Последний орк - Де Мари Сильвана - Страница 138
- Предыдущая
- 138/160
- Следующая
— За это его и прозвали Владыкой света? — спросил капитан.
— Да, за это, но не только. Я думаю, была еще одна причина, более тонкая, более глубокая, но не менее важная. Он был словно луч света во тьме — орк, который сражался за человеческих детей, вместо того чтобы убивать их. Это значило, что в этом мире возможно все, что наши судьбы не предопределены. Что надежда не умирает. Это значило, что быть орком — всего лишь личный выбор, а не судьба. Моего отца тоже можно назвать орком в каком-то смысле, несмотря на то что у него тонкие ухоженные руки и гладкие, как шелк, волосы. Ардуин решил, что не будет больше орком, и перестал им быть. Я думаю, его настоящее имя — Ардуинк. В самых древних летописях его называли именно так.
— Но почему он был непобедимым? Потому что был орком? Но ведь и другие, все они тоже были орками, все до единого…
— Орки — это нелюбимые и нежеланные дети, их ненавидят с рождения, они появляются на свет лишь затем, чтобы стать воинами и громить и разрушать ненавистный им мир. В мире орков мать — это всего лишь средство, используемое солдатами для увеличения своих рядов. В этом мире не существует нежности. Не существует милости. Каждый орк испытывает чувство радости, лишь находясь вместе с остальными. Они сражаются вместе, едят вместе, напиваются вместе. Вам доводилось видеть парады орков? Это нечто неописуемое. Они двигаются совершенно синхронно, все как один. Идеальные солдаты для любого, даже самого глупого командира. Они не думают, ибо мысль рождается лишь в том, кто любит жизнь, а тот, кто не познал любви, не может ничего полюбить. Разлученный с остальными орк теряется. Если никто не отдает ему приказы, он не знает, что делать. Войну можно выиграть лишь милосердием и силой мысли; тот, у кого нет ни того, ни другого, может лишь проиграть войну, даже если он побеждает на первых порах и оказывается в выигрыше. Но если ребенком орк познал милосердие, то он перестает быть частичкой войска и становится непобедимым воином. Он, как и другие, не ведает страха, но может чувствовать опасность, и способность предвидения обостряется так, что порой ему удается пересечь века своим взглядом. Ему никогда не будет знакома милость к врагам, павшим от его меча, но он будет сражаться за справедливость и не остановится, пока не одержит победу. Орки были созданы в то же время, что и люди с эльфами, тем же Вездесущим Духом Вселенной, который наделил их всех особыми дарами. И если эльфам была дарована власть над духом и материей, то оркам достался не меньший дар — отсутствие страха, способность переносить боль и возможность иногда видеть то, что готовит нам будущее. Но случилось так, что вмешалось Зло, и орки были обольщены жестокими и глупыми богами. Страдание изуродовало их, и ненависть к собственному жалкому существованию подточила их души. Они превратились в низких существ, кровожадных и жалких, губящих мир своей звериной жестокостью. Они прячут свои лица под масками войны, которые наклеивают на собственную кожу. Это вынуждает их никогда не менять выражение лица и еще больше снижает способность думать. Но когда-то они были таким же великим народом, как и эльфы. На древнем языке слова «орк» и «эльф» произносились по-разному, но писались одинаково.
— А люди, что получили в дар люди, кроме клопов и вшей? — спросила Роби.
— Можно сказать, это и было их даром, — Аврора позволила себе легкую улыбку.
— Вши?
— Видите ли, госпожа, — продолжила Аврора, — по мнению тех, кто описал историю начала мира, единственным даром для людей было отсутствие даров. Люди не могут властвовать над материей, имеют мало влияния на дух, они никогда не смогли бы летать на драконе, они страдают от боли намного больше, чем орки, и от холода — намного больше, чем эльфы. Привыкшие к собственной незначительности, поставленные на колени реальностью, которой они не понимали и которой ни в коей мере не были способны управлять, люди были вынуждены научиться мужеству. Не безрассудной самоубийственной смелости орков, которая заливает мир кровью, а настоящему мужеству, которое позволяет людям каждый раз подниматься на ноги: что бы ни случилось, они способны каждый раз начинать все сначала. Единственное, на что способны люди, — это подчинить себе материю, познав ее сущность. Быть может, когда-нибудь люди тоже смогут зажигать огонь одним лишь жестом, избавлять от боли и строить крылья, которые поднимут их в небо, как птиц или драконов. Дар, который получили люди, — это способность никогда не отступать и каждый раз начинать все заново. Существует древняя легенда о начале мира, в которой говорится о волшебном саде, где росло дерево с запретными плодами. Великая Праматерь Эльфов не удостоила его даже взглядом, Праматерь Орков долго держала плод в руке, наслаждаясь его необыкновенным ароматом. А Праматерь Людей съела его и познала вкус запретных плодов, за что ее потомки были прокляты и обречены не иметь никакого волшебного дара и своими силами сражаться с холодом и болью.
— Впечатляюще, — бесстрастно проговорила Розальба.
— Знаете, — продолжила Аврора, — существует интересное объяснение этого мифа. Абсолютное послушание эльфов было награждено бессмертием, которое в конце концов уничтожило их, частичное послушание орков — нечувствительностью к боли, которая превратила их мужество в зверство. Правильным выбором оказалось любопытство людей, их вызов, желание ничему не подчиняться слепо, путь познания. Именно этого желал Дух Вселенной. Не правда ли, это воодушевляет?
— Я задыхаюсь от восхищения, — сухо заверила ее Розальба. — Вернемся же к истории Ардуина, если вы не против?
Розальба понадеялась, что у Духа Вселенной было чувство юмора. Она хотела бы кое-что объяснить ему при встрече, если ей суждено было когда-нибудь с ним встретиться.
— Принцесса Джада, которая была на несколько лет старше Ардуина, согласилась стать его супругой, — продолжила свой рассказ Аврора.
— Она выбрала его по своей воле или это была плата за то, что он сражался на ее стороне? — перебил ее капитан.
— Я… я не знаю… Об этом нигде не говорится… Может быть, если не сказано ничего иного, это значит, что она… Я думаю, она желала стать его супругой… — неуверенно ответила Аврора.
— Может, вернемся к самому рассказу, если это вас не слишком затруднит? — вмешалась Розальба с неприятным чувством, что лишь она одна в этой комнате не потеряла здравого смысла.
Аврора поспешила закончить свой рассказ. Народ безгранично любил Ардуина и так же безгранично стыдился его. По той же причине Мир Людей погряз в трусости и варварстве, когда отрекся от эльфов, возненавидел и стал уничтожать их: люди не смогли простить эльфам, бывшим когда-то их великими королями, что те не защитили их от орков. Точно так же люди покрыли себя позором, стыдясь сира Ардуина и его происхождения.
— Но почему пали эльфийские королевства? — не успокаивался капитан. — Как это возможно? Ведь у них были необыкновенные волшебные силы!
На этот раз капитану ответила Розальба:
— Потому что их способность слышать чужую боль стала почти абсолютной, и это погубило их. Мне объяснил это мой супруг. В мирные времена они были отличными королями, хоть и далекими от Мира Людей, далекими и непонятными, погруженными в свои наблюдения за движением светил или в изучение игры на лютне. Когда нагрянули орки, эльфы оказались не в состоянии сражаться с ними. Моему супругу пришлось однажды убить человека, знаете, когда он пришел, чтобы освободить меня из лап Судьи-администратора. С тех пор не проходило и дня, чтобы он не вспоминал об убитом. Когда нагрянули орки, эльфийские короли оказались не в состоянии сражаться с ними, потому что чувствовали каждый удар, каждое ранение, словно нанесенные им самим, и это было принято людьми за потворство врагу и нежелание сражаться. Раненых орков добивали на месте, и если кто-то желал выместить на них свою злобу и отчаяние, то долго не раздумывал. А желающих было немало. Эльфийские короли приказали брать раненых в плен. Но тот, кто потерял в набегах орков жену и детей, не слишком рад был снабжать едой и водой палачей своих родных, поэтому и этот приказ был расценен как содействие оркам.
- Предыдущая
- 138/160
- Следующая
