Выбери любимый жанр

Последний орк - Де Мари Сильвана - Страница 16


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

16

Ранкстрайл находился уже почти на грани отчаяния, как вдруг ему встретилась взрослая женщина ростом не выше девочки. Ранкстрайл узнал ее: ребенком он видел ее, крутившую вертел с цаплями.

— Роса! — окликнул он; потом ему вспомнились слова дамы, и он обратился к маленькой, одетой в лохмотья женщине, словно к знатной госпоже: — Вы Роса, дама Народа Гномов!

Женщина остановилась и внимательно посмотрела на него. Потом лицо ее прояснилось, и она улыбнулась. Ранкстрайл подумал, что обращение «господин» или «госпожа» может быть таким же ценным, как звонкие монеты или цапля в подарок.

Роса узнала его сразу, несмотря на то что видела всего один раз в жизни, да и то когда тот был ребенком. Она рассказала, что после смерти дамы решила покинуть господский дом, привлеченная (а говоря точнее, обольщенная) слухами о справедливости Далигара, распространявшейся на все и на всех. Теперь уже поздно было раскаиваться — Далигар все равно этого не позволял, но, как бы то ни было, она тысячу раз предпочла бы несправедливость Варила справедливости Судьи.

Роса приютила Ранкстрайла на день и помогла ему в подготовке.

Половину денег парень потратил на меч, самый дешевый из всех дешевых. Тот оказался несимметричным, немного кривым, с помятой бронзовой гардой и деревянной рукоятью без яблока, потерянного в не самом триумфальном прошлом (меч принадлежал какому-то алебардщику, умершему после пьянки от солнечного удара). Он был слишком короток и легок для Ранкстрайла, и на клинке виднелась ржавчина, но все-таки это был меч. Лук со стрелами уже имелись в его вооружении — он сделал их для охоты на цапель, но они так же отлично годились для охоты на любое другое живое существо. Кирасу Ранкстрайл тоже смастерил сам, играя в кавалериста в блестящих на солнце доспехах: подбирая остатки металла у мастеров Среднего кольца, он скреплял их шкурами добытых на охоте зверей, чаще всего зайцев и барсуков. В итоге вид у Ранкстрайла был, вне всякого сомнения, угрожающий, но вместе с тем угрюмый и грустный. Его немедленно окрестили Медведем.

Оставшиеся деньги Ранкстрайл послал отцу. Роса познакомила его с подходящим, точнее говоря, с наименее неподходящим для этого человеком, и Ранкстрайлу, не имевшему другой возможности, пришлось довериться тому. Это был торговец духами, направлявшийся в Варил; помимо прочего, он потребовал целый сребреник за услугу, оправдывая это тем, что ему придется искать среди всех оборванцев Внешнего кольца нужный дом и нужного человека. Ранкстрайл не стал торговаться, но, облаченный в свою медвежью кирасу и крепко сжимавший в руках свой ржавый меч, пообещал, что если эти деньги не дойдут до его отца, то они, Ранкстрайл и торговец, хоть во льдах на другом конце мира, но еще встретятся. Глаза торговца как-то по-новому заблестели, и у Ранкстрайла возникло ощущение, даже уверенность, что деньги, все до последнего гроша, окажутся в руках отца.

Глава пятая

Из-за спешки новые солдаты посылались в поход как были, безо всякой подготовки.

Таким образом, Ранкстрайл отправился в путь на следующее же утро после зачисления в наемники. Ярко искрилось летнее солнце, и ласточки легко бороздили совершенно ясное небо лишь с несколькими редкими облаками. Небольшой отряд состоял из двадцати пяти мужчин — четверти взвода — и осла, навьюченного запасом хлеба на месяц. Точнее, не из двадцати пяти мужчин, а из двадцати четырех мужчин и одного подростка, но если кому-то это и бросилось в глаза, то он решил не углубляться в подробности.

Командовал ими высокий тип с большим носом и густыми черными усами; круглые глаза делали его похожим на одну из белых коров, пасшихся под стенами Варила, но выражение его глаз было далеко не таким умным и совсем не дружелюбным. При разговоре он растягивал «с» и «р», из чего Ранкстрайл заключил, что родом тот был из северо-западных областей; число его пальцев и зубов соответствовало норме человеческого рода, и Ранкстрайл решил, что командир был или большим счастливчиком, или большим подхалимом.

Юный солдат маршировал вместе со всеми, крайний в ряду, еще долго после захода солнца. Он ничего не ел, и пить ему было нечего. В списке вещей, которых ему не хватало, значилась и фляжка. В рисовых полях жажду можно было утолить в любой момент — в его пятнадцатилетнюю голову не пришла мысль о том, что на свете бывают места, где нет воды.

На привал остановились поздней ночью недалеко от дубового леса с быстрым ручьем. Ранкстрайл, привыкший бродить в рисовых полях целыми днями, с утра до вечера, нисколько не устал, но он слишком долго ничего не ел, и единственное, что было хуже голода, — это мучившая его убийственная жажда.

Как только отдали приказ «вольно», он бросился к ручью.

— Эй, паренек, — шепнул ему кто-то из солдат, — лучше подожди. Потерпи, пока не раздадут хлеб.

Солдат был низкого роста, с большим, видно, неоднократно сломанным в прошлом носом и волосами, заплетенными в косички на манер жителей Востока; у него не хватало изрядного числа зубов, а также трех пальцев на левой руке. Ранкстрайл не послушался. Он торопливо напился воды, его вырвало, и он еще раз припал к ручью.

Когда он наконец вернулся, командир отряда уже раздал хлеб: порцию Ранкстрайла делили между собой трое старшин, служивших наемниками уже не первый год.

— Тебя что-то не устраивает, парень? — спросил самый здоровый из них. — Хочешь есть — сиди на своем месте. Чем раньше усвоишь, тем раньше перестанешь оставаться в дураках.

Ранкстрайл поискал взглядом командира: тот и бровью не повел — спокойно лежал на камне и жевал свой хлеб, будто ничего не произошло, хотя он не мог их не услышать. Ранкстрайл, вспомнив свой опыт главаря банды, причислил его к разряду подлинных кретинов, потому что настоящий командир никогда не допустит несправедливости, тем более в том, что касается еды, ведь лишь совершенный идиот может отправляться на войну, когда один из его солдат не держится на ногах от голода и унижения.

Пришлось выкручиваться самому. Драться было слишком рискованно: если бы он проиграл — навсегда получил бы клеймо, если бы выиграл, что было трудно, но возможно, — рано или поздно они вернули бы ему долг, например разорвав его на кусочки. Но и не драться было нельзя — тогда бы он мог навсегда забыть об уважении к себе. Нужно было найти другой выход.

— Эй, паренек, да брось ты, — окликнул его солдат с косичками, разламывая свой хлеб, — я дам тебе кусок, держи половину. Если жевать медленно, то хватит настолько же, насколько целого…

Ранкстрайл не ответил. Не взял предложенный хлеб. Он лег один под самым дальним дубом и стал ждать, пока все заснут. Когда дыхание окружающих стало ровным и ни одно движение больше не прерывало молчание тихой ночи, он поднялся и в темноте пошел в поле, которое представлял себе, как на карте, благодаря звукам и запахам, неслышным для других, но понятным для него. К югу от лагеря была кроличья нора — когда Ранкстрайл пил, он видел следы на отмели ручья и теперь легко нашел ее. А вот фазан, которого он подстрелил незадолго до рассвета, был неожиданной удачей. Когда остальные проснулись, Ранкстрайл сидел перед небольшим костром из сухой травы и оставшихся с вечера углей и поджаривал фазана. Рядом, на большом камне, кучкой лежали три кролика. Ранкстрайл указал на них небрежным жестом:

— Можете съесть мясо, но шкуры — мои, — спокойно сказал он. — И не подходите к моему огню.

Солдата с косичками звали Лизентрайль. Не вставая с места, парень бросил ему кусок фазана, и Лизентрайль поймал его на лету.

Никто из остальных не приблизился.

Он подкупил их всех.

Он был подростком, новеньким, но он мог прокормить их, а это было ценнее любого из сокровищ, важнее всего, важнее даже нескрываемого желания командира и многих старых солдат выбить ему все зубы и поставить на место.

Все, включая командира, ели мясо, понимая, что если они оставят этого парня в покое, то мясо у них будет и завтра, и послезавтра.

16
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело