Последний орк - Де Мари Сильвана - Страница 10

• Предыдущая
• 10/160
• Следующая

Ранкстрайл дал человечку половину сот и вновь попытался попасть домой.

Благословения Свихнувшегося Писаря еще долго преследовали его. В знак благодарности калека пообещал научить Ранкстрайла писать — нет, он потребовал, чтобы мальчик сейчас же вернулся обратно, и не отпускал его до тех пор, пока тот не начал узнавать и писать на земле первую букву своего имени. И пока Ранкстрайл писал свою первую Р, человечек открыл ему предсказание: когда опасность и враг вновь покажутся на горизонте, последний и самый могучий из эльфийских воинов найдет королеву-воительницу с утренним светом в имени, и мир будет спасен. Писарь наказал Ранкстрайлу не верить в небылицы про эльфов или, по крайней мере, сомневаться в них и повторил, что из всех подлостей тех людей, которые, не зная прошлого, отказываются от будущего, ненависть к эльфам — самая позорная и жестокая.

Ранкстрайл дослушал до конца, помня наставления родителей не оскорблять никого невежливостью, даже того, кто говорит глупости, и наконец смог пойти своей дорогой.

Вернувшись домой, он столкнулся с безмерной болью отца и со столь же безмерной радостью остальных оттого, что цапля стала супом: мясо и бульон были благословением для его матери и успокоили на несколько дней ее кашель. Перьями и пухом были подбиты старые башмаки Вспышки, которая наконец-то перестала чихать.

Ночью, когда все, прежде всего отец, заснули, Ранкстрайл поднялся и вырезал на флейте-праще букву Р, которой научил его писарь. Потом он добавил различные орнаменты, но это были не птицы и цветы, каких делал его отец, а странные геометрические фигуры, пересекавшиеся друг с другом. От этой работы на Ранкстрайла нашла какая-то спокойная удовлетворенность. У него была праща, и не просто праща, а с именем, пусть имя это и обозначалось всего лишь одной буквой, и со своей историей — как оружие настоящих воинов, сражавшихся за Мир Людей и спасших этот мир от опасности.

Охотиться днем, как скоро убедился Ранкстрайл, было слишком рискованно. Насколько бы поразительной ни была его способность определять местонахождение егерей, угадывая их передвижения по внезапному взлету птиц, опасность все равно была велика. Кроме того, ночью ему не приходилось чувствовать на себе взгляд отца. Ранкстрайл привык жертвовать короткими часами отдыха, в одиночку пробираясь сквозь темноту, когда дарующий тепло и утешение сон обволакивал всех взрослых, кроме стражников на воротах, и всех детей, кроме него. Цапли тоже спали, в гнездах, спрятанных в тростнике у основания земляного вала. Единственный способ найти их — стоять неподвижно, ночь за ночью, в ожидании удачи: полета совы или филина, которые привели бы его к добыче.

Каждый день Ранкстрайл останавливался и давал что-нибудь, хоть горсть головастиков, Свихнувшемуся Писарю, который в обмен учил его новой букве. Скоро писарь показал ему, как складывать буквы вместе и превращать их в слова. Кроме того, писарь так часто заставлял Ранкстрайла повторять алфавит, то шепотом, то во весь голос, то задом наперед или даже с полным ртом гальки, что скоро заикание совсем исчезло. Особенно поразили мальчика числа, значение которых он всегда понимал, но с тех пор, как они приняли конкретную форму знаков, великолепие их умножилось, и они стали четкими и ясными, словно клинок меча. С благоговением открыл Ранкстрайл, что числа никогда не кончались: не существовало числа, к которому невозможно было бы прибавить еще одно, или десяток, или даже сотню. Сложив один и один и получив два, он осознавал, что бесконечность неизбежна, почти осязаема.

После того как Ранкстрайл научился превращать звуки в знаки и складывать слова, отнимая или прибавляя определенные буквы, наступила очередь истории. Он выучил даты и имена. Выслушал все о битвах. Понял, почему небольшой и откровенно слабый отряд может быть помещен в самом центре передовой: чтобы враг легкомысленно бросился в эту точку, надеясь прорвать оборону, и оказался в окружении. Понял, что именно поэтому — во избежание окружения — войско никогда не должно оставлять беззащитными свои фланги. Геометрические фигуры служили командиру для определения разницы между жизнью и смертью, победой и поражением. Свихнувшийся Писарь рассказал и о сире Ардуине.

— …Он отвоевал земли людей… он говорил… Нет ли у тебя еще немного меда, благородный и щедрый юноша? Как жаль, мед так помогает моим уставшим ногам… Сир Ардуин отвоевал у орков земли людей, используя стратегию! Ты понял, что такое стратегия?

Ранкстрайл понял: стратегия — это сочетание геометрии и отваги.

— Он всегда говорил, что народ, который не умеет сражаться, превращается в народ рабов или мертвых и…

Ранкстрайл тоже хотел научиться сражаться. Он осмелился рассказать о своей мечте стать рыцарем или хотя бы пешим воином, если по-другому было невозможно, но обязательно с кирасой и шлемом, блестевшими на солнце. Ответ писаря ошеломил его, словно ведро холодной воды, вылитое на голову.

— Глупость, такая же глупость, как детское желание уметь летать!

Ни один человек из Внешнего кольца никогда не смог бы стать героем в блестящих доспехах. Писец растолковал мальчику, что жители Внешнего кольца, питавшиеся жабами и головастиками и являвшиеся, в свою очередь, пищей для несметных туч комаров, обитавших в соседних лужах, не приветствовались в военной системе города Варила, где все посты иерархической пирамиды, от главнокомандующего до последнего солдата, передавались строго по наследству. Если же кто-то из обитателей жалких лачуг, жавшихся между стенами, чувствовал в себе тягу к военной карьере и геройству, то он должен был довольствоваться наемной службой в других землях (точнее говоря, в графстве Далигар). Но быть наемником отнюдь не значило быть уважаемым человеком.

— Видишь ли, юноша, наемник так же отличается от рыцаря, как прачка от знатной дамы. Они не просто далеки друг от друга, как звезды от своего отражения в сточной канаве, они просто-напросто несовместимы. Кто замарался низкой работой, тот навсегда закрыл себе дорогу к почетным должностям. Но все дело в том, что в Вариле даже места коновала, цирюльника, кузнечных или золотых дел мастера, аптекаря, портного, свинопаса, овчара и козопаса, резчика по камню, строителя и лакея передаются лишь по наследству, от отца к сыну. Единственное ремесло, кроме наемника, которое позволено тебе как жителю Внешнего кольца, — это быть нищим попрошайкой. Родился б ты женщиной — мог бы быть прачкой.

— А тебе почем знать? Ты же вообще нездешний, — злобно ответил Ранкстрайл. Он и сам подозревал, что его мечта стать рыцарем — всего лишь детская иллюзия, но все равно было слишком больно получить этому подтверждение.

— Не обязательно родиться в каком-то месте, чтобы знать его обычаи. Хорош твой бульончик из лягушек, все кости согревает. Поблагодари свою достопочтенную мать от моего имени… Знание различных мест — так же как и знание истории — можно обрести чрез слово написанное и слово прочтенное. Более того: взгляд со стороны порой точнее, чем изнутри, ведь легче определить архитектурный стиль дворца, находясь перед его фасадом, а не в подземелье.

Далигар прозвали Городом-Дикобразом потому, — продолжил писец, — что его защищают ряды смертоносных кольев, встроенных высоко в стены, прямо под зубцами башен, и направленных вниз. Изнутри они выдолблены и покрыты свинцом, дабы можно было выливать на атакующее вражеское войско все, что только горит, не высовываясь при этом из бойниц, а находясь в безопасности внутри башен. Колья эти придуманы и построены были по приказу сира Ардуина, после того как город, только что отвоеванный у орков, снова оказался в осаде. Непрерывно извергали эти колья огонь, ночь за ночью рисуя во тьме огненные водопады, и то был единственный источник света, кричавший на весь Мир Людей, что Далигар, приговоренный к смерти, все еще сражался, что сражаться еще было возможно.

Войско города Далигара, сынок, состоит из двух четко разделенных и не похожих друг на друга частей. В главное войско — кавалерию и пехоту, так называемые тяжелые отряды, — входят только коренные жители города. У кавалерии — самые быстрые лошади, самые лучшие мечи. В прошлом она состояла из аристократов — графа Далигара и потомков основателей города. В последнее же время Судья решает, кому попасть в кавалерию, в зависимости от заслуг.

• Предыдущая
• 10/160
• Следующая