Клад Волчьего колодца - Письменная Лариса Михайловна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/23
• Следующая

Узнав, в чем дело, дед Захар не только согласился пустить ребят к себе мастерить карнавальные костюмы, но даже обещал помочь.

Славка раздобыл в пионерской комнате журнал с цветной репродукцией картины Васнецова «Богатыри», Дед Захар рассмотрел ее и скептически крякнул:

— А коней где вы возьмете?

Друзья озадаченно переглянулись. Действительно, об этом они не подумали. Ведь пешие богатыри сразу утратят все свое величие! Не выезжать же им верхом на палочках?

— Подождите, я мигом! — сообразил что-то Сережа и выскочил из сторожки.

Через несколько минут он вернулся, весело размахивая книжкой:

— Виктор Михайлович дал. Смотрите, как мы сделаем коней!

В книжке был нарисован «всадник»: мальчик преспокойно стоит на собственных ногах, а к его поясу прикреплен каркас «коня», покрытого до земли попоной. Из-под камзола, вдоль попоны, свисают пустые сапоги «всадника». Вот и все.

— Ну? — торжествуя, спросил Сережа. — Поняли?

— Хитро придумано! — покрутил лохматой головой дед Захар. — Та-а-к… На каркасы для коней нужна толстая проволока… попробуем достать у Аникея Степаныча. Гривы, хвосты и бороды — из пакли. Эту чешую и тарелки…

— То — кольчуги и щиты!

— Все равно… Гм… известно, мороки до черта.

— Зато костюмы какие! — увлеченно воскликнул Сережа. — Ручаюсь — лучших ни у кого не будет!

— Ну что ж, попробуем. Только вот вам мое условие: без меня в сторожку не бегать и ничего тут не ворошить. Однако боюсь — не укрыться вам со своим секретом: не ровен час, заглянет кто сюда и все увидит.

— Да мы, дедусь, никого и близко к вашей сторожке не подпустим, — заверили друзья и, довольные, помчались атаковать Аникея Степановича.

Ребята с азартом принялись мастерить карнавальные костюмы. Сережа во всеуслышание заявил, что они «в лепешку расшибутся, но ошарашат весь лагерь».

Возни с костюмами хватало, кроме того, в эти горячие дни Славу избрали старостой кружка юннатов, и работы привалило по самое горло.

Новый староста прежде всего аккуратно осмотрел отгороженный крашеной фанерой уголок веранды, задумчиво постоял у двух стеклянных банок с пучеглазыми лягушатами, потрогал пальцем сонную ящерицу в коробке и решительно направился к вожатому.

— Виктор Михайлович, нужно немедленно пойти в лес!

— Но ты же сам вчера ворчал, что лес тебе и так хорошо знаком, и требовал идти на речку, — заметил вожатый. — Вот мы завтра и собираемся на рыбалку.

— Нет, — упрямо мотнул головой Славка, — на речку потом, завтра нужно в лес. Вот пойдемте, я вам что-то покажу.

Славка привел Виктора Михайловича на веранду за загородку.

— Разве это живой уголок? — презрительно сказал он. — Лягушки и те от скуки посинели. Завтра в лесу нам нужно поймать белку, зайца, ежа, лисичку… ну и еще что-нибудь такое…

— Волка, например, — рассмеялся вожатый, откровенно любуясь Славкиной хозяйской хваткой.

— Волков в нашем лесу нет, — с сожалением ответил Славка. — А лисы есть. Так пойдем завтра, Виктор Михайлович?

— Пойдем! Это ты дело придумал. Действительно, пора оборудовать живой уголок.

До самого вечера кружок юннатов, под неуклонным натиском старосты, изготовлял клетки, сачки, папки для сбора растений. Славка делом подтвердил, что не напрасно ему оказали высокое доверие, избрав старостой.

Однодневный поход в лес за экспонатами для живого уголка назначили на утро следующего дня.

Крылатая походная песенка, бодрый шаг крепких, загорелых ног, вкусная, слегка пропахшая дымком каша на привале — что еще может быть чудеснее?

Но вся эта поэзия похода мало устраивала практичного Славку. Осмотрев на дневном привале добычу, он недовольно фыркнул. Одни бабочки и жуки! Ни зайца, ни лисицы и близко не видели, лишь раз, будто в насмешку, зацокала над головой белка, да и та, мелькнув огненным хвостом, исчезла в верхушках деревьев.

Роптал и Генка, которого на время похода назначили санитаром. Как же, тащил-тащил свою аптечку и — на тебе! — ни одного пациента. Он назойливо осматривал каждого, нашел несколько незначительных царапин и с наслаждением смазал их йодом, но настоящей работы для санитара так и не нашлось.

После обеда Славка повел Сережу с Костей в один укромный овражек, где была, как он уверял, вполне надежная лисья нора.

— Лисица, она знаете какая? Она — как собака, ее приручить можно! У моего бати, когда он работал объездчиком в Макаровском лесничестве, жила домашняя лисичка. Так, представьте себе, она даже лаяла! — хвастал Славка.

— А у нас домашний ежик жил, — припомнил Костя. — Мышей по ночам ловил…

— Еж — чепуха! — перебил Сережа. — Вон у нашей директорши лесхоза дикая коза живет. Директоршин Женька уверяет, будто и молоко дает, как домашняя.

Ребята спустились в длинную, поросшую боярышником низинку. Славка быстро отыскал лисью нору.

— Старая нора, — заметил Сережа. — Лисица ее бросила.

— Не люблю, когда болтают без толку! — возмутился Славка. — Мне сам дядя Тимоша говорил, что тут целая лисья семья живет, а дядя Тимоша уж знает!

— Жила бы семья — были бы следы, — не унимался Сережа.

— И, наверное, есть, нужно только лучше присмотреться!

Охотники заползали вокруг норы.

— Ребята, я нашел какие-то следы! — позвал из-за кустов Костя.

— Верно, следы, — согласился Сережа. — Только это не лисьи… Видите, какие большие? На медвежьи больше похожи…

— Откуда тут медведю взяться? Из зоопарка сбежал, что ли?

— А думаете, не бывает? Вы только смотрите — по размеру как раз медвежья лапа! Тьфу! Тут каблук виден… Какой-то дядька ходил.

Славка с Костей от смеха покатились на траву. Ну и Сережка, нашел в Зубровском лесу медведя с каблуками!

Они выбрались из овражка, и тут наконец им повезло: прямо на них из кустов выкатил маленький ушастый зайчонок.

Ребята застыли на месте. Малыш тоже оцепенел от ужаса.

P-раз!.. Все трое выбросили вперед руки и упали на землю. Зайчишка, словно пружинка, подпрыгнул вверх, но было поздно: Костя успел схватить его за заднюю лапку.

Ну, теперь хоть не совестно в отряд вернуться! Да и пора уже — Гриць Колосок трубит сбор.

…Когда все стихло, на дне овражка зашевелились колючие кусты боярышника и из них выползли две согнутые фигуры.

Постояв прислушиваясь некоторое время, они осторожно выбрались наверх и молча разошлись в разные стороны.

Кроме зайчонка, главного вчерашнего трофея, в живом уголке теперь поселились длиннющий шипучий уж, престарелый еж мрачного характера и маленький головастый кукушонок. Этот крикливый уродец не давал никому покоя, непрерывно требуя пищи. А ящериц наловили такое множество, что Славка не придумает, куда их девать. Да еще, как на грех, малыши с самого утра ловят новых и тащат в живой уголок. Чтобы не обижать «мелюзгу», Славка принимает их, но слезно просит больше не ловить. Десятка три этих юрких созданьиц он велел Генке выпустить в лес.

Генка, не без основания решив, что ящерицы и собственным ходом доберутся до леса, выпустил их у спальни девочек, а сам побежал поглядеть, что это за человек разговаривает с Романом Петровичем у входной арки.

Оказалось, что приехал из лесничества Сережин отец — Петр Трофимович. Генка обрадовался, так как Петр Трофимович привез ему из дому посылку. Он попросил сбегать за своим сыном. Генку дважды не пришлось просить, и вскоре Сережа, а за ним и Костя со Славкой прибежали к арке.

• Предыдущая
• 9/23
• Следующая