Стихотворения. Книга стихов - Ратушинская Ирина Борисовна - Страница 49
- Предыдущая
- 49/57
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
49
«Шесть тысяч — и свидетели берёзы...»
(перевод с украинского, автор — Микола Руденко)
Шесть тысяч — и свидетели берёзы —
Расстрелянных и взятых на ножи...
Про молодых черниц святые слёзы
Хоть ты, лесная глина, расскажи!
Они кричали в тучи грозовые
Про Страшный Суд, разорваны в клочки.
И долго находили неживые
Предметы: крестики и башмачки
На этом месте. А мордвин, плетущий
Колючую ограду, был тогда
Курносым пацаном... Живи, живущий!
Но помни перед Богом те года.
Птичьи темы
«Взрослым ангелам нужно терпенье...»
Взрослым ангелам нужно терпенье:
И у них там своя малышня.
Соберёшься лететь с порученьем —
Так и плачут: — Возьмите меня!
Объясняешь: там боль и ненастье,
Там война и чужая вина,
Там так трудно мечтают о счастье —
Том, что тут вам навеки — сполна!
Но глядят убеждённо и свято:
— Мы большие... Возьмите сейчас!
Мы слыхали: зовут из кроваток
Те, что очень похожи на нас!
И потом, вечерами, по-детски
Повторяют земные слова:
— Как зовут то созвездье?
— Донецком.
— А вон то, что побольше?
— Москва.
«Радуйся, дикий мой сокол...»
Радуйся, дикий мой сокол:
Нам день для охоты,
Радуйся, дикий мой конь:
Позабудь про узду.
По июньским холмам
Пронесёмся мы бегом и лётом,
А под вечер Господь
Нам затеплит большую звезду.
Приютивших нас на ночь
Мы щедро одарим добычей,
Разбудившую девушку
Звонким одарим кольцом...
Улыбнись, моя радость,
Услышав, как соколы кличут!
Если сына родишь —
Извести меня первым гонцом.
«Добрый вечер, мой мальчик...»
Добрый вечер, мой мальчик.
Ты снова один,
Рвёшь бумагу неловким пером.
Фонари усложняют узоры гардин.
Лупит в окна зима, как погром.
И до судорог ясно, что чушь на листе,
И по-детски заманчива смерть.
Только там, в погремушечной пустоте,
Бьются зёрна о круглую твердь.
Не сейчас тебе встать,
И погибнуть не тут
Вам с пером, неразлучным двоим.
Эти зёрна, мой мальчик, ещё прорастут
Сквозь невзрослые рёбра твои.
«Ах, железный сентябрь!..»
Ах, железный сентябрь!
Дети — в школу,
Яблоки — на винный завод,
А тебя — в тюрьму.
Небо скинуло звёзды
И нынче голо.
Особенно пусто утром:
Поровну. Никому.
Особенно гол металл:
Куда там нудистам!
Но стократ срамней,
когда он чем-то прикрыт.
На прогулке (руки назад!) —
Вороний диспут:
Допустимо ли вольной пташке
Жрать из корыт
Человечьего зоопарка?
Они как сетка
В жёстком воздухе, и от них черно.
Облетают мудрые перья, легко и метко.
Ни одно не упало белое.
Ни одно.
Ах, весёлый сентябрь!
Бесшабашность
Полуптичьих костей:
Держись, молодая голь!
Слушай, выкормыш-век,
как часы на башне
Отмеряют пайку небес:
— Соль.
— Хлеб.
— Соль.
«Белый ворон, белый ворон...»
Белый ворон, белый ворон,
Что ты крутишь надо мной?
Ты же знаешь, что не скоро
Белой пропасти земной
За утраченного братца,
На исходе черна дня —
Отворяться,
Отворяться,
Отворяться для меня!
Белый ворон, что ты лезешь
На развилки без дорог?
Указатели — в железе,
Хоть бы лапы поберёг!
Видишь — чёрные седины
Правят веком под конвой?
Серединой,
Серединой
Пролети, пока живой.
Ах ты, чокнутая птица!
Не отстанет, хоть кричи...
И не спится,
И не снится,
И не плачется в ночи.
Белый ворон, ты упрямый:
Раньше всех пришёл ко мне —
Декабрями,
Декабрями,
Чёрным бликом на окне.
Так не бейся на пороге,
Сядь на левое плечо.
— Что ж, тепло ль тебе в остроге?
— Где ты греешь — горячо!
«За блаженные вопли цикады...»
За блаженные вопли цикады,
За упорство калёных кремней —
Наши души вернутся в Элладу
Для прощального круга над ней.
На исходе оборванной пряжи,
Сдавши глине дыханье и вес,
Все леса и скалистые кряжи
Мы увидим с горячих небес.
А тогда засмеёмся счастливо,
И возница коней охлестнёт.
Перекрученной веткой олива
Нам небрежно по ветру плеснёт.
49
- Предыдущая
- 49/57
- Следующая
