов, уставились на нее.

— Мне маленькую порцию чипсов, — сказала Китти.

Арчи перестал помешивать картофельные ломтики и уставился на нее. Смирился или обольет ее кипящим жиром? Все висело на волоске. Вот он принял решение, опустил в брызжущее масло порцию мороженых чипсов. Китти прикинула, не подождать ли, пока уйдет единственный оставшийся перед ней клиент, но предпочла не медлить: не требовалось даже тонкого журналистского нюха, чтобы понять — это ее единственный шанс, здесь и сейчас.

— Я оставлю визитку, — сказала она, выкладывая карточку на прилавок.

Арчи покосился на нее и вновь принялся за дело. Приготовил бургер, чипсы, все упаковал, кинул деньги в кассу, и последний клиент ушел.

— Я никогда ни с кем об этом не говорил. Не говорил тогда и теперь не буду. Ничего не изменилось.

Китти понятия не имела, о чем идет речь.

— Не знаю, за кого вы меня принимаете…

— Вы ведь журналистка, так?

• Предыдущая
• 22/69
• Следующая