После похорон - Кристи Агата - Страница 22

• Предыдущая
• 22/37
• Следующая

Оттуда до него доносились голоса, но его никто не заметил.

Итак, все эти варианты возможны. Но так ли обстояло дело в действительности? Пуаро не то чтобы искал улики — он лишь хотел прозондировать все версии. В конце концов, убийство Ричарда Эбернети было не больше чем гипотезой. Улики же необходимы, чтобы найти убийцу Коры Ланскене. Пуаро хотел изучить людей, собравшихся в тот день на похороны, и сделать в отношении их собственные выводы. Некий план уже сложился в его голове, но сначала он намеревался перекинуться несколькими словами со стариком Лэнскомбом.

Лэнскомб держался вежливо, но отчужденно. Отложил кусок замши, которой он любовно полировал старинный серебряный чайник, и выпрямился.

— Чем могу служить, сэр?

Поговорив немного о возможности приобретения Эндерби-холла «представляемой мною организацией» на предмет превращения поместья в дом для больных и престарелых беженцев, Пуаро завел речь о другом:

— Смерть хозяина, должно быть, была тяжелым ударом для вас, Лэнскомб.

— Еще бы, сэр? Ведь я состоял при мистере Эбернети еще со времен его молодости. Мне повезло в жизни, сэр. Лучшего хозяина нельзя было и пожелать.

— Я беседовал с моим другом и, э… коллегой доктором Ларраби. Мы с ним подумали: может быть, у вашего хозяина перед смертью были какие-то особые неприятности или тревоги? Вы не помните, приезжал к нему кто-нибудь накануне дня его кончины?

— Да нет, сэр, не могу никого припомнить.

— И никто не заходил примерно в это время?

— За день до смерти хозяина к чаю был наш местный священник. Заходили несколько монахинь, собирали на что-то по подписке… Ах да, с черного хода приходил еще молодой человек, весьма настырный: все старался всучить Марджори, кухарке, какие-то новые щетки для мытья посуды. Больше никого не было.

На лице Лэнскомба появилось озабоченное выражение, и Пуаро не стал к нему больше приставать. Старый слуга уже высказался откровенно перед мистером Энтуислом, с Пуаро он, несомненно, будет вести себя гораздо сдержаннее.

С Марджори, напротив, Пуаро сразу же повезло. Та была первоклассной кухаркой, и, похвалив со знанием дела ее стряпню, собеседник мгновенно нашел дорогу к ее сердцу — и языку. Марджори подробно доложила, что подавалось к столу в день смерти Ричарда Эбернети: «Как раз в тот вечер я приготовила шоколадное суфле, и хозяину оно так понравилось!» — но во всем этом потоке кулинарной информации не содержалось ничего ценного для дела.

Покинув-кухню, Пуаро закутался парой шарфов, дабы уберечься от холодного воздуха Северной Англии, и вышел на террасу, где Элен Эбернети срезала поздние розы.

— Выяснили что-нибудь новое? — поинтересовалась она.

— Ничего. Но я ни на что и не рассчитывал.

— Я знаю. С тех пор как мистер Энтуисл сообщил мне, что вы приедете, я сама пытаюсь докопаться хоть до чего-нибудь, но увы…

Она помолчала и затем спросила с надеждой в голосе:

— Может быть, и на самом деле все это просто мираж?

— Убийство с применением топора — мираж?

— Я не думала о Коре.

— А я как раз думаю о ней. Для чего кому-то потребовалось убивать ее? Мистер Энтуисл говорил мне, что в ту самую минуту, когда Кора Ланскене произнесла свою несуразную фразу, вы и сами почувствовали что-то неладное. Это так?

— Да… но я не знаю…

Пуаро перебил ее:

— Что именно было «неладно»? Неожиданно? Удивительно? Странно… или страшно?

— О нет, только не страшно. Просто что-то такое… нет, не могу припомнить, да это и неважно.

— Но почему вы не можете вспомнить? Что-нибудь тогда отвлекло ваши мысли, что-нибудь более важное?

— Пожалуй, тут вы правы. Наверное, это было упоминание об убийстве. Оно отодвинуло все на задний план.

— Быть может, это была реакция какого-то конкретного лица на слово «убили»?

— Быть может… Но не помню, чтобы я обратила внимание на кого-то. Мы все уставились на Кору.

— Тогда, возможно, вы что-то услышали? Какой-то звук… Что-нибудь упало… или сломалось…

Элен нахмурила лоб, напрягая память.

— Нет… не думаю.

— Хорошо, оставим пока. В конце концов, это, вероятно, не имеет значения. Теперь скажите мне, мадам, кто из вас знал Кору лучше всех?

Элен задумалась.

— Я полагаю, Лэнскомб. Он помнит ее еще ребенком. Горничная Джанет поступила в дом уже после того, как Кора вышла замуж и уехала.

— А кроме Лэнскомба?

— Наверное, я. Мод ее почти совсем не знала.

— Тогда, исходя из того, что вы знали ее лучше, чем остальные, скажите: почему, по вашему мнению, она задала свой нелепый вопрос?

Элен улыбнулась:

— Ну, это было так характерно для Коры.

— Значит, это была просто глупость? Она выпалила, не думая, то, что взбрело ей в голову? Или же тут был какой-то умысел? Не захотелось ли ей, например, позлить и встревожить окружающих?

Собеседница задумалась.

— Никогда нельзя быть уверенным в человеке полностью, не правда ли? Я лично не могу с уверенностью сказать, была ли Кора просто наивной или хотела своими выходками привлечь к себе внимание. Вы ведь это имеете в виду?

— Да. Я рассуждал так: допустим, эта миссис Кора сказала себе: «Вот будет забавно спросить, не был ли Ричард убит, и посмотреть, как все они будут при этом выглядеть». Можно ли было ожидать от нее такого?

Во взгляде Элен появилось сомнение.

— Не исключено. У нее, безусловно, было странное чувство юмора, какое иногда бывает у детей. Но что с того?

— Это может послужить доказательством того, насколько опасно шутить с такой вещью, как убийство, — сухо ответил Пуаро.

Элен содрогнулась.

— Бедная Кора.

Пуаро переменил тему разговора:

— Миссис Тимоти Эбернети ночевала здесь после похорон?

— Да.

— Упоминала она о сказанном Корой?

— О да. Она сказала, что это просто возмутительно, но вполне в Корином духе. Вообще же Мод не приняла всего этого всерьез.

— А вы сами, мадам? Вы отнеслись к этому серьезно?

Глаза Элен Эбернети казались очень голубыми и удивительно юными, особенно по соседству с поднимающимися от висков вверх волнами седых волос. Она подумала и сказала:

— Думаю, что да, мсье Пуаро.

— Из-за появившегося у вас ощущения, будто что-то неладно?

— Возможно.

Пуаро подождал, но Элен больше ничего не добавила, и он продолжил:

— Насколько мне известно, отношения между миссис Ланскене и ее семьей были весьма натянутыми?

— Да. Никому из нас не нравился ее муж, и ее это обижало.

— И тем не менее ваш деверь внезапно отправился навестить ее. Почему?

— Не знаю… Может быть, он догадывался, что долго не протянет, и хотел помириться с ней перед смертью… Со мной, во всяком случае, он на эту тему не говорил. Он сказал, что собирается повидать своего брата Тимоти, но даже не упоминал о Коре. Не войти ли нам в дом? Скоро будет подан ленч.

Она шла рядом с Пуаро, неся срезанные цветы. Пуаро спросил, словно между прочим:

— Вы уверены, что, когда вы гостили здесь незадолго до смерти мистера Эбернети, он не говорил ничего интересного с точки зрения этого дела о ком-либо из членов семьи?

Они вошли в зеленую гостиную. Элен сказала со вздохом:

— Ричард был разочарован в молодом поколении, как это обычно бывает со стариками. Многое в молодежи ему крайне не нравилось, но, поверьте, не было ничего, абсолютно ничего, способного навести на мысль об убийстве.

В гостиной Элен взяла китайскую вазу и начала расставлять в ней розы. Когда наконец вид букета удовлетворил ее, она оглянулась в поисках места для вазы.

— Мне кажется, розы будут хорошо смотреться на этом зеленом малахитовом столике.

На столике, о котором шла речь, уже красовался букет восковых цветов. В момент, когда Элен снимала со стола букет вместе с покрывавшим его стеклянным колпаком, Пуаро небрежно поинтересовался:

— Говорил кто-нибудь мистеру Эбернети, что муж его племянницы Сьюзен чуть было не отравил клиентку, сделав ошибку при изготовлении лекарства по рецепту? Ах, простите!

• Предыдущая
• 22/37
• Следующая