Secretum - Мональди Рита - Страница 116

• Предыдущая
• 116/202
• Следующая

– Это о ней вы говорили мне на «Корабле»? – обеспокоен но спросил я.

– Да, именно о ней.

– Следующий фокус, – продолжал Мелани, – был устроен с помощью одной маленькой свечи, которую зажгли, а затем потушили. Как и было предусмотрено тем, кто придумал все это когда мы приземлились, факелы наши еще горели, и только там они потухли. Перед этим помещение уже достаточно наполнилось парами спирта, смешанного с солью, и при таком искусственном освещении наши лица выглядели голубоватыми, лишенными жизни. Призрачные души. Так все и произошло.

– Простите, – сказал я, отметив, что подъем в темноте подземелья почти закончился и скоро мы пойдем по настоящей земле. – Почему же вы сразу не догадались, что это лишь хорошо подготовленная инсценировка?

– Эффект неожиданности. Уж очень ловко все было подстроено: сначала танцующие огоньки, затем мы – призраки, в конце концов армия дьявола, горящее копье, которое, естественно, было всего лишь накалено на каком-то простом очаге… Я тоже вначале испугался и поэтому распознал запах камфары, к сожалению, слишком поздно. В противном случае я бы вовремя предупредил вас.

– И когда же вы поняли, что именно происходит?

– Когда этот идиот Угонио, он же дьявол, открыл рот. Не узнать его было просто невозможно, даже через столько лет. Он тоже узнал тебя. Угонио сказал «рискованное упущение», когда сообразил, что совершил опасную ошибку. Должен заметить, что его зрительная память лучше, чем твоя, ха-ха, – захихикал Атто.

– Поэтому он не ударил меня?

– Я никогда никого не ударяю, – донесся до нас возмущенный голос Угонио.

– Никогда? – спросил я, почувствовав наконец злость на него из-за только что пережитых ужасных мгновений, когда у меня перед лицом было раскаленное копье.

– Все врывающиеся в дом приходят достаточно подмоченными, – пробормотал Угонио, с трудом подавив противный, злорадный смешок.

Он был прав. Перед тем как потерять от ужаса сознание, я не смог сдержать невольный детский позыв помочиться.

Цель всего этого дьявольского театра была проста и очевидна. Там, внизу, в подземельях вокруг терм Агриппины, находилось убежище Тойча. Никому нельзя было заходить туда без приглашения. Те немногие, кто когда-либо пытался проникнуть в него, попадали в эту дьявольскую карусель и, порядком обмочив штаны, сломя голову бежали прочь, словно их гнали собаки.

Впервые за последние семнадцать лет я решился спуститься в подземное царство Рима и снова встретил там Угонио, точно так же, как семнадцать лет назад. Что привело меня сюда? Расследования кражи имущества Атто Мелани. Сверток бумаг, подзорная труба, а также реликвия – клочок покрывала Богоматери с горы Кармель и три венецианские жемчужины. «Мне следовало догадаться об этом раньше, – с улыбкой подумал я, – реликвия и подземные ходы… хлеб насущный для таких, как Угонио. Теперь оставалось лишь найти украденное».

Тем временем мы дошли до конца тропинки, которая вывела нас из второй адской комнаты. Здесь нас поджидал еще один сюрприз.

Мы снова оказались в большом помещении – шириной по меньшей мере шестьдесят метров и столько же длиной. Земля здесь была хорошо утоптана, стены укреплены маленькими кирпичами, а из самой комнаты было несколько выходов (наверное, в другие туннели). Стремянка вела к проему в потолке. Здесь внутри царил неописуемый хаос: множество огромных куч самых разных вещей заполняли почти все помещение, превращая подземный склад в сумасшедшую свалку. Тут были фарфоровые безделушки, женские украшения, антикварные вещи, всякое тряпье, старая рухлядь, разные приборы, сувениры, игрушки, глиняные сосуды, предметы домашнего обихода и множество всевозможных ненужных вещей, которые выбрасывают в грязных переулках Рима после краж.

Я увидел горы позеленевших от времени монет, перевязанные кипы старых манускриптов, корзины, полные грязной старой одежды, мебель, наполовину изъеденную жучками и составленную горой до потолка, дюжины, нет, сотни пар всевозможной обуви – от крестьянских сапог до элегантных туфелек куртизанок. Я увидел бандажи и пояса, книги и тетради, гусиные перья и чернильницы, горшки и сковороды, изогнутые сабли и колбы, чучела орлов и лисиц, мышеловки, медвежьи шкуры, распятия, требники, ризы, столы и отполированные доски стола, молоты, пилы и скальпели, полные наборы гвоздей любого размера, деревянные доски, старые железки, метлы, щетки с ручками и веники, лохмотья, кости и черепа, ведра с маслом, бальзамом, мазями и другими неизвестными мерзкими жидкостями.

Среди всего этого хлама были и сосуды, полные драгоценных колец, браслетов и ожерелий из золота, ящики с медалями и римскими монетами, рамы для картин и предметы мебели самой тонкой, искусной работы, столовое серебро, фарфоровые сервизы, хрустальные ларцы, графины, кубки и бокалы из настоящего богемского стекла, фламандские столы, бархат и позументы, аркебузы, мечи и кинжалы, полные коллекции ценнейших пейзажей, портретов. благородных дам и римских пап, мадонн с младенцем и благовещением. Все это было сложено друг на друга и покрыто слоем пыли.

– Милосердное Небо! – вырвалось у Сфасчиамонти. – Это выглядит почти как…

– Угадали, – прервал его Атто, – как воровская добыча – урожай трех тысяч краж, которые были совершены в Риме в течение этого святого года.

– Да, кому-то будет тошно, – проговорил сбир.

– Значит, все, что о тебе говорят, правда, – с презрением заявил Мелани, обращаясь к Угонио. – Во время святого года твои дела шли лучше, чем обычно. Я полагаю, что ты дал особенный обет Деве Марии.

Угонио ничего не ответил на ироническое замечание аббата. Я аккуратно прошел через весь этот ужасный беспорядок, следя за тем, чтобы не задеть ни одного предмета. Между высокими кучами остались лишь узкие проходы, и нужно было ступать очень осторожно, чтобы даже не коснуться их. В противном случае человеку грозила опасность оказаться погребенным под горой книг или пирамидой амфор, кое-как наваленных на шатающийся старый шкаф. В темном углу, полускрытом кучей старых покрывал и дорогой золотой дарохранительницей, мое внимание привлекла странная композиция в виде изогнутых кусков железа, так что все это напоминало какой-то куст. Я взял его и показал Атто. Он схватил этот моток железа и от удивления широко открыл глаза.

– Когда-то это было… две армиллярные сферы. [60]Или, возможно, даже три, не знаю. Эти сволочи расплющили их почти в лепешку.

Действительно, это было похоже на два или три прибора в форме шара, которые состояли из нескольких закрепленных на стойке железных колец, вращающихся вокруг своей оси. Они служили ученым для вычисления движения небесных светил.

– Экспроприация усложнена разными непредвиденностями, – начал оправдываться Угонио. – К сожалению, инструменты немного подпортились.

– Уж точно, подпортились, – огрызнулся Атто с отвращением, отбросил клубок изломанного железа в сторону и решил побродить среди сваленных в кучу предметов. – Представляю себе, каким образом. После кражи вы, наверное, где-то напились. Возможно, я найду здесь даже… О, вот оно.

На полу стояли цилиндрические предметы, закрепленные в горизонтальном положении. Атто взял один из них, казавшийся не таким грязным и ржавым, как другие.

– Очень хорошо, – сказал Мелани, вытирая прибор от грязи. – То, что не украдено или не сгорело…

Затем он подал мне его с торжествующей улыбкой.

Ваша подзорная труба! – радостно выкрикнул я. – Тогда это правда, что за всем стоит Тойч.

– Точно, он и украл его. Как и другие приборы из этой коллекции.

На полу стоял небольшой лес подзорных труб самых разных видов и размеров: одни абсолютно новые, другие – запыленные и наполовину разломанные.

Сфасчиамонти тоже стал рыться в вещах, валяющихся рядом с подзорными трубами. Наконец он вытащил большой прибор показавшийся мне знакомым.

• Предыдущая
• 116/202
• Следующая