Кухонная философия. Трактат о правильном жизнепроведении - Кригер Борис - Страница 40

• Предыдущая
• 40/49
• Следующая

Вы скажете, что это нереально? В завершение, в таком случае, я бы хотел поделиться собственным примером. Четыре года назад моя компания, которой я руковожу вот уже десять лет, стала предоставлять учебные программы, которые готовят выпускников университетов к работе по конкретным специальностям в фармацевтической промышленности и клинических исследованиях. Всё началось с небольших классов в Торонто. Однако мы перевели обучение полностью на интернет и теперь на этих курсах обучается более тысячи человек в год по всему земному шару. Большая часть обучения автоматизирована, при том, что двое опытных инструкторов должны отвечать только на нестандартные вопросы студентов. Стоимость системы упала в десятки раз, при этом эффективность как обучения, так и самого бизнеса значительно возросла.

«Плачевный результат» не заставил себя ждать. При процветающем бизнесе главный офис, который я основал в городке недалеко от места, где я живу, – опустел. Сначала домой перебрались инструктора, потом и администрация. В настоящее время один инструктор работает из дома в Торонто, другой в Калгари[21], администратор работает из дома в Техасе. Офис почти пуст – в нем работают всего два человека. У нас, конечно, активно функционируют офисы в Торонто, но их существование скорее дань консерватизму работников и клиентов, чем необходимости. Ранее подобная система бизнеса была невозможна. Мы не могли бы обучать одного студента в Сингапуре в любое удобное для него время при практически нулевых затратах.

На этом примере я бы хотел закончить свое повествование об электронном государстве. Я думаю, что так или иначе общество придет к тем же выводам, что и я, потому что они становятся все более и более очевидными, и произведет необходимые реформы, которые позволят пользоваться в полной мере величайшим достижением человечества – компьютерами, ибо их истинный потенциал мы только начинаем осознавать.

Позвольте мне закончить сей эпохальный труд маленькой шуткой. Единственное, что мы забыли обсудить, – это религиозный аспект предложенных реформ, ибо в Библии сказано, что когда Бог изгнал Адама и Еву из рая за то, что они вкусили от древа познания и познали стыд, он вдогонку прокричал им, что, мол, в поте будете себе на хлеб зарабатывать. Мы же, провозглашая, что не все люди должны работать, как бы, с первого взгляда, противоречим Библии. Однако это не так. Дело в том, что человечество в настоящее время совсем уже потеряло стыд, а значит, действие съеденного запретного плода закончилось и нам можно вполне возвращаться к райской жизни.

За месяц до смерти Альберт Эйнштейн писал в письме, где он выражал соболезнования родным своего усопшего друга Бессо, что «различие между прошлым, настоящим и будущим есть всего лишь иллюзия, хотя и очень трудно преодолимая, и смерть не более реальна, чем та жизнь, которую она завершает».

Время – это упрямая иллюзия, в рамках которой протекает всё наше существование и вне которой мы не можем представить себе ничего. И всё же время – не более чем очередной обман наших чувств. Многое, как мы увидим, доказывает тот факт, что наши переживания, связанные со временем, наивны; от этого, однако, они не становятся менее мучительными. У Льюиса Кэрролла Алиса плачет, когда ей говорят, что она нереальна, а только снится, и на ее возражение, что если она плачет, значит, она реальна, отвечают: «Не думаешь ли ты, что эти слезы реальны?» Так и мы, как бы себя ни убеждали, какие бы научные и философские доказательства реальности и нереальности времени ни приводили, останемся всего лишь людьми, со всем ворохом своих иллюзий и заблуждений. Коперник не сдвинул человека из центра Вселенной, Дарвин не сделал человека потомком обезьяны, и Фрейд не развенчал его разум, погрузив в хаос бессознательного. Человек всегда остается человеком, несмотря ни на какие философские воззрения и научные открытия, но, возможно, обратив внимание на тот факт, что время, приносящее ему самое огромное страдание, время, обрекающее его на небытие, само является хоть и очень упрямой, но всего лишь иллюзией, он посмотрит на этот мир с улыбкой и облегчением, ощутит свою вечную сопричастность мирозданию, и в этом чувстве будет заключено его обретение вечности. А дальше пусть человек окунается во вселенную своих собственных иллюзий, нелепых страданий и глупых целей, которыми наполнены наши дни. Пусть так, но однажды ухваченная мысль, что и время – не что иное, как лишь упрямая иллюзия, оставит в нем лучик надежды, что приговор его в этой жизни не столь «окончателен и обсуждению не подлежит».

Фрейд писал: «Подлинный источник религиозности заключается в особом, никогда не покидающем чувстве, подтверждение которого находят и у других людей и которое, вероятно, свойственно миллионам. Это чувство можно назвать «ощущением вечности», как бы ощущением чего-то безграничного, беспредельного, чего-то океанического. Это чувство – чисто субъективное явление, а не догмат веры. С ним не связана никакая гарантия личного бессмертия, однако именно в нем источник религиозной энергии, которая подхватывается различными церквами и религиозными системами, вводится ими в определенное русло и в них, конечно, и истощается. Только на основании такого океанического чувства человек может назвать себя религиозным, даже если он отвергает любую веру и любую иллюзию… У себя лично я не могу обнаружить наличие этого океанического чувства».

Возможно, Фрейд и обходился без этого «океанического чувства», но многие из нас обойтись без него не могут. Без него мы ничтожные песчинки, а время – наш безжалостный палач.

Представленные здесь идеи призваны доказать, что времени не существует, во всяком случае того, что мы обычно называем временем. С первого взгляда это утверждение звучит парадоксально до банальности и попадает в категорию заявлений типа: «Бога нет» от Ницше, «Бог есть» от Соловьева, «движения не существует» от Зенона и так далее. Увы, но только категоричностью заявлений можно привлечь внимание, надеясь, что эти строки будут прочитаны не только автором, но и кем-нибудь еще.

Философская литература настолько зарекомендовала себя как «заумное чтение» – и по стилю, и по содержанию, – что практически невозможно ожидать какого бы то ни было интереса к новому философскому труду, даже если он касается самых что ни на есть животрепещущих для каждого мыслящего живого существа вопросов: жизни и смерти, бренности существования и его смысла. Философы давно забыли, что философия нужна человеку и сама по себе не представляет никакой ценности, если человек не может с ее помощью хоть чем-то облегчить свою жизнь. Поэтому, отойдя от привычного для философских работ «языка занудства», бесконечных туманных цитат и ничего не значащих слов, отказавшись от успеха в среде философствующих (ибо их признание недостижимо и малоценно), я обращаюсь к обычному человеку, человеку, ищущему и не находящему ответа на вековечные вопросы, человеку, разочаровавшемуся когда-либо найти на них хоть сколько-нибудь приемлемый ответ.

Если разобраться во всех душевных переживаниях человека, нетрудно заметить, что виновником страданий является время – так, как мы его понимаем. Время, уносящее безвозвратно нашу жизнь, поглощающее нашу плоть, ведущее нас к неминуемой смерти, лишающее нашу жизнь какого-либо приемлемого на индивидуальном уровне смысла. Многочисленные и столь же необоснованные философские и религиозные концепции, сулящие нам «вечную жизнь» и «бессмертие души», не удовлетворяют нас. Как, впрочем, и материалистические воззрения, успокаивающие фактом полезности нашего биологического существования в рамках вида, участия в процессе смены поколений и произведении на свет потомства. Не слишком помогают в страхе смерти и уверения в стиле Эпикура, подхваченные Сенекой и наконец присвоенные Шопенгауэром, что мы не имеем никакого отношения к смерти, поскольку пока мы живем, то смерть не имеет к нам никакого отношения, а если не живем, то, опять же, смерть не имеет к нам никакого отношения. Много сказано мудрецами человечества, но мало помогают их постулаты человеку в его вечных и одиноких вопросах, вопросах, виной которым всегда является время. Время, без которого все эти вопросы теряют смысл и актуальность.

• Предыдущая
• 40/49
• Следующая