Часы - Кристи Агата - Страница 30

• Предыдущая
• 30/50
• Следующая

— Ко мне? Разумеется, нет. С какой стати?

— Пока неизвестно, — сказал инспектор. — Значит, вы утверждаете, что некто, кто видел, как она входила в вашу калитку, ошибся? — Он с невинным видом посмотрел на нее.

— Кто-то видел, как она входила в мой сад? Чушь, — сказала мисс Вотерхауз. Потом она заколебалась. — Или…

— Или?

— Я подумала, может быть, она опустила в мой ящик листовку или что-нибудь вроде… После обеда я нашла там какую-то бумажку. Кажется, призыв на митинг по поводу ядерного разоружения. Там каждый день что-то лежит. Я думаю, она вошла и опустила в ящик бумажку… но не можете же вы поставить мне это в вину?

— Конечно, нет, мисс Вотерхауз. А теперь о вашем телефонном звонке. Вы сказали, будто ваш телефон не в порядке. А на станции говорят, что он исправен.

— На станции! Слушайте их больше! Я набрала номер, а там гудка нет, треск — так что я вышла позвонить на улицу.

Хардкасл поднялся.

— Прошу прощения, мисс Вотерхауз, за причиненное беспокойство, но мы решили, что Эдна Брент приходила на Полумесяц, чтобы с кем-то встретиться, и забегала в дом неподалеку от места убийства.

— А-а, и поэтому вам надо опросить всех, кто здесь живет, — сказала мисс Вотерхауз. — Думаю, что скорее всего она заходила к моей соседке. Я говорю о мисс Пебмарш.

— У вас есть основания так считать?

— Вы сказали, эта девушка — стенографистка из бюро «Кавендиш». А я помню, как говорили, что мисс Пебмарш позавчера, когда убили того беднягу, вызывала стенографистку именно оттуда.

— Да, говорили, но мисс Пебмарш отрицает это.

— Но вы не спрашивали меня, — сказала мисс Вотерхауз, — а если бы обратились ко мне вовремя, я бы вам растолковала, что она просто выжила из ума. Я говорю о мисс Пебмарш. Конечно, она и в бюро звонила, и стенографистку вызвала. А потом, наверное, забыла.

— Не думаете же вы, что она убийца.

— Ни Боже мой! Я прекрасно знаю: в ее доме убит человек, но ни на секунду не могла бы предположить, что мисс Пебмарш имеет к этому хоть малейшее отношение. Нет. Просто, мне кажется, у нее, как у всех людей, есть свои странности. Однажды я знала женщину, которая все время звонила кондитеру и заказывала дюжину меренг. Ей они были ни к чему, и когда рассыльный их приносил, она говорила, что знать ничего не знает. Вот так-то.

— Что же, вполне возможно, — сказал инспектор Хардкасл.

Он попрощался с мисс Вотерхауз и вышел.

Предположение мисс Вотерхауз показалось ему не слишком убедительным. А если она посчитала возможным, что кто-то видел, как Эдна выходила из ее калитки, значит, какое-то отношение к этому делу она имеет, а ее предположение относительно того, что девушка шла в дом номер девятнадцать, всего лишь вынужденная уловка.

Хардкасл посмотрел на часы и решил, что сейчас самое время наведаться в Бюро машинописи и стенографии «Кавендиш». Он знал, что оно открывается в два. Может быть, от девушек он что-то узнает. И встретится с Шейлой Вебб.

Он вошел в контору, и одна из девушек сразу поднялась со своего места.

— Вы ведь инспектор уголовной полиции Хардкасл? — сказала она. — Мисс Мартиндейл ждет вас.

Она открыла перед ним дверь в кабинет. Мисс Мартиндейл тотчас пошла в атаку.

— Это безнравственно, инспектор, совершенно безнравственно! Вы просто обязаны разобраться во всем до конца. И немедленно. И как следует. Полиция существует для того, чтобы защищать граждан, сейчас моему бюро это необходимо. Мне нужно, чтобы мои девочки чувствовали себя в безопасности, и я добьюсь этого.

— Мисс Мартиндейл, я уверен, что…

— Вы же не станете отрицать, что две мои девочки — две! — стали жертвами какого-то психа! Совершенно очевидно, что у него — как это теперь называют? пунктик? комплекс? — в отношении секретарш и стенографисток. Он явно испытывает на прочность мое учреждение. Сначала он выкинул бессердечную шутку над Шейлой Вебб, заставив ее обнаружить труп, — от такой шутки бедная девочка могла лишиться рассудка, — а сегодня еще и это. Совершенно безобидная славная девочка убита в телефонной будке! Вы обязаны разобраться во всем до конца, инспектор.

— Именно этим я и занимаюсь, мисс Мартиндейл. И сюда к вам я пришел за помощью.

— За помощью! Какой помощью! Да если бы я могла чем-то помочь, я уже сама прибежала бы к вам. Вы обязаны отыскать этого убийцу, этого бессердечного шутника, который до смерти напугал Шейлу. Я строга к своим девочкам, инспектор, я не позволяю им отвлекаться в рабочее время, не позволяю сбегать и опаздывать. Но я не потерплю, чтобы кто-то издевался над ними, а тем более убивал! Я настаиваю на том, чтобы полиция их защитила, я настаиваю на том, чтобы люди, которым государство платит за то, чтобы они защищали его граждан, наконец взялись за работу. — И она впилась в инспектора взглядом — вылитый тигр в человечьем обличье.

— Подождите немного, мисс Мартиндейл, — сказал инспектор.

— Подождать?! Вы, я полагаю, решили, что теперь, когда моя бедная девочка погибла, впереди у вас вечность? Вы дождетесь, пока у нас еще кого-нибудь прикончат.

— Не думаю, что вам следует этого бояться, мисс Мартиндейл.

— А я не думаю, что сегодня утром, когда вы проснулись, вы ожидали, будто что-то случится с Эдной. Если бы это было действительно так, вы бы приняли какие-то меры. А вы только удивляетесь, и когда убивают одну мою девочку, и когда вторую ставят в невероятно двусмысленное положение. Чудовищная нелепость! Согласитесь, инспектор, такое мог сделать только сумасшедший. Все это будто взято из газет. А часы! Я заметила, что сегодня в суде о них вообще не говорили.

— Сегодня утром нужен был минимум информации. Вы же знаете, мисс Мартиндейл, это предварительное слушание.

— Я хочу сказать только одно, — сказала мисс Мартиндейл, снова вперившись в него взглядом, — вы обязаны что-то сделать.

— Мисс Мартиндейл, все-таки, может быть, вы можете что-нибудь рассказать — какой-нибудь намек, — что случилось с Эдной. Может, вам показалось, будто ее что-то тревожит? Она ни о чем не советовалась с вами?

— Если даже ее что-то и беспокоило, вряд ли она обратилась бы ко мне, — сказала мисс Мартиндейл. — Но с чего бы ей вдруг беспокоиться?

Именно на этот вопрос и хотел получить ответ инспектор Хардкасл, но он уже понял, что от мисс Мартиндейл его не услышит. Поэтому он сказал:

— Я хотел бы, если возможно, поговорить со всеми девушками вашего бюро. Насколько я понял, вряд ли Эдна Брент поверяла вам свои страхи или сомнения, но ведь она могла рассказать о них своим подругам.

— Вполне возможно, — сказала мисс Мартиндейл. — Они все время сплетничают — ох уж эти девчонки. Только заслышат мои шаги перед дверью — и разом все машинки начинают стучать. А чем же они до этого занимались? Болтали. Болтовня, одна болтовня! — Немного остыв, она добавила:

— Сейчас их здесь только трое. Если хотите, поговорите с ними. Остальные на вызовах. Я дам вам список имен и адресов.

— Благодарю вас, мисс Мартиндейл.

— Полагаю, вы захотите побеседовать с ними без меня, — сказала мисс Мартиндейл. — Если я встану рядом, они будут чувствовать себя скованно и не признаются в том, чем они тут только и занимаются — болтают и сплетничают.

Она встала со своего места и распахнула дверь.

— Девочки, — сказала она, — инспектору Хардкаслу нужно кое о чем с вами побеседовать. Можете на время прервать работу. Попытайтесь рассказать ему все, что знаете, чтобы помочь найти убийцу Эдны Брент.

Она вернулась в свой кабинет и плотно закрыла за собой дверь. Три пары девичьих глаз уставились на инспектора. Он посмотрел на них и сразу, пожалуй, несколько смело, но умело прикинул, кто его собеседницы. Светловолосая плотная девушка в очках. Не слишком умна, но надежна. Несколько вульгарная с виду брюнетка, прическа которой наводит на мысль о том, что ей только что пришлось пережить шторм. Глаз у нее наверняка приметливый, но на ее показания вряд ли стоит полагаться. Все переиначит по-своему. Третья — хохотушка, которая — инспектор понял сразу — согласится со всем, что скажут остальные.

• Предыдущая
• 30/50
• Следующая