Миг бесконечности. Том 1 - Батракова Наталья Николаевна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/90
- Следующая
— А вы как думаете? — прильнув глазом к микроскопу, слегка небрежно отреагировал Ладышев.
Снова не по сценарию. Но с учетом ситуации можно сделать поправку на его занятость.
— Артем? Андрей? Анатолий?… — стали на выдохе перечисляться имена, что придавало голосу Ленки завораживающее грудное звучание. — Неужели не угадала?
— Пока дойдем до нужной буквы, столько времени зря потеряем… Так и быть, ускорим процесс, — привстав, мужчина сбросил куртку, демонстративно вытерев ладонь о штанину, протянул ее Колесниковой и осторожно коснулся женских пальчиков. — Вадим.
«Есть! — довольно отметила наблюдавшая за ними Проскурина. — Однако это больше напоминает театр: похоже, пленительные чары Колесниковой цели пока не достигли. Ладно, подождем. Еще не вечер».
— А вас величают…
— Елена.
— Прекрасная… — понимающе кивнул мужчина, опустился на свое место, глянул в микроскоп, затем снова поднял голову и, не стесняясь, восхищенным взглядом с головы до ног окинул Ленку. — Ба!.. Простите… Работать рядом с такой красотой… невозможно, — забормотал он и вдруг продекламировал: — «Мысли бессвязны, руки дрожат. Сердце стучит… Но… пути нет назад!»
При всей уместности строк прозвучали они скорее насмешливо. Катю это снова насторожило.
— Ого! Вы еще и поэт?
— Пытался им стать в пятнадцать лет… Но родители мечтали о другом поприще для своего отпрыска.
— Ветеринара? — съехидничала Колесникова.
— Селяви, — развел он руками. — Значит, так, Краса Ненаглядная, — тут он сменил тон на деловой, — берем вот эту толстую книгу и ищем в оглавлении интересующий меня раздел. Могу объяснить, как это делается.
— Разберемся, — уловив скрытую иронию, надула губки Ленка, присела на скамейку и раскрыла книгу.
«Ветеринария», — значилось на обложке.
Похоже, первая попытка зацепить Ладышева потерпела фиаско.
Став вполоборота, Катя украдкой поглядывала на сосредоточившегося над микроскопом мужчину, непроизвольно перевела взгляд на его руки… и замерла. Так уж она была устроена, что именно руки в первую очередь воздействовали на бессознательные реакции, давали или не давали старт тем биохимическим процессам, которые не оставляли ее равнодушной к этому мужчине.
Впервые она прочувствовала это еще в детском саду, в песочнице. Тогда в их группе появился новичок — полненький светловолосый и голубоглазый мальчик Гена. Естественно, активная и со всеми дружелюбная девочка Катя тут же взяла над ним шефство. На первой же прогулке все и случилось: как завороженная, не в силах вымолвить слова, смотрела она на неторопливые, основательные движения пухлых ладошек. В том, как мальчик наполнял ведерко песком, как его переворачивал, как поправлял осыпавшиеся края, было что-то магическое, возбуждавшее необъяснимые чувства. Назавтра история повторилась, а в последующие дни девочка уже не могла дождаться прогулки — так хотелось снова оказаться во власти этих странных, волшебных ощущений.
Конечно же, она подружилась с этим удивительным мальчиком!
Однако скоро наваждению пришел конец: наступила осень, затем зима, а весной отца перевели из Темиртау под Ярославль. Семья переехала следом, там Катя пошла в школу. Новые друзья, новый круг общения. Пухленький мальчик Гена и связанные с ним ощущения постепенно забылись. Но, повзрослев, она вдруг с удивлением поняла, что в представителях противоположного пола ее по-прежнему в первую очередь волнуют руки… Не рост, не стать, не цвет глаз, не голос, а именно руки, их завораживающие движения.
И дело не в том, насколько они ухоженные. Если в движениях рук присутствовала невидимая энергетика, если Катя не могла оторвать от них завороженный взгляд и чувствовала при этом нестерпимое желание к ним прикоснуться, то она могла тут же увлечься их обладателем. Так случилось и при знакомстве с Виталиком, когда он заполнял бланк объявления в редакции. Судьбой была уготована и новая встреча с Геной…
— Трихо… — меж тем водила пальцем по оглавлению Ленка.
— Трихи… — едва слышно напомнил ей мужской голос.
Оторвавшись от книги, Колесникова хлопнула ресницами и звонко расхохоталась. Вслед за ней засмеялся и Вадим.
Заставив себя оторваться от разглядывания мужских рук, Катя незаметно вздохнула и снова повернулась к разделочной доске с колбасой.
«И где хваленая невестка Михалыча? Никакой посуды! Куда же все это раскладывать?» — подумала она раздра-женно.
— Нашла! — раздался за спиной победный возглас. — Тра-ля-ля! — пропела Ленка и гордо посмотрела на мужчину, продолжавшего возиться с микроскопом и стеклышками.
Забросив ногу на ногу, она демонстративно уложила книгу на колено и, раскрыв нужную страницу, ахнула:
— Ничего себе! Здесь столько всего написано!
— Ага, мелким шрифтом, — не удержался от очередной колкости Вадим и тут же успокоил: — Вы не переживайте, много читать не придется. Только освежим в памяти пару раздельчиков: патологоанатомические изменения и диагностика. И вслух, пожалуйста.
— Ну, хорошо. Значит, так… «У животных нарушается строение мышечных волокон…»
Поборов желание наблюдать за их дальнейшим общением, Катя снова переключила внимание на разделочную доску. Разложив провиант во все те же пластиковые контейнеры и на салфетки, она критично осмотрела стол, сбросила в пакет мусор и снова непроизвольно покосилась влево.
Кокетливо растопырив пальчики, Ленка прильнула глазом к микроскопу и что-то рассматривала.
— …Ой, они действительно похожи на блестящие пузырьки!
Судя по всему, Колесникова решила сменить тактику и стала играть по чужим правилам, что было ей несвойственно. Однако старалась она зря: насмешливым взглядом Ладышев в это время наблюдал не за ней, а за Катей.
— А у вас нет желания взглянуть на жировые клетки? — блеснул он темными глазами. — Рекомендую! Бич доброй половины человечества! Особенно женской!
«Специально, что ли, по больному месту?» — мелькнуло у Проскуриной.
Борьба с лишним весом была ее второй большой проблемой. За последние два года набрала ни много ни мало десять килограммов. И это при том, что от природы не была худышкой! Теперь же при ее росте в метр шестьдесят девять имела семьдесят пять килограммов! И всему виной гормональные препараты. Как всегда, одно лечишь, другое калечишь. Уж какие только диеты ни перепробовала, можно сказать — совсем не ела, а клевала как птичка. И все равно поправлялась. Полное впечатление, что даже от воздуха. Хоть совсем не дыши! И худеть становилось все тяжелее: раньше за неделю могла привести себя в форму, чтобы влезть в какое-нибудь вечернее платье. Теперь же добрая треть гардероба болталась в шкафу без надобности.
Однако, смирившись с мыслью, что для достижения цели — забеременеть — все средства хороши, в один прекрасный день она снова пошла на очередной курс гормонотерапии: Проскурины решили повторить попытку ЭКО. Стрелка на весах медленно, но верно вновь поползла вверх…
Приняв обидный намек на свой счет, Катя почувствовала, что начинает краснеть, и отвернулась.
— Да мне как-то все равно, — буркнула она, пожав плечами.
Раздражение на Ладышева в одно мгновение взлетело к пиковой точке: не будь она интеллигентной, воспитанной барышней, так бы и запустила в него каким-нибудь контейнером с колбасой.
— А вы не бойтесь, они не кусаются, — похоже, Вадим не заметил ее состояния. — Даже если в последний раз смотрели в микроскоп еще в школе на уроках ботаники, то это вовсе не значит, что вы потеряны для нашего научного сообщества! — пошутил он. — Мы все здесь, можно сказать, самоучки.
Прозвучало, вроде, вполне безобидно.
«И чего я на него взъелась? — попыталась урезонить себя Катя. — Может, слова „бич человечества“ сорвались у него с языка без всякого умысла».
— Кстати, а кто вы по профессии? — Ладышев явно старался вовлечь в разговор Катю.
— По профессии я, можно сказать, с миру по нитке… — не конкретизируя, нехотя ответила она.
— Катя у нас журналистка. Очень известная, между прочим, — гордая за подругу, ответила Лена.
- Предыдущая
- 7/90
- Следующая
