Миг бесконечности. Том 1 - Батракова Наталья Николаевна - Страница 67

• Предыдущая
• 67/90
• Следующая

— У тебя были планы на сегодняшний вечер?

— Нет. Только выспаться хотела.

— Всего-то? Ну, раз делать нечего, поедем к моему другу, бывшему однокурснику, праздновать день рождения. На дачу в Крыжовку.

— А работа? Я ведь хотела отчитаться…

— По дороге, — мягко остановил ее Вадим. — Все, что считаешь нужным, расскажешь по дороге.

— Есть еще информация на флэшке. Я хотела переписать на твой ноутбук.

— Перешлешь по электронке. На визитке есть адрес. Не потеряла?

— Нет.

— Вот и чудно! Едем!

— Это будет удобно? А подарок? — окончательно растерялась Катя под его напором.

— Это будет удобно и подарок при мне. Но сначала заедем к тебе. Не мешало бы переодеться во что-то более подходящее для загородных прогулок. Где твой горнолыжный комбинезон?

— На Чкалова.

— Замечательно! И свитер рекомендую потеплее, чтобы не замерзла, пока печь протопим да дом прогреется. По пути я загляну к матери, затем домой, в магазин — и за город. На все про все у нас три часа. Уложимся?

— Не знаю, — растерялась Катя. — Все так внезапно. Я не привыкла жить в таком ритме. Я привыкла думать, прежде чем…

— Прежде чем что?

— Прежде чем принимать решения.

— И я привык думать, чтобы потом меньше думать над самим же созданными проблемами, — путано произнес он. — Но иногда полезно нарушать правила. Для свежести все той же мысли. Давай свой пакет, — Вадим перехватил из ее рук увесистую поклажу и развернулся к дверям. — У тебя там кирпичи? — оценил он вес содержимого.

— Почти. Только в них спрятаны ответы на твои вопросы, — выбегая за ним на крыльцо, пояснила Катя.

— Меня всегда удивляло: ну почему знания, которые мы носим в голове, такие легкие, а те, что в книгах и на бумаге, такие тяжелые? — пошутил Ладышев.

— Знания, которые лежат в этой сумке, мне дались не так уж легко, — не оценила его шутки Проскурина.

— Слушай, меня так и подмывает спросить: неужели ты ответила на все вопросы? — подхватил ее за локоть Вадим, увлекая за собой на мигающий зеленый сигнал светофора.

— Далеко не на все, — честно призналась она. — В основном на те, где требовалась информация общего характера. С цифрами сложнее. Большинство из них обитает в запредельной для моих возможностей сфере.

— Например?

— Например, условно допустимая сумма, которую готова потратить на себя отдельно взятая обеспеченная белоруска. Что ты имел в виду? Одежду, косметику? Услуги? Если да, то какие? — на бегу уточняла Катя. — И что ты понимаешь под словом «обеспеченная»? Вернее, насколько должна быть обеспечена женщина, которой ты интересуешься? Одна считает себя обеспеченной, имея в месяц тысячу долларов на семью, другая за один час потратит в несколько раз большую сумму в бутике. Задай планку, так как от нее пляшет ответ на встречный вопрос: сколько тебе нужно таких женщин, которые могут потратить на себя энную сумму?

— Ты права. Некорректный вопрос, вернее, неточный, — на секунду задумавшись, согласился Ладышев. — Я над этим подумаю. Что еще?

— Таких неясностей хватает.

— Ладно, разберемся, — сняв на ходу машину с сигнализации, успокоил ее Вадим. — Одно непонятно: почему ты мне ни разу не позвонила?

— Я не привыкла, — удивленно пожала плечами Катя. — Вернее, я привыкла до всего докапываться сама. Меня так Жоржсанд учила. Красивый цвет, — оценила она впервые увиденный при дневном свете автомобиль Ладышева.

— Темный баклажан, металлик. Мне он тоже нравится. Кто такая Жоржсанд? — захлопнув за ней дверь, завел он двигатель.

— Наш главный редактор. Удивительная женщина.

— Расскажи о ней. Я люблю, когда мне что-то рассказывают по дороге, — подбодрил он. — Например, почему ее зовут Жоржсанд?

— Потому что Евгения Александровна, — пожала плечами Катя. — Никто не помнит, кто назвал ее так первым. Возможно, Потюня.

— Кто такой Потюня? — вырулив с парковки, продолжил «допрос» Ладышев.

— Вениамин Потюня. Наш фотокор. Очень хороший фотограф, рекомендую. А еще он — отец-героин: на три официальных и бессчетное количество неофициальных браков имеет троих детей.

— Молоток мужик! — присвистнул Вадим. — И как он управляется со всей этой оравой?

— Вообще-то, он утверждает, что на данный момент живет один, на съемной квартире, — улыбнулась Катя. — Верится с трудом.

— Не может без женской ласки?

— Не знаю. По-моему, это женщины без него не могут. Он у нас добрый: всех любит, со всеми живет, всех детей признает, от всех со временем уходит. И при этом совершенно искренне считает себя счастливым.

— Почему?

— Гордится, что выполнил и даже перевыполнил наиглавнейшую функцию передаточного звена следующим поколениям.

«А вот я эту функцию игнорирую, — подумал Ладышев. — С точки зрения эволюции — неправильно. А ведь верное определение — передаточное звено. Есть информация, которую передашь только с генами. Но ведь детей надо родить, иоспитать, вырастить, чтобы эта информация пополнилась и передалась дальше… Н-да, задачка. Осталось только подыскать мать для реализации функции передаточного звена».

— Подъезжаем, — предупредил он Катю и взглянул на часы: — Двадцать минут на сборы хватит?

— Я постараюсь. Может быть, чаю с дороги?

— Нет, спасибо. Я подожду в машине, сделаю несколько звонков. Да оставь ты это! — с улыбкой ухватился он за пакет. — Как я понимаю, все, что в нем находится, теперь принадлежит мне?

— Ну, почти.

— Тогда вперед и с песней! За вещами! — проводив Катю взглядом до подъезда, Вадим набрал номер матери. — Мама, здравствуй! Да, прилетел, уже в Минске. Все в порядке, привез твои любимые конфеты. Как себя чувствуешь? Конечно, заеду! Минут через сорок.

«Такое чувство, что вся моя жизнь кратна двадцати минутам», — дав отбой, отстраненно подумал он и взглянул на часы: из отпущенного Кате времени прошла только четверть. Пальцы тут же стали набирать следующий телефонный номер…

— …А где живет твоя мама? — поинтересовалась Катя, когда они выехали со двора.

— На Пулихова.

— А ты?

— На Сторожевской.

— Давно?

— Почти пять лет. До этого обитал на Заславской, снимал квартиру. Я отделился от родителей за год до смерти отца.

— Хотелось самостоятельности?

«И этого тоже, — подумал он про себя. — Хотя причина все-таки в другом. Вернее — в другой».

— А кому не хочется? Собрал вещи и переехал. Удачный вариант подвернулся: друг отправился на стажировку за границу. А когда он вернулся, я уже не захотел возвращаться в родительскую квартиру. О чем задумалась? — поинтересовался он, заметив, что Катя ушла в себя.

— Три недели назад познакомились, и вот с бухты-барахты я еду с тобой к твоему другу… Зачем еду, для чего еду? Неправильно это.

— А ты меньше думай об условностях. Научись дышать свободой. Ты теперь, вроде, свободная женщина.

— Свободная женщина — понятие относительное… — задумчиво пробормотала она и объяснила: — Неудобно. Никого из гостей не знаю.

— Это тоже условность. Мы приходим в мир, вообще никого не зная. И ничего, живем. Тем более странно слышать такое от журналистки: вы ведь постоянно знакомитесь с новыми людьми.

— Знакомимся. Но чаще по делу — если есть информационный повод. А здесь…

— Не дрейфь! — ободрил Вадим. — Кроме меня, там ты встретишь еще одно знакомое лицо. Виделись у Михалыча. Попробуй угадать, кто. Даю наводку: его фамилия Заяц, — лукаво улыбнулся он и загадочно добавил: — Учти, фамилия не всегда соответствует внешности.

Катя задумалась. У Михалыча она тогда со многими познакомилась. Кто-то подошел и представился сам, о ком-то она узнала из разговоров.

Обладая профессиональной памятью на лица и события, вскоре она достаточно точно смогла воспроизвести в голове картинку трехнедельной давности. Итак, с Вадимом были двое… Один — невысокий, квадратный, в очках, с большой круглой лысиной. Вроде партнер по бизнесу. Второй — двухметровый гигант с оттопыренными ушами и раскосыми глазами.

• Предыдущая
• 67/90
• Следующая