Величие и падение Древнего Тибета - Гумилев Лев Николаевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/11
• Следующая

Видимо, в это время совершалась реформа бона, который был преобразован по образу и подобию буддизма. Выходцы из припамирских стран, призванные на место китайцев, хотанцев и индусов, составили канон из двух разделов: в одном было 140, а в другом 160 томов. [108]Проведенной реформой бон настолько укрепил свое положение, что сам Тисрондецан в одном из указов признал полное поражение буддизма. [109]

Даже политические противники Мажана, тибетские сановники, соперничавшие с ним в борьбе за власть и поэтому поддерживавшие царя и буддизм, оказались бессильными перед союзом аристократии и «черной церкви». Монарх оказал помощь своим сторонникам лишь тем, что выслал их на окраину Тибета, где Мажан не мог убить их. [110]

Мажан допустил только одну ошибку: он счел дело буддизма безнадежным, тогда как безнадежных положений в истории не бывает. Его враги, лишенные власти и реальной силы, обратились к тактике придворного заговора. Это были люди смелые, и убить человека им ничего не стоило, но… буддийское учение категорически запрещает убийство. Нарушив религиозный запрет, заговорщики скомпрометировали бы свою доктрину и тем самым обрекли бы свое дело на провал. Но они нашли выход: заманив Мажана в подземную гробницу-пещеру, они закрыли выход из нее. При этом, полагали они, Мажана никто не убивал, он сам умер.

Надо думать, что такой софизм не мог убедить никого, кроме самих убийц. Поэтому для народа была придумана версия, что министр услышал божественный голос, приказывающий ему войти в гробницу, чтобы оберегать царя от несчастий, а дверь замкнулась сама. [111]Затем была сочинена легенда, объясняющая все происшедшее как цепь закономерностей, которая возникла еще в предыдущих существованиях и перевоплощениях. [112]Очевидно, в народе антибуддийская политика была популярна, и скрыть преступление было необходимо. Тем не менее переворот удался: друзья Мажана были отправлены в ссылку, в пустыни Северного Тибета, а буддийские проповедники возвращены в столицу. [113]

Царь взял власть в свои руки, и снова начался расцвет буддизма в Тибете. Снова открылись кумирни, на площади Лхасы был устроен диспут между сторонниками культа бон и буддизма, причем последние, конечно, победили, но обошлись с побежденными милостиво — сожжена была лишь часть священных книг древней религии, а другая часть принята буддистами. [114]

Однако соглашение с народом, достигнутое новым тибетским царем, было неполным. Сторонники погребенного заживо министра в 754 г. предпочли перейти со всеми своими родичами на сторону Китая, где они были обласканы и даже получили императорскую фамилию Ли, что было высшей честью. [115]Перешедших было немало, и это могло бы очень повлиять на ход событий, если бы в самом Китае все продолжало оставаться по-прежнему. Но кризис в Китае разразился раньше, чем в Тибете. Это было восстание Ань Лушаня.

Внутренняя политика Тисрондецана была направлена на укрепление страны. Ему наконец удалось притушить открытую религиозную борьбу между своими подданными. Начав с предательского убийства своего министра, Тисрондецан понял, что укрепить буддизм только насильственными мерами невозможно. Поэтому он позаботился о приглашении новых учителей из Индии. Призванный из Индии Шантаракшита оказался человеком скромным и совестливым. Он отказался соперничать с колдунами в заклинании демонов, так как считал задачей отшельника и учителя направлять свой дух на спасительные размышления. [116]Зато другой учитель, Падмасамбава, прибывший из буддийского университета Наланды, превзошел в искусстве магии самых сильных колдунов.

Новое направление буддизма, основанное на применении магических формул и волшебства, получило название тантраяны. [117]Ученики Падмасамбавы, одетые в красные плащи, отбросили строгие правила махаянического буддизма: аскетизм и мораль, но их заклинания и фокусы производили на тибетцев гораздо большее впечатление, нежели самоуглубление и экстаз махаянистов. Поэтому на этот раз буддизм имел значительно больший успех. Тибетцы с увлечением смотрели на «чудеса», показываемые приезжим индусом, и сами бонские колдуны были не прочь перенять у него неизвестные им приемы волшебства, тем более что для учеников Падмасамбавы не был обязателен целибат. [118]

Падмасамбава принес в Тибет новую веру не только по форме, но и по существу. Буддийской она была скорее по терминологии, чем по догматике и этике. Концепция тантраяны сложилась в Удаяне, нынешнем Кафиристане, горной стране к западу от Кашмира. Удаяна издавна славилась своими чародеями, что отметил еще Сюань Цзан. [119]Буддизм в ней слился с шиваизмом [120]и культом дакини, женских божеств, от которых Падмасамбава, согласно его фантастической биографии, и получил свою колдовскую силу. [121]Компромисс со служителями культа бон позволил объединить обе системы, и новая концепция получила название ламаизма; впрочем, это слово употребляется только в европейской научной терминологии и неизвестно в самом Тибете. [122]Сами тибетцы считают свою веру настоящим буддизмом — лишний пример того, как привычное слово обретает новое содержание.

С реформы Тисрондецана ламаизм стал официальной идеологией Тибета. Для укрепления этого вероучения около 770 г. невдалеке от Лхасы был построен монастырь Самйе, ставший школой магии, [123]а Тисрондецан был объявлен воплощением бодисатвы мудрости — Манчжушри. Монархия становилась теократией, а царь превратился в божество — хранителя закона (дармапала).

Новая система встретила сопротивление с двух сторон. Во-первых, далеко не все сторонники бона пошли на компромисс, во-вторых, настоящие буддисты отказались признать учение Падмасамбавы буддизмом. Споры и раздоры стимулировали изучение доктрины и переводы индийских сочинений на тибетский язык, причем в последнем занятии одинаково усердствовали обе стороны.

Сторонники «черного», т. е. непримиримого, бона также включились в эту борьбу. Подстрекаемая ими одна из жен Тисрондецана, по происхождению тибетка, добилась ссылки юного, но ученого ламы-переводчика Вайрочаны, поступив так же, как супруга Пентефрия. [124]Но после того как ее постигла тяжелая болезнь, она смягчилась, и юный лама был возвращен из изгнания. Тем не менее эта женщина в истории Тибета была объявлена воплощением «красной дьяволицы» (божество религии бон).

Эта по существу трехсторонняя война была результатом столкновения восточных и западных культурных влияний. Включение в Тибетское царство Дардистана открыло в него доступ таким индусам, которых не знал Китай, хранивший отвергаемые в самой Индии принципы махаяны. Сам Тисрондецан был сыном китаянки, но ему предстояло сделать выбор между Востоком и Западом, что также означало мир или войну с Китаем.

Ожесточение, которое возникло во время долгой и трудной войны между тибетцами и китайцами, вынудило повелителя Тибета пересмотреть свое отношение к буддизму. Отказаться от покровительства этому учению он не мог и не хотел, но еще меньше его устраивало проникновение в Тибет китайцев, хотя бы в рубищах буддийских монахов. Однако отделаться от этих «святых людей» было непросто, и сами они старались не подать повода для изгнания.

• Предыдущая
• 8/11
• Следующая