Расскажи, как живешь - Кристи Агата - Страница 13

• Предыдущая
• 13/46
• Следующая

Аристид весело кричит:

– Иншаллах, через десять минут вылезем!

Мак нарушает свое молчание ради очередного мрачного предсказания:

– Худшего места, чтобы застрять, не придумаешь. И машина стоит почти перпендикулярно… Мы еще долго отсюда не выберемся!

Абдулла же, воздев руки к небесам, изрекает нечто несусветное:

– На такой хорошей машине мы бы спокойно переплыли на третьей скорости, зачем переключаться и тратить лишний бензин, Я хотел как лучше, старался вам угодить!

Наконец причитания и проклятья сменяются практическими действиями. Извлечены из багажника доски, крючья и прочие приспособления – на всякий случай они у нас всегда с собой. Макс отталкивает Абдуллу и сам садится за руль «Куин Мэри», остальные подкладывают доски. Мак, Хамуди, Аристид и Абдулла становятся позади, чтобы толкать машину, а я занимаю место на берегу, чтобы поддержать мужчин боевым кличем либо полезным советом. Макс жмет на газ, клубы сизого дыма вырываются из выхлопной трубы, мотор ревет, колеса вращаются, сквозь пелену дыма слышатся душераздирающие крики о милосердии Аллаха.

«Мэри» продвигается на два фута вперед, крики все громче, Аллах воистину милосерден…

Увы! Аллах милосерден недостаточно: колеса прокручиваются, и «Мэри» сползает обратно. И снова подкладываются доски, машину толкают, снова слышатся крики, во все стороны летят фонтаны грязи, и всех душат выхлопы сизого дыма. Еще чуть-чуть!

Сил не хватает. К «ситроену» привязывают трос и берут «Мэри» на буксир. Аристид садится за руль. Все снова расходятся по местам.

Аристид чересчур рьяно взялся за дело и слишком быстро отпустил сцепление. Трос слетает. Новая попытка.

Теперь мне доверена роль сигнальщика: как только я дам отмашку носовым платком, Аристид стартует.

Повторение того же маневра. Хамуди, Абдулла и Мак приготовились толкать, причем первые два еще и ободряют машину криками. Макс снова заводит мотор. Снова – фонтаны грязи и воды вперемешку с сизым дымом; кашляя, мотор завелся, колеса поворачиваются, я даю отмашку.

Аристид, издав дикий вопль, крестится, потом кричит:

«Аллах Керим!» – и врубает скорость. Медленно, очень медленно «Мэри» ползет вверх. Трос натянут до предела, «Мэри» замирает, задние колеса буксуют; Макс неистово крутит баранку, «Мэри» сдается и зигзагом выезжает наконец по крутому склону на твердую почву.

Две фигуры, по уши заляпанные грязью, бегут следом за ней с торжествующими воплями. Третья фигура, тоже вся в грязи, шествует в мрачном молчании – это наш невозмутимый Мак.

Взглянув на часы, я сообщаю: «Пятнадцать минут, неплохо». Мак с отсутствующим видом «утешает»:

– Следующее вади будет хуже.

Все-таки наш Мак – действительно не человек, а истукан какой-то!

Мы едем дальше. Хамуди горланит лихую песню. Они с Максом веселятся напропалую. А на нашем заднем сиденье царит гробовое молчание. Я не выдерживаю и сама пытаюсь завязать разговор. Мак выслушивает мои глупейшие замечания вежливо и терпеливо.., как обычно, проявляя подчеркнутое внимание, которого они вовсе не заслуживают, изредка бормоча: «В самом деле?» или: «Да неужели?»

Вот и второе вади. Мы останавливаемся, и Макс садится за руль вместо Абдуллы. Аристид преодолевает овраг с ходу. Макс следует за ним сначала на второй скорости, а потом, уже выезжая из воды, – на первой. И вот, торжествующе урча, «Мэри» вскарабкалась на берег.

– Ну, видал? – спрашивает Макс Абдуллу. Тот упрямо вскидывает голову и делается еще больше похожим на верблюда.

– Она бы и на третьей скорости прошла, – угрюмо заявляет он, – Чего было переключать?

Макс снова обзывает его олухом и советует впредь делать то, что ему говорят. Абдулла кротко отвечает, что он всегда старается делать как лучше.

Макс прекращает бесполезный спор, и мы едем дальше.

Теллей здесь много. Я уже прикидываю, не пора ли мне огибать склоны с другой стороны, памятуя о подошвах.

Мы прибываем к теллю под названием Шагар-Базар.

Из домишек выбегают дети и собаки, чтобы посмотреть на нас. Появляется фигура в развевающихся белых одеждах и ярко-зеленом тюрбане. Это местный шейх. Он приветствует нас с необычайным радушием. Макс уходит с ним в самый большой из саманных домишек. Через несколько минут они снова появляются, и шейх кричит:

– Инженер! Где инженер?

Хамуди объясняет, что он имеет в виду Мака. Тот выступает вперед.

– Ха! – кричит шейх. – Вот лебен! – Он протягивает сосуд с местным подобием простокваши. – Инженер, какой вы любите лебен – густой или жидкий?

Мак, который очень любит лебен, кивком указывает на кувшин с водой в руках у шейха. Макс не успевает и рта раскрыть, как шейх разбавляет лебен водой. Мак выпивает его с явным удовольствием.

– Я не успел тебя предупредить, – говорит Макс. – Эта вода – просто жидкая черная грязь.

Находки в Шагар-Базаре обнадеживают, кроме того, здесь рядом деревня, колодцы и весьма расположенный к нам, хотя и скуповатый шейх. Можно бы сюда и вернуться, решаем мы и двигаемся дальше.

Объезжаем топкие места, чтобы подобраться поближе к Джаг-Джагу, и к вечеру, обессиленные, прибываем в Камышлы.

Аристид лихо останавливает «ситроен» у входа в «первоклассную гостиницу».

– Ну как? – спрашивает он. – Разве не красивая? Она ведь каменная!

Для нас же важно – что там внутри. Что ж, какая-никакая, а гостиница. Мы входим, карабкаемся по крутой лестнице и попадаем в ресторан с мраморными столиками, где крепко пахнет парафином, чесноком и дымом.

Макс вступает в переговоры с хозяином. Тот уверяет, что это настоящий отель, с кроватями! В подтверждение он распахивает какую-то дверь, и мы видим четверых людей, уже спящих на кроватях… В комнате еще две свободные кровати.

– Вот, пожалуйста! – говорит хозяин гостиницы. – Ну, а этого, – он пинает ближайшего из спящих, – можно и вытурить. Ничего, это мой конюх.

Макс заявляет, что нам нужна целая комната. Хозяин озадачен: но ведь это будет страшно дорого! Макс беспечным тоном отвечает: пусть дорого. И тут же интересуется: сколько?

Хозяин чешет за ухом, окидывает нас оценивающим взглядом (из-за дорожной грязи вид у нас довольно непрезентабельный), наконец решается назвать сумму: фунт с четверых, это нас устроит?

К его безграничному изумлению, Макс соглашается не торгуясь. Буквально через минуту спящие выдворены, велено явиться прислуге. Мы усаживаемся за один из столов с мраморной столешницей и заказываем лучшие блюда, имеющиеся в меню.

Хамуди вызывается проследить, чтобы нам приготовили все необходимое. Через четверть часа он возвращается, расплываясь в улыбке. Одну комнату предоставят Максу и мне, в наше полное распоряжение. Мак и Хамуди получат вторую. Кроме того, радея о нашей репутации, он за пять франков выпросил для нас чистые простыни!

Еда подана: жирноватая, зато горячая и очень вкусная.

Мы наедаемся до отвала и сразу отправляемся спать. Я без сил падаю на свежезастланную постель и, уже засыпая, вспоминаю: «Клопы!» Впрочем, по мнению Макса, тут они нам не угрожают: здание построено недавно, а кровати новенькие и железные.

Из-под двери ресторана к нам проникают запахи дыма, чеснока и парафина, оттуда слышатся приглушенные разговоры на арабском, но сейчас ничто не помешает нам заснуть.

Мы просыпаемся довольно поздно. На коже вроде никаких укусов. Макс распахивает дверь спальни – и замирает как вкопанный. Весь пол ресторана занят телами спящих. Их не меньше дюжины. Тяжелый, спертый воздух.

Нам приносят чай и яйца, и мы вновь отправляемся в путь.

Хамуди печально сообщает Максу, что он вчера вечером долго и серьезно разговаривал с хваджа Макартни, но, увы, даже два месяца спустя хваджа Мак по-прежнему не понимает ни слова по-арабски!

Макс спрашивает у Мака, как ему «Разговорный арабский» ван Эсса? Хороший учебник? На что тот отвечает, что разговорник куда-то запропастился.

В Камышлы мы делаем кое-какие покупки и едем в Амуду. Дорога туда – одна из главных, можно сказать, шоссе. Она идет вдоль железнодорожных путей, за которыми – уже Турция.

• Предыдущая
• 13/46
• Следующая