Secretum - Мональди Рита - Страница 97
- Предыдущая
- 97/202
- Следующая
В тот момент, когда мы были уже наверху, на нас обрушилось мощное пение сирен, сопровождаемое глубоким, угрожающим гулом. Я непроизвольно закрыл уши руками, чтобы защититься от этой подавляющей волны звуков.
– Проклятие, – начал ругаться аббат Мелани, – опять эта фолия!
Поднявшись на второй этаж, мы снова увидели Альбикастро. Он играл у самой винтовой лестницы, которая таким образом становилась резонансным инструментом, превращая глубокие тона скрипки в чудовищный рев, а высокие – в головокружительное шипение.
Тут музыка смолкла.
– Складывается впечатление, что тема фолии вам доставляет больше радости, чем любая другая, – сказал Мелани, разнервничавшийся от нового шока.
– Как говорил великий Софокл: «Жизнь становится прекраснее, если об этом не думать». И, кроме того, эта музыка подходит «Кораблю», stultifera navis,или «Кораблю дураков», если вам так будет угоднее, – темпераментно ответил голландец, сдул пыль с инструмента и начал его настраивать, выдавая целый ряд комических и докучливо визжащих звуков.
В ответ Атто продекламировал следующие строчки:
Этим стихом Атто непрямо назвал Альбикастро дураком.
– Значит, вы знаете моего любимого Себастьяна Бранта? удивленно спросил голландец, ничуть не обиженный.
– Меня очень часто принимали во дворе Иншпруха, то есть курфюрста Баварского, поэтому мне понятен ваш намек на «Stultifera navis»Бранта, самую популярную книгу в Германии за последние два столетия. Кто не читал этой книги, пусть не думает, что знает немецкий народ.
В который раз я был удивлен энциклопедическим образованием Атто: еще семнадцать лет назад я узнал, что о Библии аббат имеет не очень четкое представление, зато в вопросах политики и дипломатии он весьма сведущ.
– Следовательно, вы согласны со мной в том, что «Stultifera navis»как нельзя лучше подходит вилле, на которой мы с вами находимся, – ответил музыкант и прочитал другие строки:
Аббат Мелани в ответ выдал:
И Альбикастро продолжил весело, рассматривая тысячи кисточек и вышивок на наряде Атто:
– Как бы там ни было, это правда: здесь происходит много странных вещей, – решил быстро вмешаться я, пока усердие, с которым они друг друга обзывали дураками, не вылилось в большую ссору.
– Я хотел сказать, – тут же поправился я, когда Атто на мое замечание ответил лишь нетерпеливым жестом, – что здесь определенно циркулируют вредные пары или какие-то другие необъяснимые испарения, которые… как бы это правильно выразиться, вызывают галлюцинации.
– Испарения? Все может быть. Возможно, они вызываются красотой этого места. Разве природа по своей прихоти не отметила детей печатью безумия?
Он положил скрипку назад в футляр, из которого затем вынул несколько листиков с нотными знаками.
– Наверное, вы хотите сказать, что вилла обладает сверхъестественными способностями? – спросил я.
– Ну, не больше тех, которыми обладает Амур.
– Что это значит?
– Разве Купидон, бог любви, не имеет вид веселого, сумасбродного ребенка с локонами? И все же любовь, как сказал поэт, Движет и солнцем, и звездами.
– Вы говорите загадками.
– Совсем нет, все очень просто: достаточно детской невинности чтобы сорвать мир с петель. Нет ничего более могущественного.
Аббат Мелани снисходительно поднял брови и украдкой покосился на меня, давая понять, что, по его мнению, Альбикастро немного преувеличивает.
Тем временем музыкант продолжил:
Стихотворные строки, которые только что прочитал голландец, глубоко тронули меня: они очень похоже выражали то, что Мелани рассказывал мне о страхе могущественного кардинала Мазарини перед смертью.
– Опять этот ваш Брант. Вы всегда говорите о безумии, когда исполняете эту фолию… – проворчал Атто с плохо скрываемым недовольством.
– Не обращайте внимания на мое упрямство, ведь это не является недостатком. Разве не похоже оно на упрямство одного моего старого знакомого из Роттердама, всегда прощавшего друзьям их ошибки? Он просто не желал их видеть и дошел до того, что восхищался ошибками и недостатками друзей как их большими достоинствами. Разве это не самая большая в мире мудрость?
Атто опустил глаза: Альбикастро попал в точку. У меня создалось впечатление, будто он знал о моем споре с аббатом Мелани, о моем мнении по поводу нашей многострадальной дружбы.
Тем временем голландский музыкант снова вернулся к своим нотным листкам и начал бормотать себе под нос:
54
В Библии рассказывается, что Давид, будущий царь Израиля, много лет упорно преследуемый царем Саулом, находился в трогательной дружбе с его старшим сыном Ионафаном. Ионафан не раз открывал другу замыслы своего отца против него и тем спасал ему жизнь.
55
Публий Корнелий Сципион Африканский Старший (ок. 235–183 гг. до и. э.), знаменитый римский полководец и государственный деятель, на протяжении всей своей жизни был очень дружен с Гаем Лелием (ум. после 160 г. до н. э.).
- Предыдущая
- 97/202
- Следующая