Хикори, дикори, док... - Кристи Агата - Страница 13

• Предыдущая
• 13/40
• Следующая

— Помолвка?

— Si, si.[19] С мистер Колин, вы знаете, такой большой, темный, всегда курит трубка.

— Понятно.

Джеронимо открыл дверь в гостиную и, проведя туда Пуаро, сообщил еще более таинственно:

— Вы будете здесь, хорошо? Когда полиция уходит, я скажу синьора, что вы здесь. Ладно?

Пуаро кивнул, и Джеронимо ушел. Оставшись один, Пуаро, не страдавший чрезмерной щепетильностью, как можно тщательней осмотрел комнату и в особенности полки, где студенты держали кое-что из вещей. Его любопытство было вознаграждено весьма скудно: большую часть своих вещей и бумаг студенты хранили в спальнях.

Наверху миссис Хаббард беседовала с инспектором Шарпом, который задавал ей вопросы тихим, даже немного виноватым голосом, — вальяжный мужчина, с обманчиво-мягкими манерами.

— Я понимаю, что вы огорчены и нервничаете, — посочувствовал он. — Но, как вам, наверно, уже сообщил доктор Коулз, мы производим дознание и поэтому хотим, так сказать, воссоздать истинную картину происшедшего. Так вы говорите, в последнее время девушка выглядела расстроенной и подавленной?

— Да.

— Из-за несчастной любви?

— Не совсем, — замялась миссис Хаббард.

— Будет лучше, если вы мне все расскажете, — проникновенно произнес инспектор Шарп. — Повторяю, мы хотим воссоздать реальный ход событий. У нее были основания, хоть какие-нибудь, чтобы покончить с собой? Может, она была беременна?

— Нет-нет, ничего подобного. А замялась я потому, что девочка тут натворила глупостей, и я подумала, что не стоит теперь ворошить старое.

Инспектор Шарп кашлянул.

— Обещаю, что мы будем очень тактичны. Наш коронер — человек опытный. Но мы должны знать, что случилось.

— Да, конечно, вы правы. Дело в том, что месяца три назад.., может, чуть больше, в доме стали пропадать вещи.., мелочь.., ничего особенного.

— То есть безделушки, украшения, нейлоновые чулки? А деньги?

— Нет, деньги, насколько мне известно, не пропадали.

— И виноватой оказалась эта девушка?

— Да.

— Вы поймали ее с поличным?

— Не совсем. За день до ее.., смерти к нам на ужин при-хо-дил один мой друг, мосье Эркюль Пуаро, не знаю, слышали вы о нем или нет…

Инспектор Шарп оторвался от записной книжки. Глаза его расширились. Имя Пуаро ему явно было известно.

— Мосье Пуаро? — переспросил он. — Неужели? Интересно, очень интересно.

— Он прочитал после ужина краткую лекцию, а потом зашла речь о кражах. И тогда он во всеуслышание посоветовал мне обратиться в полицию.

— Прямо так и сказал?

— А вскоре Силия пришла и во всем созналась. Она была очень расстроена.

— На нее хотели подать в суд?

— Нет. Она собиралась возместить все деньгами, и ребята ее простили.

— Она что, бедствовала?

— Нет. Она работала фармацевтом в больнице Святой Екатерины, неплохо зарабатывала, и, по-моему, у нее были даже кое-какие сбережения. Она жила лучше большинства студентов.

— Значит, красть ей было незачем, и все же она крала? — переспросил инспектор, продолжая записывать.

— Очевидно, она была клептоманкой, — ответила миссис Хаббард.

— Ну да, так принято говорить. Но на деле выходит, что люди эти все равно воры, хотя воруют просто так, из любви к искусству.

— Вы к ней, по-моему, несправедливы. Понимаете, тут замешан один молодой человек.

— Ах, вот как! И он от нее отвернулся?

— О нет, как раз наоборот! Он горячо ее защищал и, между прочим, вчера вечером, после ужина, объявил о своей помолвке с нею.

Брови инспектора Шарпа удивленно поползли вверх.

— И после этого она ушла к себе и приняла морфий? Вам не кажется это абсурдным?

— Кажется. Я не могу этого понять.

Миссис Хаббард горестно, в мучительных раздумьях наморщила лоб.

— И тем не менее дело довольно ясное. — Шарп кивнул, указывая на маленький клочок бумаги, лежавший между ними на столе.

«Дорогая миссис Хаббард, — говорилось в записке, — поверьте, я очень раскаиваюсь, и мне кажется, у меня только один выход».

— Подписи нет, но ведь это ее почерк?

— Да, ее.

Миссис Хаббард произнесла последние слова нерешительно и, нахмурившись, посмотрела на клочок бумаги. Почему ее не покидает чувство, что тут дело нечисто?

— Единственный отпечаток пальцев, оставшийся на записке, несомненно принадлежит Силии, — сказал инспектор. — Морфий был в небольшом флаконе с ярлычком больницы Святой Екатерины, а вы мне говорили, что она там работала фармацевтом. Она имела доступ к шкафчику с ядами и, очевидно, взяла морфий оттуда. Скорее всего, она принесла морфий вчера, когда у нее созрела мысль о самоубийстве.

— Нет-нет, не верю. Это нелепо. Вчера вечером она была так счастлива!

— Стало быть, когда она поднялась к себе, ее настроение изменилось. Может, в ее прошлом таилось что-то такое, о чем вы не знаете. И она боялась разоблачения. А она была сильно влюблена в этого юношу.., как, кстати, его зовут?

— Колин Макнабб. Он проходит стажировку в больнице Святой Екатерины.

— А, значит, он врач? Гм… И работает в больнице Святой Екатерины?

— Силия его очень любила. Думаю, больше, чем он ее. Он — довольно эгоцентричный молодой человек.

— Ну, тогда, наверно, в этом все и дело. Она считала себя недостойной его или, допустим, не рассказала ему всей правды о своем прошлом. Она была совсем юной, да?

— Ей было двадцать три года.

— В этом возрасте они такие идеалисты, относятся к своим чувствам очень серьезно. Да, думаю, все дело в этом. Жаль.

Он встал со стула:

— К сожалению, нам придется предать дело гласности, но мы постараемся умолчать о подробностях. Благодарю вас, миссис Хаббард, за исчерпывающую информацию. Насколько я понял, мать девушки умерла два года назад, и у Силии Остин осталась только пожилая тетушка, проживающая в Йоркшире. Мы с ней свяжемся.

Он взял со стола клочок бумаги, испещренный неровными, как бы задыхающимися от волнения буквами.

— Тут что-то нечисто, — внезапно произнесла миссис Хаббард.

— Нечисто? В каком смысле?

— Не знаю.., но мне все время кажется, что я вот-вот пойму… Боже мой, что же это?

— Вы не уверены, что письмо написано ею?

— Да нет, не в этом дело. — Миссис Хаббард прикрыла пальцами веки и добавила, как бы извиняясь:

— Я сегодня страшно туго соображаю.

— Конечно, вы так устали, — мягко проговорил инспектор. — Думаю, сегодня мы не будем вас больше утруждать.

Инспектор Шарп открыл дверь и чуть было не сшиб Джеронимо, который прильнул к замочной скважине.

— Привет! — любезно сказал инспектор Шарп. — Значит, подслушиваем, да?

— Нет-нет, — ответил Джеронимо с видом оскорбленной добродетели. — Я никогда не слушаю, никогда! Я просто приносил известие.

— Ах, вот как! И о чем же ваше известие?

— Только то, что внизу стоит джентльмен, и он хочет видеть синьора Хаббард, — угрюмо пробормотал Джеронимо.

— Понятно. Ну что ж, сынок, иди, скажи ей. Инспектор двинулся было по коридору, но вдруг решил последовать примеру итальянца и, резко развернувшись на цыпочках, неслышно вернулся назад. Кто знает, правду ли сказал маленький человечек с обезьяньим лицом?

Когда инспектор подошел к двери, Джеронимо как раз говорил:

— Джентльмен, который приходил на ужин та ночь, джентльмен с усами хочет видеть синьора.

— А? Что? — рассеянно откликнулась миссис Хаббард. — Ах да, спасибо, Джеронимо. Я сейчас бегу.

«Ага, усатый джентльмен! — усмехнулся про себя Шарп. — Держу пари, я знаю, о ком речь».

Он спустился вниз и вошел в гостиную.

— Приветствую вас, мосье Пуаро! Сколько лет, сколько зим!

Пуаро без тени смущения поднялся с колен — он рылся на нижней полке возле камина.

— Кого я вижу? Неужели инспектор Шарп? Но раньше вы работали в другом участке.

— Меня перевели два года назад. Помните то дело в Крейз-Хилл?

— Как не помнить! Столько воды утекло… Вы, правда, по-прежнему молоды, инспектор…

• Предыдущая
• 13/40
• Следующая