Шедевр - Броуч Элис - Страница 3

• Предыдущая
• 3/38
• Следующая

Джеймс покачивал ногой в кроссовке, а Марвин внимательно за ним следил.

— Мам, как ты думаешь, папа придет?

— Не знаю, Джеймс. Сказал, что постарается. Но у нас и без него получится замечательный праздник, вот увидишь! — Расчувствовавшись, миссис Помпадей поцеловала сына в макушку. — Не хмурься, у тебя сегодня день рождения! Лучше помоги мне разложить по пакетам конфеты для гостинцев.

Отец Джеймса был художником, создателем огромных абстрактных картин, одна из которых висела над диваном в гостиной. Полотно, по большей части покрытое синей краской, называлось «Лошадь» и являлось источником постоянных споров между миссис Помпадей и ее вторым мужем.

— Почему я должен каждый вечер смотреть на это? — жаловался мистер Помпадей. — Вовсе не похоже на лошадь. Вообще ни на что не похоже. Джеймс и то нарисовал бы лучше.

Миссис Помпадей всегда отвечала ему одно и то же:

— Зато изумительно подходит к ковру! Знаешь, как трудно подобрать картину в тон к восточному ковру?

Марвин втайне восторгался картиной. Иногда он проделывал долгий путь вверх по латунной ножке торшера, чтобы получше разглядеть четкую синюю линию в центре. Может, и не похоже на лошадь, но кажется, что это лошадь — быстрая, грациозная, свободная.

— Что бы подарить Джеймсу на день рождения? — спросил Марвин у родителей. Они как раз тащили домой два кусочка хлопьев и крошку хлеба с маслом. — Хочу придумать что-то замечательное!

— Погляди в сундуке с сокровищами, — посоветовала Мама. — Там непременно найдется что-нибудь стоящее.

Сундуком с сокровищами называлась бархатная коробочка без крышки. Когда-то в ней хранились серьги, и жукам было совсем нелегко затащить ее в дом. Она постепенно наполнялась всякой мелочью, которую люди роняют на пол или кладут не на место, мелкими предметами, которые закатываются под мебель или застревают в щелях. К тому же Уильям рос и ухитрялся засовывать все больше всякой всячины за батарею. Сейчас в сундуке с сокровищами лежали: пара скрепок, две монеты, пуговица, золотой замочек ожерелья, узкий серебристый стерженек с ремешка наручных часов, ластик, колпачок от ручки и — самый ценный предмет — жемчужная сережка.

Жуки знали, что жемчужная сережка, обнаруженная среди мусора после новогодней вечеринки, принадлежит любимой клиентке миссис Помпадей. На следующий день эта клиентка позвонила в страшном волнении и рассказала о пропаже. Мама считала, что сколько-нибудь ценные предметы надо возвращать их человеческим владельцам (просто-напросто оставить пропавший предмет на видном месте, где его с воплями облегчения кто-нибудь непременно найдет). Но в этом случае жуки решили жемчужную сережку не возвращать, потому что мистер и миссис Помпадей уж слишком сурово выбранили Джеймса после вечеринки — он убирал со стола и нечаянно разбил фарфоровую тарелку.

— Вряд ли там есть что-нибудь подходящее для Джеймса, — озабоченно сказал Марвин. — Все это не он потерял.

— Может, ему надо что-нибудь починить? — спросила Мама. — Радиобудильник? Плейер? Дядя Альберт будет рад помочь.

Дядя Альберт стал неплохим электриком — навык, чрезвычайно полезный в ветшающей квартире Помпадеев. Если выходил из строя термостат, регулирующий отопление, дядя Альберт соединял провода — хотя иногда после такого ремонта жара в квартире становилась просто невыносимой. Хитрые штуки, эти термостаты, приговаривал дядя Альберт.

— Нет вроде, — ответил Марвин. — Не слышал, чтоб он на что-нибудь жаловался.

Хотя Джеймс вообще был не из тех, кто жалуется.

— Может, монетку подаришь? — предложил Папа. — У нас есть редкая монета — никель с бизоном, таких сейчас не выпускают.

Марвин размышлял. Заметит ли Джеймс, что никель не простой? Возможно. Джеймс многое замечает.

— Ладно, — решил наконец Марвин. — Пусть будет никель, если ничего лучше не придумаю.

Мистера Помпадея с Уильямом отправили гулять в парк. Праздник оказался настоящим кошмаром — по квартире, не обращая на Джеймса ни малейшего внимания, носились одиннадцать громогласных юнцов. Они свалили аккуратно завернутые подарки на буфет и, галдя, затопали из комнаты в комнату.

Сломали кнопку в стереоустановке, пролили содовую на ковер в гостиной, заперли маленького нервного мальчугана по имени Саймон в шкафу — причем никто даже не заметил его отсутствия. Фокусника замучили разоблачениями:

— В другой руке! Точно! Я видел!

А когда фокусник отвернулся, один из мальчишек покопался в кожаной сумке с реквизитом и победоносно вытащил связку наручников.

— Поиграем в тюрьму!

Марвин наблюдал за представлением с безопасной позиции под диваном. Кроссовки шумно топотали по паркету, не задевая Марвина. «Осторожность — превыше всего, — учила Мама. — Главное, чтобы тебя не заметили. Бывают такие мальчишки, им жука раздавить — одно удовольствие». Жуки часто повторяли пословицу: «Для человека веселье — для жука смерть». К тому же Марвин слишком хорошо помнил участь своего дедушки, раздавленного каблуком-шпилькой. Дедушка всего лишь хотел утащить кусочек бекона на приеме, который Помпадей устраивали для соседей.

Из-за края обивки Марвин глядел на Джеймса. Мальчик тихонько сидел в сторонке, а мать раздраженно его шпыняла:

— Джеймс, что расселся? Покажи гостям свой новый компьютер! Джеймс, поблагодари Генри за чудный красный свитер, он очень пригодится на День святого Валентина! Джеймс, расскажи Максу, как мы прекрасно покатались на коньках в Рокфеллер-центре. Мы ходим туда каждые выходные, днем, когда не так много народу. Хочешь, Макс, в следующий раз возьмем тебя с собой?

Из предыдущих разговоров Марвин знал, что Помпадей были там лишь однажды, да и то миссис Помпадей оставила Джеймса на катке, а сама отправилась через улицу в большой универмаг «Сакс» покупать подарок кому-то на свадьбу. Джеймс кататься не умел, поэтому ему, вместо того чтобы нарезать круги, пришлось битый час подпирать стенку, пока более опытные конькобежцы со свистом проносились мимо.

В дверь позвонили. Миссис Помпадей захлопала в ладоши.

— Как раз вовремя! Мальчики, это за вами! Пришли родители!

Она потеснила гостей к входной двери.

— Это вам! Джеймс, иди сюда, раздавай гостинцы!

Марвин, рискуя быть увиденным, промчался стрелой вдоль плинтуса в прихожую с мраморным полом. Миссис Помпадей распахнула дверь. Но это оказались не долгожданные родители — на пороге стоял Карл Терик, отец Джеймса. Миссис Помпадей разочарованно отступила.

— А, это ты, Карл…

Вся орава равнодушно прогрохотала обратно в гостиную. Зато Джеймс просто расцвел:

— Папочка! Ты пришел!

Отец у Джеймса был высокий и длинноволосый, с темной спутанной бородой. Марвину страшно нравилась его теплая, нежная, ленивая улыбка — такая улыбка просто не могла не быть искренней.

— Привет, сынок! Ну конечно, я пришел… у тебя же день рождения!

Он сгреб Джеймса в охапку.

— Можешь зайти, но только на минуточку, — твердо объявила миссис Помпадей. — Мальчиков скоро заберут, и мне нужен Джеймс, чтобы раздавать подарки, пока я буду разговаривать с родителями.

— Делишки обделываешь? — все еще улыбаясь, осведомился Карл.

— Да ничего подобного! — пренебрежительно бросила миссис Помпадей, но голос понизила. — Понимаешь, здесь сын Мередит Стейнберг, а они нацелились на роскошную пятикомнатную квартиру. Не повредит шепнуть ей словечко-другое.

Марвин всегда удивлялся, как Карл Терик вообще мог жениться на такой женщине. Абсолютно разные люди! Однажды Марвин подслушал, как Джеймс задал отцу подобный вопрос, но как-то запинаясь, словно не очень-то хотел получить ответ. Карл ответил просто: «У твоей матери превосходный вкус. Я это сразу заметил, с первого дня знакомства. Способность оценить красоту — редкий дар».

Марвину не верилось, что можно любить кого-то за хороший вкус. Так оно и вышло — оказалось, нельзя.

• Предыдущая
• 3/38
• Следующая