Последний орк - Де Мари Сильвана - Страница 110
- Предыдущая
- 110/160
- Следующая
Она шла куда глаза глядят — и не нашла ни берега, ни моря. Ее дом был простым местом, ограниченным стенами: внутри стен — дом, в нем спали; снаружи — морской берег, где можно было пописать даже ночью, не уходя далеко от мамы и папы. У нее дома меч с плющом всегда был чистым, и на нем жарили яичницу. У нее дома папа рассказывал сказки и пел колыбельные, когда приходила ночь и темнота приносила с собой страх.
Сейчас же она находилась в странном доме, который нигде не заканчивался: за дверью была еще одна дверь, за ней — другая и так далее. Эрброу не понимала, куда мог деться морской берег. И тут она очутилась в большом саду с зеленой травой и большими, блестящими от ночной росы цветами, и ей по крайней мере больше не пришлось беспокоиться о том, где справить свою нужду.
Девочка поняла, что заблудилась. Насколько бы ужасной ни была мысль вернуться назад к окровавленному мечу рядом с мамой, совсем не вернуться было бы еще хуже.
Эрброу все больше и больше хотелось плакать, но мама сказала, что нельзя. Малышка села на землю, обхватила руками коленки и положила на них голову. Потом она вытащила из кармана куклу и стала укачивать ее, гладя пальцами поцарапанное дерево. Но и это не принесло успокоения. Ее папа улетел на драконе с зелеными крыльями, и она осталась одна. Она не знала, что происходит. Все вокруг было страшным. Все вокруг было ужасным. Меч для яичницы был испачкан кровью. Мама тоже была испачкана кровью, и вдобавок она, Эрброу, заблудилась. Все вокруг было холодным.
Мама сказала, что нельзя плакать.
Мама сказала, что хотела быть матерью двоих детей и видеть их живыми.
Братиков было двое, и они были живыми.
Она, Эрброу, была больше не нужна. Она могла оставить их.
Свернувшись на земле калачиком, Эрброу мечтала о том, чтобы папа прилетел за ней на драконе. Она подумала, что ей стоило лишь остановить свое сердце, чтобы это произошло. У мамы все равно были в животе братики, а она, Эрброу, потеряла дорогу… Девочка знала, как можно остановить собственное сердце. Ее папа этого не сделал, но, когда он смотрел на нее, когда его глаза тонули в ее глазах, он думал об этом, и Эрброу все поняла.
Кто-то дотронулся до нее. Эрброу подняла голову и в тусклом свете увидела силуэт высокого человека с легким сиянием в волосах. На мгновение она подумала, что ее папа все-таки пришел за ней, но дракона не было видно.
Это оказался не папа, а молодая женщина в мужской одежде, с луком за плечами и с мудреной, украшенной жемчугом серебряной сеточкой в волосах. Женщина опустилась на одно колено, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Могу я вам чем-то помочь, моя маленькая госпожа? — спросила она.
Эрброу растерялась. Такой трудный вопрос. Пока она соображала, как на него ответить, незнакомка снова заговорила.
— Меня зовут Аврора, — с поклоном представилась она.
Девочка кивнула. Поспешно проглотив свое отчаяние, она вновь попыталась понять, что ей нужно делать. Может, тоже представиться? Она ужасно стеснялась, но не хотела показаться невежливой.
— Эббоу, — выдохнула она, указывая на себя.
— Это прекрасное имя, моя маленькая госпожа. Я рада, что имею честь узнать его, — проговорила Аврора.
Эрброу кивнула.
— Дакон, — поспешила объяснить она, все еще указывая на себя пальцем.
— Это имя дракона. Все понятно. Вы названы именем последнего из драконов, которого в юношеские годы сопровождал в полете ваш отец.
Эрброу снова кивнула, посмотрела на Аврору долгим внимательным взглядом.
— Сетяс, — едва слышно шепнула она.
— Сейчас? Сейчас… Вы хотите сказать, что ваш отец и дракон сейчас воссоединились и вновь летают вместе?
Эрброу кивнула. Наконец-то она нашла кого-то, кто хоть что-то понимал.
— Позвольте обнять вас? — неожиданно спросила Аврора.
Эрброу кивнула и оказалась в ее мягких и теплых объятиях, окруженная нежной тканью. Девочка уткнулась лицом в шею Авроры — та пахла воздухом и ветром, что смутно напомнило ей папу. Аврора долго гладила ее по волосам. Конечно, это было не так, как если бы она поплакала, но все-таки кто-то обнимал ее, пока она говорила о папе, а это уже что-то. Темный ледяной ком, появившийся в ее груди, после того как она увидела смерть папы, понемногу начал таять. Если бы можно было поплакать на руках у кого-то, кто плакал бы вместе с ней, то, возможно, этот ком растаял бы еще больше. Тогда образ зеленых крыльев дракона, возможно, оказался бы сильнее, чем воспоминание о темно-красной крови. Но мама сказала, что плакать нельзя, и Эрброу не осмелилась ослушаться.
— У вас очень красивая кукла, — проговорила Аврора. — Наверное, с такой куклой невозможно чувствовать себя одинокой.
Эрброу почти улыбнулась. Ей нравилось, что Аврора говорила с ней, еще маленькой, так же, как говорили между собой взрослые.
— Надеюсь, что если у меня будет дочка, — добавила Аврора, — то у нее будет такая же чудесная кукла, и тогда она никогда не останется в одиночестве.
На этот раз Эрброу улыбнулась по-настоящему, с довольным видом поглаживая пальцами свою вырезанную из дерева куклу.
— Вы заблудились? Этот дворец огромен, в нем легко можно потеряться. Если вы позволите, я провожу вас. Можно взять вас на руки? Я знаю, где спит ваша мать, — добавила она.
Эрброу кивнула. Она устала. На руках у Авроры было приятно. Она вся была такая нежная и мягкая. Эрброу положила голову ей на плечо и подумала, что если бы она поплакала сейчас, в этот момент, то ледяной ком в груди растаял бы совсем. Всем сердцем она хотела плакать, но не была уверена, что мама одобрила бы это, и сдержалась. Когда они дошли до странной комнаты с огромным золотым креслом, Аврора спустила Эрброу на пол.
— Теперь идите туда, прямо, — там ваша мать. Будьте рядом с ней: она сейчас очень в вас нуждается. Помните об этом и больше не теряйтесь, вы должны быть рядом с ней. Город осажден орками, но ваша мать принесла ему невероятную победу, и теперь город неприступен. Этой ночью было много боли, но благодаря вашей матери, ее смелости и мужеству мы избегли несравнимо большей боли. Благодаря вашей матери и пролитой сегодня крови дети этого города смогут и дальше говорить слово «завтра». Ваша мать не может сейчас уделить вам много времени, она должна защитить вас и город от уничтожения — лишь она на это способна. Ни у кого нет ее силы. Ни у кого нет ее мужества. Вы, моя маленькая госпожа, самый важный сейчас человек в городе. Без вас ваша мать пропадет, а без нее пропадем все мы. Умоляю вас, моя маленькая госпожа, не теряйтесь больше. Мне пора идти. Ветер успокоился, поднимается туман. Скоро он поглотит свет луны, и все станет смутным, как во сне. Под покровом темноты я смогу выйти из города. Мой конь самый быстрый в королевстве, и цвет его сливается с тенью и туманом, так же как и мое платье. Я знаю все кратчайшие пути, и только я смогу найти их в темноте и тумане. Я смогу пересечь холмы Новой Луны, которые отделяют нас от Варила. Мне нужно позвать одного сильного воина, который будет сражаться с орками вместо вашей матери, и тогда она сможет дольше быть с вами.
Эрброу облегченно кивнула. Наконец-то она нашла кого-то, кто понимал, что она говорила, и объяснял ей все происходящее. Когда кто-то объяснял ей, что происходило вокруг, мир переставал быть сплошной яростью, он выходил из тьмы непонимания, как слабый луч света, пронзивший туман. Эрброу знала, что если бы она смогла оплакать своего папу с кем-то, кто плакал бы вместе с ней, то ком, который она носила в груди, стал бы менее черным и менее твердым. Спокойный голос Авроры напоминал шорох камыша в безветренный день на море. Внутри этого голоса хотелось свернуться калачиком, опустить голову и закрыть глаза в надежде увидеть сон о том, что смерть ее папы перестала причинять ей боль.
Наконец-то она нашла кого-то, кто говорил и делал что-то разумное.
— Нет айа, — обеспокоенно проговорила она.
— Не беспокойтесь, — заверила ее Аврора, — я буду осторожна, и со мной ничего не случится. Теперь идите. Ваша мать нуждается в вас: она может проснуться и не найти вас рядом, и для нее это будет ужасно.
- Предыдущая
- 110/160
- Следующая
