Стихотворения. Книга стихов - Ратушинская Ирина Борисовна - Страница 10
- Предыдущая
- 10/57
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
10
«С польским грошиком на цепочке...»
С польским грошиком на цепочке,
С ветром шляхетским по карманам
По базару иду, базару
Против солнца сегодня в полдень.
Я молчу почти без акцента:
Не прицениваюсь, не торгуюсь,
Потому что солнце слезится —
То зелёным, а то лиловым,
Ударяет в голову звоном,
Как медведь учёный, по кругу
Ходит, грошики собирает.
Вот я кину свой грошик в шляпу,
Обезьянка мне вынет счастье —
И пущу я его по ветру,
Не читая.
А что с ним делать,
Раз кириллицей — моё счастье?
Разве только пустить на волю...
Ох, оно б меня отпустило!
«Ах, какая была весна!..»
Ах, какая была весна!
Весь апрель — под знаком вокзала.
Как преступно она дрожала —
Вкось заброшенная блесна!
Деревянную крестовину
Вышибала настежь — луной,
Шла бессонными мостовыми —
Тень раздваивала за мной.
Как в объятьях душила, бестия,
Как лечила: не умирай!
Ни России — ни вьюг — ни Пестеля —
Вот он, твой завещанный край!
Узнаёшь ли — листок с оскоминой,
Старой музыки бледный круг,
Смех солёный да свет соломенный —
Не разнять окаянных рук!
Как вступала свирель приливами,
Как отлив горчил — не беда —
До чего мы были счастливыми
В двух неделях от «навсегда»!
Как отважно читали повесть
С эпилогом про сладкий дым...
Он ушёл, тот весенний поезд.
Слава Богу, ушёл живым.
«Я знаю, в это трудно поверить...»
Я знаю, в это трудно поверить,
Но все мы жили —
Хотя недолго, —
Но все мы рыли свои каналы
И одевались по странной моде.
Мы были юны, остроконечны,
И на ногтях — золотые точки,
И мы отражались в наших каналах —
Легковолосы, в кругах из нимбов —
А наше время вздымало гребень,
И от предчувствий немели губы,
Но все мы жили.
А ваше завтра
Нас осеняло пустынным утром.
И что нам было до наших хроник,
Когда мы живы?
Потом напишут.
«Плачешь, родина отсутствующая моя...»
Плачешь,
родина отсутствующая моя?
Раскидала детей,
И куда уж теперь собрать?
Да и где сама,
на каких небесах края...
Убиенная,
что ж ты плачешь опять?
Что ты душу рвёшь подкидышам во гнезде,
Что ты стонешь голосом,
от которого — дрожь устам?
Что ещё с тобою, в какой ты ещё беде,
Убиенная?
У какого ещё креста
Не отплакала,
По каким ещё площадям
Не кричала в безумьи кощунственные слова?
Ты стучишь ко мне
(О, я знаю: не пощадят
Те, которые постучат вослед)
И хрипишь: — Жива!
«Вот, я найду слово...»
Вот, я найду слово —
Хитро выманю из тетрадки —
И возьмусь за него снова,
И слеплю из него лошадку.
Небольшую лошадку — кроху.
Я ей буду давать овсянку,
А когда с «геркулесом» плохо —
Молоко из консервной банки.
Ах, как скачет моя лошадка!
Бьёт копытами между строчек!
Нет ни сладу с ней, ни порядка —
Лупит клавиши и хохочет!
Ах, как цокает по глаголам —
Аж соседи кричат: потише!
Ну и ладно: взбрыкнёт над полом
И уйдёт танцевать на крыше.
«Господи, что я скажу, что не сказано прежде?..»
Господи, что я скажу, что не сказано прежде?
Вот я под ветром Твоим в небелёной одежде —
Между дыханьем Твоим и кромешной чумой —
Господи мой!
Что я скажу на допросе Твоём, если велено мне
Не умолчать, но лицом повернуться к стране —
В смертных потёках, и в клочьях, и глухонемой —
Господи мой!
Как Ты решишься судить,
По какому суду?
Что Ты ответишь, когда я прорвусь и приду —
Стану, к стеклянной стене прислонившись плечом
И погляжу,
Но Тебя не спрошу ни о чём.
«Опять в горсти дешёвый карандашик...»
Юрию Галицкому
Опять в горсти дешёвый карандашик.
Которое письмо —
Из града в град,
Из века в век,
На дудочку!
Когда же
Увидимся? Увидим. Жизнь покажет.
Приедешь ли? Уеду?
Век покажет.
Последний класс. Раздача всех наград.
(вступает дудочка)
— Во грядущем ли, во былом
Мы срастёмся, как перелом.
Ах, не гипс и не медь — травой
Нам залечат слово «живой»,
Диким зельем — не извести! —
Нам затянет дыру в горсти...
Что ж, Петербург, венчай во адресаты!
Которое письмо — конверт, как шрам,
Зализываю! — Смятый, как цитата,
Надорванный — но он дойдёт когда-то!
— Пиши.
— Пишу.
Кому же, как не нам.
10
- Предыдущая
- 10/57
- Следующая
