Маятник - Вартанов Степан Сергеевич - Страница 74

Внесли вино. Ромке уже не предлагают: поняли, что бесполезно, да и забороли его даже трезвого. Каса пьет. Тучан смотрит влево — вниз, затем вправо — вниз и чуть заметно улыбается. Камир залпом осушает кубок, левая рука стискивает скатерть. Сигам, четвертый наследник, озадаченно хмурится, тоже что-то заметил. Остальные два наследника явно не в теме.

— Лар? Это то, что я думаю?

— Похоже. Хотя смотря, что ты думаешь.

— Его… Только что…

— Отравили. Да. Попробуй баранину вон с теми листьями — это дикий чеснок.

Ромка пошевелил пальцами и, когда рядом с ним возник слуга, молча указал ему на нужное блюдо.

— Вкусно. Скажи, а я… У меня…

— Ты хорошо контролировал свое лицо, маленький пройдоха.

— Угу. Мне кажется, «Игрок» звучит лучше. И что теперь будет? Хотя… Я знаю что. Переговоры я вел с Касой, если его и правда отравили, можно будет еще немножко потянуть время.

— Ты циник. Пройдоха и циник.

— Спасибо, Учитель.

Пир продолжался. Ромка уже давно был сыт, беседа с Касой давно завершилась, а степняки все гуляли. Затем — и как-то спонтанно — все переместились наружу, зажглись костры и начались танцы. В широком смысле. Хвастались тем, кто лучше владеет оружием. Играли в какие-то странные игры, типа «вооруженный ручеек». Но в основном, да, танцевали. Потом Ромке надоело, и он ушел по-английски. То есть только он, Ромка, и несколько типов, которые следовали за ним на расстоянии, но старались не попадаться на глаза.

— Хочу поговорить с тем слугой, — сказал Ромка.

— Тогда пройдись еще немного… — Лар, как всегда, сразу понял, о чем идет речь, и мгновенно придумал решение.

— Хорошо. Теперь я их всех вижу. Ты и еще пятеро взрослых.

— Нужного среди них, конечно, нет? — уточнил Ромка.

— Нет, — вздохнул Лар. Ему не нравилось, что вокруг столько народу: трудно было «смотреть» магическим зрением, происходи дело в лесу, он бы, конечно, нащупал ауру этого странного раба, но здесь, в толпе…

— Я его не чувствую, — сказал Лар Ромке. — Зато рядом крутится ребенок. Девочка. Это довольно странно, ты не находишь? Ночью.

— Тогда сверни направо и стань невидимым. А светлый образ твой пусть прошествует прямо… Да, вот так.

«Светлый образ» протопал прямо, по сторонам, огибая шатер, за которым спрятался невидимый мальчишка, прошуршало сопровождение, а затем из-за угла вышла девочка. Вышла, замерла, вглядываясь в пустоту, и вдруг низко поклонилась.

— Ну, что я тебе говорил! — возликовал Лар. — Магия.

— Привет. — Ромка решил оставаться невидимым, в конце концов, те, кому надо, его, похоже, видят…

— Мираж удерживай.

— Я помню. — Мираж отошел метров на тридцать и теперь обозревал окрестности.

— Говори, — сказал Ромка вслух. — Мне интересно.

— Я Лита, Пыль Войны, — без паузы и совершенно без страха произнесла девочка. Была она совсем малышкой, но… Словом, малыши так себя не ведут. Ромкин «внутренний наблюдатель» сейчас, наверное, чесал в затылке, недоумевая.

— Сколько тебе лет, — подчиняясь наитию, спросил мальчишка.

— Шестьдесят четыре, — отозвалась девочка. — Я здешний кузнец, и я учил Литу магии. Я на вашей стороне, Высокий Лорд.

— Монетка на лбу, — шепнул Лар.

— Понятно. И чего ты от меня хочешь, кузнец?

— Степь больна, — отозвалась девочка. — Помогите Степи, и я помогу вам. Вы ведь идете через горы?

— Допустим.

— Мы договорились?

— Пока нет.

Девочка помолчала. Затем вздохнула.

— Степняки — неплохие ребята. Привязался я к ним… Ладно, слушайте…

Потом Ромка долго провожал Литу взглядом. Пигалица-маг. В сто раз сильнее него. То есть… Больше, чем в сто. В тысячу. Забавно. Лита прошла метров двадцать, тяжело, словно грузный мужчина, переваливаясь с ноги на ногу, затем походка ее изменилась, она оглянулась на Ромку (хотя уже, по идее, не могла видеть его в темноте) и пошла дальше, уже нормальной походкой маленького ребенка.

— Чудные дела, — задумчиво произнес Лар. — И знаешь, что удивительнее всего?

— Что она… То есть он… В общем, что они вообще со мной заговорили.

— Ну, это как раз понять несложно, — усмехнулся Лар. — Если ему и вправду нравятся степняки, то он не хотел бы видеть, как степь… Ну ты понял. На двести метров вглубь.

— Тогда она говорила бы другие вещи.

— Да. Она говорила, словно знала, что ты не Рысь. Но это невозможно… Хотя…

— Она почувствовала демона.

— Да. Скорее всего. Надо меньше сканировать — магу несложно засечь такие вещи, а мне с твоим-то резервом наоборот, сложно ему противодействовать.

— Угу. И она решила, что я ха-ранак? Но тогда какой смысл со мной вообще разговаривать? Ха-ранак… Он бы…

— Ха-ранак, — подтвердил его догадку Лар, — не стал бы тут вообще разводить церемонии. Поубивал бы всех, кто стоит у него на дороге, и был таков. А ты вел себя как человек. Значит, гибрид. Вроде нас с тобой, но сплавленный воедино. Интересно, что же это за кузнец, если он знает такие вещи?

— Гибрид? Что за гибрид? Что знает кузнец?

— Ка-лаш, — вздохнул Лар. — Душа, так называемая. Один человек — одна душа. Гм… Есть, вообще говоря, легенда о клинках с душой, но… Гм… И ведь не спросишь!

— Он нам и так помог, — пожал плечами Ромка. — И больше того, у меня появилась идея, как тут все вообще разрулить. То есть, конечно, не ВСЯ идея, она еще сырая, и…

— Ромка? — В голосе Лара явственно сквозило беспокойство. Знает, чего можно ожидать, когда у его подопечного рождаются идеи.

— Ты как в технике — разбираешься? — прямо спросил мальчишка. — Ну Лар! Ну… Чего ты хохочешь?!

— От неожиданности, — сказал Лар. — И да, разбираюсь. Всяко получше, чем ты в акушерстве…

— Тогда пошли искать четвертого… В акушерстве?! Лар, это нечестно!!! Это… Это подлый коварный ход! Исподтишка, сзади и ниже пояса, вот! После всего, что было!

— Тогда пошли искать четвертого наследника, — примирительно сказал Лар. — И я пошутил, не сердись. Ты прекрасно разбираешься…

— ЛАР!!!

— Ладно, все. Посмеялись, хватит. Что у тебя за план?

— Тебе весь вечер хотелось что-то сказать. — Ромка неслышно подошел к четвертому наследнику и теперь стоял рядом, опираясь о тот же заборчик. Кажется, это сооружение использовалось в качестве коновязи. Соглядатаи-охранники потеряли его полчаса назад, когда совсем стемнело. Собственно, восток уже начал светлеть, скоро рассвет.

Сигам посмотрел на своего собеседника весьма мрачно, помолчал и вздохнул:

— Я не…

— Ты видел, что произошло на пиру.

Сигам опустил глаза.

— Да, — медленно произнес он. — Я видел.

— И?

— Мне должно быть стыдно?

Хотя последняя фраза была произнесена все так же, глядя в землю, но особого раскаяния в ней как-то не прозвучало. Прозвучал вызов. Лар крякнул.

— Не знаю, — пожал плечами Ромка. — Я понять пытаюсь. Видишь ли… Я здесь чужой, и ваши дела, если честно, мне совсем не интересны. Но если уж я в них втянут, то хочется понимать, во что именно. Не люблю играть вслепую.

— Мы для вас игрушки?

— Вы для меня — посторонние люди, — строго поправил Ромка. — Я за вас не отвечаю до тех пор, пока не вмешиваюсь в ваши дела.

— Тучан заставил вас вмешаться, — констатировал Сигам. — Я слышал, как вы разговаривали.

— Заставил… — протянул Ромка. — Меня. Угу. Как ты это себе представляешь?

Сигам отвернулся и от души врезал кулаком по заборчику. Тот пошатнулся, издал противный скрип, но устоял.

— Я должен был догадаться. Вы играли с ним. Притворялись. Он глупец. Он плевать хотел на песни, и…

— Что за песни?

Сигам удивленно посмотрел на Ромку, затем, видимо, вспомнил, что перед ним чужак. Пожал плечами.

— Вы пишете свою историю в книгах. Мы ее поем. В песнях — история нашего народа. И там сказано много раз, что Рысь не знает пощады.