Укус змеи (сборник) - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/44
• Следующая

— Никогда! Слышите? Никогда Миша к вам не вернется! Холодная, бездушная женщина! Бизнес-леди!

— В последнем определении не вижу ничего оскорбительного. А характеристики ваши пропускаю мимо ушей. Деточка, у вас еще не выросли зубы, чтобы меня укусить. А царапанья молочными зубками я не боюсь. Коль уж вы такая настырная, обрисую, как будет складываться ваша с Мишей жизнь в обозримом «счастливом» будущем. Если вы родите, то Миша с большим трудом прокормит вас и ребенка. На его-то зарплату! Квартиры нашей вам не видать. Это уж поверьте мне как специалисту. И не Кутузовой вы будете, голубушка, после замужества. В курсе, что Миша носит мою фамилию? Нет? Он с рождения Червяк. И вы будете — Червяк. Или оба вы — Козюлькины.

Татьяна не выдержала и последние слова проговорила зло и ехидно.

— Как вам не стыдно! — воскликнула Рая. — Зачем пришли? Растоптать нашу любовь? Кто вам позволил издеваться? Не желаю слушать ваши морали, ваши пошлые циничные рассуждения! Да вы просто монстр! Без сердца и крови! Я люблю Мишу! И он меня боготворит! Какие бы ни были тому причины, что бы ни сочинило ваше больное воображение! Уходите! Вам здесь делать нечего. Если вы хотели отвадить меня от любимого, то сильно ошиблись. После того как я увидела, с кем Миша жил долгие годы, мое чувство к нему только упрочилось. Вы просчитались!

Она была права, сопливая девчонка! Она любила — этим все сказано. Любовь — самая мощная броня, не поддающаяся логике, разуму, внешним силам. Против любви бессильны козни дьявола, и она не слушает божеского голоса. Что уж тут пытаться Татьяне, простой смертной, сразиться с любовью двоих! И не важно, как, когда или почему возникла любовь. Если стихи рождаются из мусора и сора, то почему бы любви не зародиться благодаря всплеску гормонов или из-за какой-нибудь ерунды, вроде совместной работы над научной темой?

Татьяне только казалось, что она в три счета обработает девчонку. Таня сама была побеждена, на обе лопатки повержена. Сознание краха пробило в Таниной внешней защите брешь огромного размера. Татьяна не выдержала и разрыдалась.

В слезах наговорила много лишнего: что она вовсе не железная леди, что без Михаила пропадет, что любит его сильнее, чем в молодости. Умоляла вернуть мужа и даже в каком-то уж совершенном затмении воскликнула:

— Хотите, заберите у меня хрустальную люстру! Только верните Мишу!

— Что вы такое говорите? — поразилась Рая.

Ее растрогали слезы Татьяны Евгеньевны. «Неужели из-за меня так тяжело страдает человек? — спрашивала себя Рая. Но тут же находила встречный вопрос-оправдание: — А разве ты бы не согласилась за свою любовь вынести жестокие муки?»

— Кажется, я сошла с ума. — Татьяна с трудом взяла себя в руки. Вытерла лицо и поднялась. — Простите! Извините за причиненное беспокойство.

Стараясь не шаркать, хотя ноги вдруг стали пудовыми, Таня побрела к выходу.

Раины родители выбор дочери не одобряли. Они были простыми трудовыми людьми, но в наше время все простые знают, что преподаватель вуза получает копейки. К тому же — старый, на три года старше, чем мать и отец Раи. Конечно, если бы Кутузов оказался состоятельным предпринимателем, если бы он купил их дочери квартиру, загородный дом, одел в шубы, обсыпал бриллиантами, дело выглядело бы совершенно иначе. «Ветхость» жениха уравнивалась бы его материальными возможностями, перспективой сытой и богатой жизни дочери. Но этот-то! Беден как церковная крыса! Отец Раи говорил (не подозревая, что повторяет рассуждения Татьяны): засиделась девка! Мама после нескольких бурных и безуспешных сцен по промыванию дочери мозгов стала величать Кутузова не иначе, как старым козлом. Пока Рае удавалось держать маму на расстоянии от Михаила, исключить личный контакт. Но мама не собиралась сдаваться и грозила, что пойдет к ректору, напишет в газету и вообще «покажет старому козлу, как девушек соблазнять, голову дурочкам морочить». Иными словами, реакция Раиной мамы ничем не отличалась от возможной реакции Татьяны, случись с ее Светланкой подобная неприятность.

Очередную попытку утихомирить маму Рая предприняла, когда они пришли на квартиру пропавшей тетки. Мамина старшая сестра, тетя Люся, не давала о себе знать несколько месяцев. Тревогу забила не Раина мама (сестры не особо дружили), а теткины коллеги по работе в парикмахерской и соседи. Почтовый ящик тети Люси был забит корреспонденцией, в том числе угрозами жэка подать в суд из-за отсутствия коммунальных платежей. Жила тетя Люся одна, с мужем разошлась давно, детей не было. Нежелание иметь наследников и послужило в свое время причиной развода. Тем удивительнее были вещи, обнаруженные в квартире.

Грязь и разгром в комнате, на кухне, в ванной и туалете выглядели старыми, прочными, наслоившимися. Но Люся всегда отличалась болезненной любовью к чистоте! Она и детей-то не хотела, и племянников не жаловала, в гости не приглашала, потому что от детей беспорядок и за ними много уборки. Мужчины к пятидесяти Люсиным годам сошли на нет по той же причине — к аккуратности и чистоплотности они приучались с трудом. Правда, когда Раина мама видела Люсю в последний раз, отметила, что сестра поразительно помолодела. На вопрос, не влюбилась ли, ответила кокетливым смехом. Чуть не лопалась от самодовольства и поэтому отбила у Раиной мамы желание дальше расспрашивать, подробности узнавать.

Никаких следов мужского присутствия в квартире не обнаружилось. А вот детские были! Платьица, курточки, бантики и даже игрушки! Соседка тети Люси, которая вместе с ними опасливо ходила по квартире, вспомнила, что слышала через стенку детский плач. Думала — гости приехали.

— Никого у Люськи, кроме меня и моих детей, нет, — покачала головой Раина мама. — Да и чтобы сестра пустила к себе кого-то с малышней? Такого не бывало.

— Надо милицию вызвать, — предложила Рая.

Мама согласилась, а соседка почему-то испугалась и заторопилась, сослалась на дела, ушла.

Пока ждали участкового, Рая и мама бродили по квартире. Каждая нашла что-то интересное.

Рая бесцельно, только чтобы занять себя и не думать о том, что с теткой произошла какая-то криминальная история, распахивала навесные шкафчики на кухне. Среди банок с крупой, бумажных пакетов с сахаром, сбоку прогрызенных мышами (Тетя Люся и мыши! Но об их присутствии неопровержимо свидетельствовали катышки помета), — среди утвари и снеди, которая годами хранится у рачительной хозяйки, Рая обнаружила батарею баночек из-под майонеза, закрытых полиэтиленовыми крышками с этикетками (тетя Люся да не отмыла бумажную наклейку?), поверх которых было написано красным жирным карандашом: «От радикулита», «От шпор на пятках», «От печени», «От кишечника»…

«Выпил — и не стало кишечника», — мысленно пошутила Рая. И тут же одернула себя: не время иронизировать. На одной из баночек значилось: «Женское молодильное», и она была почти пуста, на дне присох мутный осадок. А рядом стояла баночка: «Майонез провансаль… Мужское молодильное». Мутноватый коричневый раствор напоминал крепкозаваренный, но спитой чай.

«Тетя Люся употребляла шарлатанские средства», — подумала Рая. И вспомнила, как в их редкие встречи тетушка пропагандировала то чудодейственные травы, то заезжего экстрасенса, который движением руки избавлял от неизлечимых болезней, то дыхательную гимнастику, которую точнее было бы назвать «бездыхательной». Когда тетушка ударилась в уринотерапию, Раин отец заявил:

— Чтобы в моем доме ноги дуры, которая свою мочу лакает, не было!

Они тогда поссорились, кричали и обзывали друг друга. А Рая готовилась к выпускным институтским госэкзаменам, их обязательно надо было сдать на «отлично», как и вступительные в аспирантуру. Ее страстного желания — вырваться из серой рабочей среды в светлую, научную — не понимал в семье никто. Вот если бы Рая выскочила замуж за владельца рынком! Тогда бы ликовали.

— Мама! — позвала Рая, войдя в комнату.

• Предыдущая
• 7/44
• Следующая