Хлопоты в Польенсе - Кристи Агата - Страница 14

• Предыдущая
• 14/45
• Следующая

– Благодарю вас, леди Аствелл, – церемонно сказал он. – Теперь, если позволите, я желал бы побеседовать с Парсонсом.

– Вы хотите пригласить его сюда? – Леди Аствелл уже протянула руку к звонку.

– Нет, тысячу раз нет! Я встречусь с ним внизу.

– Ну, если вы считаете, что так удобнее…

Было видно, что леди Аствелл разочарована, лишившись возможности участвовать в предполагаемой сцене. Пуаро принял таинственный вид.

– Именно это крайне важно, – сказал он с нажимом, оставив леди Аствелл под глубоким впечатлением.

Он нашел Парсонса в буфетной за чисткой столового серебра и начал переговоры с ним после изысканного поклона, секрет воздействия которого он знал наперед.

– Я должен объяснить вам кое-что. Я частный детектив.

– Да, месье, – ответствовал Парсонс. – Мы так и поняли.

Тон был почтительный, но держал собеседника на расстоянии.

– Леди Аствелл пригласила меня. Она обеспокоена и неудовлетворена следствием.

– Я слышал, как госпожа неоднократно говорила об этом, месье.

– Да, – продолжал Пуаро, – я действительно повторяю вещи, уже известные вам. Итак, не станем терять время на ненужные детали. Проводите меня, если не возражаете, в вашу комнату, и там вы по возможности точно перескажете все то, что слышали в ночь преступления.

Комната дворецкого помещалась на первом этаже и примыкала к холлу для прислуги. Окна были забраны решетками, а в углу оказалась затворенная дверь, ведущая в подвал. Парсонс педантично указал на свою кровать.

– Я лег в одиннадцать. Мисс Маргрейв поднялась в свою комнату, а леди Аствелл была с сэром Рьюбеном в кабинете в башне.

– Леди Аствелл была у сэра Рьюбена?!. Продолжайте.

– Кабинет расположен как раз над этой комнатой. Когда там говорят, слышны голоса, но нельзя разобрать слов. Я уснул, вероятно, в половине двенадцатого. Было ровно двенадцать, когда меня разбудил звук захлопнутой с силой двери, и я понял, что вернулся мистер Леверсон. Затем я услышал, как над моей головой ходят, и узнал голос мистера Леверсона, который разговаривал со своим дядюшкой. В этот момент я подумал, что мистер Чарльз бы… не скажу, что пьян, но очень раздражен и нарочно старался шуметь вовсю.

Он громко кричал в разговоре с сэром Рьюбеном. До меня долетало то одно слово, то другое, но я слышал недостаточно, чтобы понять, о чем идет речь. Вдруг раздался пронзительный крик и глухой стук, будто упал тяжелый предмет или тело. А затем в тишине отчетливо прозвучал голос мистера Леверсона, он вскричал: «Боже мой! Боже мой!» – точно так, как я вам передаю, месье.

Парсонс, поначалу мало расположенный беседовать с Пуаро, вошел во вкус и излагал свою историю с видимым удовольствием. Он ощущал себя искусным рассказчиком. Пуаро всячески подбадривал его.

– Представляю, как вы взволновались!

– Ах, так оно и было, месье. Не то чтобы в тот момент я придал всему особое значение. Просто подумал, что что-то уронено и мне бы следовало подняться взглянуть. Я встал, чтобы зажечь свет, и налетел в темноте на стул. Наконец отворил дверь и пошел отмыкать другую, которая выходит на площадку. Оттуда начинается лестница. Я стоял под лестницей и еще раздумывал, когда вновь услыхал голос мистера Леверсона. Он был наверху и говорил очень естественно и весело. «Ничего плохого, к счастью, – сказал он – Спокойной ночи!» Затем я услышал, как он прошел в свою комнату, насвистывая. Я отправился спать, говоря себе, что это всего лишь упал какой-то предмет, не больше. И я вас спрашиваю, месье, мог ли я заподозрить, что сэра Рьюбена убили, если мистер Леверсон сказал «спокойной ночи» и все такое?

– А вы уверены, что слышали голос именно мистера Леверсона?

Парсонс взглянул на маленького бельгийца почти с жалостью. Тот понял, что, независимо от того, прав он или ошибается, сам Парсонс не имеет никаких сомнений.

– Желаете ли вы, месье, задать мне другие вопросы?

– Мне хотелось узнать вот что: вы любите мистера Леверсона?

– Я… простите, что вы сказали, месье?

– Это очень простой вопрос: вы любите мистера Леверсона?

– Общее мнение прислуги, месье… – Дворецкий остановился.

– Ну, что ж. Отвечайте мне таким образом, если вам это больше нравится.

– Все находят, месье, что мистер Леверсон благородный молодой человек, но недалек.

– Знаете, Парсонс, хотя я его никогда не видел, у меня самого сложилось похожее мнение.

– Правда, месье?

– А каково ваше мнение… простите, мнение прислуги о секретаре?

– Очень спокойный господин, воспитанный, терпеливый и сделает все, лишь бы никого не обеспокоить.

– Вот как?

Дворецкий кашлянул.

– Леди Аствелл, месье, склонна судить несколько поспешно.

– Следовательно, в глазах прислуги преступник мистер Леверсон?

– Никто из нас не хотел бы верить, что это он… мы… короче, мы не считаем его способным на это, месье.

– Мне кажется, однако, что характер у него неуравновешенный, – сказал Пуаро.

Парсонс доверительно приблизился к нему.

– Если вы меня спросите, у кого в доме самый вспыльчивый характер…

Пуаро поднял руку:

– Я бы задал не этот вопрос. Напротив, я бы спросил, у кого в доме самый лучший характер?

Парсонс смотрел на него, раскрыв рот. Но Пуаро решил, что уже достаточно потерял времени с Парсонсом. Дружески кивнув, он оставил его.

Детектив вновь поднялся в большой холл, на минутку остановившись, чтоб поразмыслить. Легкий шум заставил его очнуться. Склонив голову, как воробей, он на цыпочках приблизился к неприкрытой двери с другой стороны холла.

Остановился по пороге и заглянул.

Это оказалась маленькая библиотека. В наиболее удаленной от двери части ее молодой человек, худой и бледный, сидя за обширным письменным столом, что-то писал. У него был убегающий назад подбородок и пенсне.

Пуаро наблюдал с минуту, потом обнаружил свое присутствие деликатным кашлем. Молодой человек оторвался от работы и поднял голову. Появление Пуаро не столько испугало его, сколько озадачило. Детектив сделал несколько шагов вперед и проговорил со своим обычным утрированным поклоном:

– Вы месье Трефузиус, не так ли? Меня зовут Пуаро, Эркюль Пуаро. Вы, наверно, слышали обо мне?

– О! Ну, конечно, – промямлил молодой человек.

Пуаро внимательно рассматривал его. Оуэну Трефузиусу было около тридцати трех лет, и сразу стало понятно, почему никто не принимал всерьез обвинения леди Аствелл. Мистер Трефузиус относился к категории приличных молодых людей, исполнительных, скромных и обезаруживающе безобидных. Тип человека, с которым обращаются плохо, потому что он ни на кого не смеет обидеться. В этом уверены заранее.

– Вас прислала леди Аствелл? Она сообщила, что собирается сделать это. Могу я вам быть чем-нибудь полезен?

– Гм… А говорила ли леди Аствелл вам о своих подозрениях?

– Что касается этого, – со слабой улыбкой отозвался Трефузиус, – то я знаю, она подозревает меня. Абсурд, но это так. После смерти сэра Рьюбена она почти со мною не разговаривает, а когда мы сталкиваемся в доме, даже прижимается к стене.

Он держался совершенно естественно, скорее, забавляясь ситуацией, чем огорчаясь. Казалось, искренность Пуаро располагала и его к ответной сердечности.

– Представьте, мне она заявила то же самое! Я с ней не спорил. Взял за право никогда не пререкаться с такими безапелляционными особами. Пустая трата времени.

– Вы правы.

– Поэтому я лишь повторял: да, мадам; вот именно, мадам; совершенно верно, мадам. Эти слова ничего не выражают и в то же время успокаивают. У меня собственные изыскания. Между нами говоря, мне кажется почти невероятным, чтобы кто-то, кроме Леверсона, мог совершить это преступление. Однако… в общем, в нашей практике случалось и так, что невозможное все-таки происходило.

– Очень хорошо понимаю ваши сомнения, – корректно произнес секретарь. – Прошу считать, что я целиком в вашем распоряжении.

– Отлично, – проговорил Пуаро. Мы с полуслова понимаем друг друга. Теперь поведайте мне не спеша о событиях того вечера. Лучше начать с ужина.

• Предыдущая
• 14/45
• Следующая